– Как только ты ушла, пришло сообщение об инциденте в метро.

– Я опоздала на пять минут.

– Это было неизбежно.

Я закрыла лицо руками и отвернулась к стенке.

Кто-то ворвался в приемную Димитриуса без стука. Я услышала знакомый голос.

– Марго, дорогая, очнись. В метро мне подсказали, где тебя искать.

Жанна аккуратно коснулась моего плеча.

– Андрей, – прорыдала я.

– Все хорошо. Все позади. Ко мне приходил Петя. Он сказал, что Раджа уже в прошлом. Они все устроили. Все хорошо.

Жанна силой притянула меня к себе.

– И он нам уже ничего не сделает, – покосилась она на Митю. – Все кончено. Вы смогли.

Ответить не получилось, потому что комната и люди постепенно расплывались перед глазами, а я начала проваливаться в какую-то тягучую бездну – словно под воздействием общего наркоза.

Было жарко, яркие солнечные лучи беспардонно врезались в закрытые веки, а детский неразборчивый лепет – в уши. Я открыла глаза и увидела светлые цветочные обои своей спальни в стиле шебби-шик.

Лепет стих, но из детской кроватки, которая находилась в двух метрах от моего спального места, доносилось копошение и кряхтение. Я медленно свесила голые ноги, посмотрела на свою сорочку, которая несколько лет назад осталась в закрытом особняке с остальными вещами, которые я не захотела забирать, переезжая к Алексу. Пожалуй, именно она была на мне в утро того дня, когда исчез Митя.

Прежде чем подойти к кроватке, я сдернула со спинки кровати легкий халат и накинула на себя. За мягкими с веселой детской раскраской бортиками ничего не было видно, поэтому я приблизилась к колыбели вплотную и опустила взгляд.

Митя увлеченно стягивал носочек уже со второй ножки и улыбнулся, увидев меня. Помню, ночь мне показалась прохладной, и я решила немного утеплить малыша, когда ложилась спать.

Это все был сон? Страшный сон? Настолько реальный, что поутру прокручиваешь его вновь и вновь поражаясь точности всех деталей и даже намереваешься его записать, будучи убежденной в том, что из этого получится, как минимум, неплохой сценарий для блокбастера.

Я подняла Митю из кроватки и подошла с ним к окну. Ясное летнее утро, мой двор с детской площадкой и разбросанными по всему участку игрушками. Когда я покидала особняк после пропажи Андрея и Сони, то убрала все в гараж.

Андрей!

От воспоминания о его смерти мне стало дурно, и я поспешила в соседнюю детскую, не выпуская Митю. По дороге схватила с тумбочки телефон и на ходу взглянула на экран. Дата – день исчезновения Мити. Я крепче прижала к себе сына и поцеловала светлую кудрявую головку.

Дверь в детскую приоткрыта. Андрей и Соня мирно посапывали в своих кроватках.

Я спустилась в кухню, посадила Митю в детское кресло и на автомате начала варить кашу на всю семью. Запиликал телефон, на котором высветилось имя Жанны. Вот теперь станет понятно, сошла ли я с ума, или мы действительно совершили огромное межвременное путешествие.

– Рит, привет! – услышала я непринужденный голос подруги.

– Привет.

– Просто хотела напомнить тебе про сегодняшнее совещание в детском доме.

Я замерла.

– Ритка, у нас получилось! – завопила Жанна. – Мы вернулись! У Раджи получилось! Как ты? Как дети?

– Жанна! Ты напугала меня!

– Да просто я проснулась и увидела на тумбочке ежедневник с записью о сегодняшней встрече. И решила вот так неудачно пошутить. Извини. Первым делом я позвонила Юле. Знаешь, что она мне сказала?

– Что?

– Что ей некогда, потому что они с Петей опаздывают на плавание.

– Поздравляю! Мои тоже все на месте. Даже не верится.

– Это чудо.

– Жаннк.

– Что?

– Сегодня день исчезновения Мити.

– Я знаю.

– Мне страшно.

– Хочешь, я поеду с тобой? Мы же строим новое будущее уже с сегодняшнего дня?

– Вроде да. Но лучше знаешь что? Встретимся сначала в Центре? Я хочу своими глазами кое в чем убедиться.

– Хорошо. Целую.

Сонные дети спустились на запах каши и тостов.

– Кому яичницу? – на всякий случай поинтересовалась я.

– Мне, – вяло ответил не до конца проснувшийся Андрей, подняв при этом руку, как в школе.

– А мне можно апельсиновый сок, мам? – спросила Соня.

– Возьми в холодильнике, милая.

Я не могла поверить в происходящее. В это безусловное, нереальное, накрывшее меня с головой счастье. Скорей бы наступил вечер, когда можно будет уже выдохнуть, зная наверняка, что исчезновения детей не повторятся. Но чтобы до него дожить и не свихнуться от страха, нужно немедленно наведаться в Центр.

Я отвезла Андрея с Соней к репетитору по музыке и постаралась попрощаться с ними по возможности сдержанно.

На пороге Центра меня уже ждала Жанна. Мы обнялись. Она потискала сидящего у меня на руках Митю.

– Спустимся на минус первый этаж, – нетерпеливо скомандовала я.

– Я догадываюсь, что ты хочешь там найти.

В лифте Жанна сказала:

– Этот Димитриус действительно пренеприятный тип. Так и сверлил меня взглядом в самую последнюю минуту, пока мы все не отключились. Не представляю, как ты с ним еще и общалась.

Я усмехнулась, многозначительно посмотрела на Митю и чмокнула его в пухлую щечку.

– У нас будет возможность его перевоспитать.

– Да ладно? – воскликнула Жанна.

– Да. Я сама узнала об этом в последний день.

Выйдя из лифта, мы оказались в длинном мрачном коридоре, по бокам которого располагались помещения бывших лабораторий.

– Чувствуешь запах гари?

– Да, туда.

Мы прошли несколько метров и остановились напротив ограждения, установленного рядом со сгоревшим дотла помещением.

Мимо нас проходил уборщик с ведром и шваброй.

– Давно здесь случился пожар? – спросила я у него.

– Пожар? – удивился он. – Вы имеете в виду взрыв? Года полтора назад.

– Спасибо.

Мы с Жанной постояли молча напротив взорванной лаборатории, словно почитая мемориал, который много значил для нас.

Так и было. Это пепелище – поистине историческое место. Но узнает ли когда-нибудь о его значимости кто-то кроме нас?

– Пошли отсюда, – сказала я. – Ты можешь остаться в Центре, надо проверить как тут идут дела. А я съезжу на совещание. Уверена, все будет хорошо.