Таарис подходит к окну и глядит на свои владения. Затем начинает говорить.

— Если вы думаете, что сейчас ставите свои условия — вы ошибаетесь. Я выношу ваш сопливый бред только по одной причине. У меня еще есть время до полуночи, — он оборачивается. Красный отблеск луны на суровом лице старого эльфа придает ему еще больше жестокости. — Огла, если через две минуты ты не войдешь в портал, я убью гнома.

— Я помогу тебе, Другз, — говорю я и достаю из кармана Кольцо Света.

— Нет! — кричит гном, смотрит на меня и отрицательно мотает головой. — Если без вызова на Поединок Чести ты нападешь на другого скитальца…тебя казнят. Я не хочу потерять еще одного друга…

Низкорослик падает на колени. Ружье выпадает из его рук, и он закрывает ими лицо. Орчанка подходит к нему и тоже опускается на колени. Обнимает.

Я не могу на это смотреть. Но так надо. Елки-палки… На месте Оглы должен был быть я. И я рад бы помочь, исправить все, но Другз прав. Напади я на Таариса и одержи верх, меня казнят. Согласно кодексу. Если нападет гном. Казнят его. Чертов кодекс связывает руки и позволяет только Таарису вертеть правилами и законами как угодно ему.

Что я могу сделать сейчас? Только поклясться, что найду способ вызволить Оглу из Чертогов Вечности. Я доберусь до самих Создателей, но узнаю, как можно все исправить. Но сейчас…времени осталось очень мало. Нужно принимать условия и играть по правилам ректора.

Проклятый эльф! Почему он не желает отпустить Другза вместе с орчанкой. Почему мешает стать им счастливыми? Считает всех нас своими детьми? Думает, что защищает купидонов? Но на самом деле подвергает их невыносимым мукам! Будь проклят, Таарис! Однажды я доберусь до тебя.

— Я… — начинает Другз в объятьях Оглы. — Я никогда еще не испытывал таких чувств. За тебя я готов пожертвовать целым миром, слышишь? Хотя знаю, что ты не позволишь мне этого сделать… Если бы я мог забрать тебя и сбежать на край света… На последний клочок земли, который еще не уйдет под землю, когда придет конец всему… Я бы непременно сделал это. По крайней мере у нас было бы еще время, которое мы могли бы провести вместе. И пусть все бы полетело к чертям!

— Я люблю тебя, Другз, — перебивает гнома орчанка часто дыша и пытаясь не показывать, как ей страшно.

Страшно уходить в чертоги и обрекать себя на вечные муки и одиночество. Страшно оставлять любимого одного. В этом мире. Вот почему кодекс запрещает скитальцам быть вместе. Вот почему мы обречены на одиночество. Чтобы в ответственный момент смочь отпустить того, кто может спасти мир. Вот почему прежний кодекс должен вернуться. Вместе с Архиусом.

— Помни, что я делаю это ради тебя, — продолжает Другз. — Я люблю тебя и ни за что не допущу, чтобы ты страдала. Чего бы мне это ни стоило.

Глаза Оглы внезапно расширяются. Она замирает. Я бросаю взгляд на Другза. Где рука гнома?! Где рука гнома?!

Другз делает движение рукой, которая оказалась между ним и орчанкой. Огла падает на спину. Удивленное выражение так и застывает на ее лице… Она мертва! Из ее живота торчит мой кинжал. Гном прихватил из комнаты не только ружье…

Другз воет словно раненный зверь.

— Глупцы! — обозленно шипит Таарис и запускает в гнома кинетический снаряд.

Низкорослик отлетает в книжный шкаф позади и теряет сознание.

Эльф буквально проносится над землей, к телу орчанки, и падает на колени. Похоже применил левитацию.

Щупает пульс. Поднимает руку вверх. Мерцающая энергия собирается вокруг костлявой ладони эльфа. Он набирает ее как можно больше и дотрагивается до груди Оглы. Тщетно. Орчанка мертва…

Таарис поднимает злой взгляд на меня. Выкидывает руку в сторону гнома. Теперь тело Другза к открытому порталу тащит невидимая сила. Как тогда, когда ректор вытащил меня на сцену в актовом зале. Только сейчас ставки намного выше.

— Что вы делаете?! — кричу я.

— Согласно законам вселенной, убийца Хранителя Мира становится следующим хранителем.

— Нет! — кричу я и достаю Кольцо Света. — Я не позволю!

Таарис останавливается.

— Вот где оно…

— Знакомая вещица? — спрашиваю я, рыча как свирепый зверь. — Значит вы знаете, ректор, что оно умеет. Отпустите гнома.

— Ты сейчас ведешь себя так же неразумно, как он, — выпалил старый эльф. — Мы слишком много потратили времени. Больше у нас его нет.

— Тогда отпустите гнома, — процедил я и надел на палец кольцо. — Зевс!

Как всегда, в самый подходящий… Что здесь происходит, Кай?

Гремлин стоит между нами с ректором. Смотрит на тело Оглы. Другза. Переводит взгляд на меня. Я не свожу глаз с Таариса.

— Щит, Зевс, — приказываю гремлину.

Как только я применю сильную магию, то должен буду забрать душу. И это будет душа Таариса.

— Атакуешь и, считай, что начнешь рыть себе могилу, — ректор поднялся на ноги и, как всегда, оперся на свою трость.

— Плевать! — процедил я. — Зато старый кодекс вернется и все станет как прежде…

— Глупец… Ничего не будет как прежде! Истинный враг скитальцев вот-вот вырвется на свободу! Мы должны противостоять ему, а не друг другу. Умерь свой пыл и прибереги силы для тех, кто действительно опасен! Есть противники могущественнее, чем армия одного из наших главных врагов, короля Ободора. У нас много недругов. Но я не один из них.

— Что? Разве это король Ободор приказал скитальцам отправиться на войну? Король Ободор разрешил купидонам влюбляться, а затем убивать друг друга только ради того, чтобы спасти любимого от мук? — кричу и голос чуть не срывается.

— Если бы я не отдал скитальцев, Емия отправила бы в Олимпус всю свою армию! У меня был выбор потерять всех скитальцев или пожертвовать частью из них, ради того, чтобы сохранить хоть что-то.

Мой пыл поутих. Но это ничего не меняет. Таарис сделал достаточно, чтобы я продолжал ненавидеть его.

— Мне жаль твоих друзей, — неожиданно для меня вновь заговорил ректор. — Но пункт, когда скитальцы больше не обязаны держать друг друга на расстоянии в перспективе сулит нам армию купидонов. Мы повысим рождаемость подобных себе и создадим расу, которая сможет постоять за себя и за этот мир.

— Армию купидонов? С этим бы легко справилось кольцо на одном из ваших пальцев, — хмыкнул я. — Только не говорите, что с годами ваша мораль стала настолько высока, что вы больше не можете позволить себе обрекать на участь купидонов обычных людей и нелюдей…

— Ты прав, — согласился Таарис. — Но после смерти Изорбуса Трехтелого, кольцо больше