– Попробуй там, где тоньше! – окликнул его Гай.

Его дельный совет проигнорировали, тогда он уточнил, ткнув пальцем:

– Вот здесь! – Не помогло и на этот раз, и Гай отмахнулся. – Что с тебя взять – одно слово – свинья! Пока меня не было, никто не заходил?

Разговор явно не клеился, тогда он пошел на вершину. Посмотреть на закат, темнеющее небо, собрать хворост. Сегодня он разожжет огонь так, чтобы его видели из самых дальних уголков леса. Даже те, по чьей воле он здесь находится! После Шака – это вторая головоломка, которая не давала Гаю покоя. Тарбозавр – и тот отошел на третий план. Шак сказал, что не знает, кто они, но уверен, что это их рук дело. Может, они – это так к месту вспомнившиеся мудрецы из кластера открытий? А что? На то они и мудрецы. Они умные, могли придумать, что угодно. А их плавание и не отчуждение вовсе, а острие хитрого эксперимента! Такой поворот вполне имеет место быть!

Разволновавшись, Гай забыл, зачем он забрался на самую верхушку холма. От завертевшихся догадок голова пошла кругом.

Конечно! Это же так логично! Их подбирали по какому-то только этим умникам понятному плану. Иначе как объяснить, что его, Гая, приговорили к отчуждению всего за три дня отсрочки человеку, отжившему свой лимит? Пусть это и была запрещаемая жалость, но ведь он упрямо утверждал, что произошла ошибка. А ошибки у него бывали и раньше. И ничего! Случалось, что вручал не тому повестку, или случались ляпы с подсчетом лимита возраста. Писал уточняющую рапорт-объяснительную, и все! Максимум – штраф с предупреждением! Конечно, семьдесят миллионов лет – немыслимо! Но кто его знает, до чего могли додуматься ученые в таком, который сам за себя так красноречиво говорит, кластере открытий?

А вот о своем открытии Гай непременно должен рассказать Шаку. Вызвать и рассказать! Шак ошибается! Шак понял все не так!

Забыв и о закате, и о костре, он побежал к обрыву, на ходу присматривая сигнальный камень. Подхватив круглый валун, Гай понес его, прижимая к груди, спотыкаясь и не разбирая дороги. Холм напротив приближался серыми залысинами на зеленой канве. Где-то там бродит Шак и ничего не знает!

Почувствовав под ногами гладкий уступ, Гай бросил камень и покатил его к краю. Встал, вытер лоб и от удивления отвесил челюсть. Он удивился бы куда меньше, если бы вернувшись, у входа в нору вместо Ура застал мирно пасущегося тарбозавра. На той стороне, также едва удерживаясь на краю, лежал камень, который не заметить было невозможно. Шак его подобрал по своей силе. Такой, что камень Гая казался колесом вездехода рядом с самим вездеходом – раз в пять меньше.

Гай крякнул, затем хихикнул, а потом рассмеялся, вызывающе громко и торжествующе. Шак и здесь его опередил! Он тоже все понял! Он умный, и его раньше осенила догадка о кластере открытий. Но на этот раз Гай был не в обиде.

Обрыв по ту сторону был пуст, и, сложив руки рупором, Гай закричал:

– Шак, я здесь! Я увидел твой сигнал! Ты даже не представляешь, как я рад!

Он пробежался взглядом вдоль холма, в надежде увидеть костер. А рядом – могучую фигуру Шака. Как в прошлый раз.

– Как мы сразу об этом не догадались?! Но ведь лучше сейчас, чем после гибели одного из нас?

Сумерки поползли меж холмов, затем потянулись к вершинам. Гай начинал нервничать. Шак не отзывался, и как ни ломал он глаза, так и не смог увидеть хоть какой-то намек на его присутствие. Будто и не было никогда.

– Шак, я здесь! – напрасно надрывал Гай горло. Шак не появлялся.

Но уступ напротив упрямо твердил, что Шак приходил туда. Прежде этого камня не было. В этом Гай был уверен. Тот же куст, расколовший монолитный утес и висевший над рекой зеленым шаром. Те же глыбы, отступившие вглубь и маячившие в пяти шагах от обрыва рыжим мхом. За ними согнувшийся от ветра хвощ. Все как в прошлый раз, но камня не было. Безусловно, это был оговоренный сигнал о встрече!

Гай подошел к краю, гадая, что могло пойти не так, и, на всякий случай заглянув вниз, растерянно пожал плечами. Неожиданно на той стороне произошло едва уловимое движение. Гай заметил его скорее интуитивно, боковым зрением. Еще не понял, что произошло, но увидел изменение. От глыб, снизу доверху покрытых мхом, отделилась часть и на мгновение приняла человеческий контур. За отпавшей частью глыбы исчез хвощ, глыба замерцала, затем приняла вид колеблющейся дымки, хотя хвощ так и не появился. Дымка то исчезала, то превращалась в едва различимую фигуру. Внезапно расплывчатая фигура побежала, на бегу превращаясь в Шака. В три прыжка преодолев расстояние от глыб до края обрыва, Шак размахнулся, и в сторону Гая полетел длинный тонкий шест, похожий на копье с обугленным на огне острием. Его стремительный полет напомнил выстрел парализатора. Заметный лишь всколыхнувшимся воздухом да темным длинным штрихом. Удар сбил Гая с ног, и он покатился, запоздало схватившись за торчавшее из груди древко. Боль резанула вдоль позвонка, будто его надели на штырь. В глазах вспыхнули миллиарды звезд, за звездами поплыли черные круги. Шак на обрыве перевернулся и завертелся в слившемся круговороте. Гай закричал, вскочил, дернул копье, раз, другой. Выдернуть получилось лишь с третьего. Сквозь дыру в оболочке пузырилась кровь. Смешиваясь с испачканными золой краями, она побежала вдоль груди к поясу грязным, тонким ручейком. Но пугало не это. Гай вдруг понял, что ничего не видит. Только что видел рану и вдруг – всюду чернота. Он протер глаза, прищурился, моргнул, тряхнул головой. Сквозь черноту проступил край обрыва. Сначала свой, потом – напротив. На нем внимательно глядящий Шак. Очень внимательно глядящий! Шак следил за каждым его движением.

– Ты – коварный ублюдок! – выкрикнул Гай.

Шак ухмыльнулся.

– Не больше, чем ты. Хотя я не знаю, что такое коварство? Гай, оно стоит победы? Неужели есть что-то ценнее, чем победа? А как тебе моя «особая возможность»? Ты со своей так и не разобрался? Ты куда, Гай? Не уходи, я хочу видеть, как ты сдохнешь!

Ноги больше не держали и, подогнувшись, повалились на траву. Траву, быстро окрасившуюся кровью. Не сумев подняться еще раз, Гай пополз на четвереньках. Подальше от обрыва. Пока он еще его видит. Потом распластался плашмя и тащился к норе, будто плыл в океане, поочередно выбрасывая вперед руки и вгоняя в землю пальцы.

– Ничего! Можешь прятаться! – кричал вдогонку Шак. – То, что ты сдох, я пойму, когда меня вернут обратно на баржу!

Все покрылось чернотой. Она опустилась разом и беспроглядной стеной. А с ней исчезло и время. Гай полз и не мог понять – он только начал свой путь или уже ползет всю ночь? Хотя это его мало волновало. Все бы ничего, если бы не эта чернота! Он не видел вокруг ни проблеска света, ни травинки у лица. Он не знал, куда ползет! Но еще хуже, что он не понимал, откуда взялась эта чернота? Это уже наступила ночь? А может, он уже забрался в нору? Если забраться в самую глубь, там тоже такая тьма, хоть выколи глаза. Страшнее всего, если он ослеп! Гай скрипнул зубами, приподнялся на локтях, рванул тело вперед и наткнулся на острые иглы.