В ушах пульсировал барабан. Ухал, разрывая голову на части. Не затихая ни на мгновение. Его назойливый бой требовал встать и открыть глаза. Гай уступил, лишь бы прекратить этот нестерпимый грохот. Разлепил один глаз, потом другой. Нора освещалась дымными лучами, пробившимися сквозь утренний туман и сетку кустов. Самый широкий луч упал, осветив изрытый вход норы, словно здесь поработал дендрариумный плуг. Вывороченные комья глины тянулись от входа и заканчивались рядом с головой. Тут же стоял виновник и увлеченно долбил рогом стену, добираясь до самых недоступных корней. Те, что были доступны, он уже выкорчевал и съел, попутно устроив небольшой завал.

– Ты чего наделал? – поднялся на локтях Гай. – Ур, прекрати!

Послушал его Ур или нет, он не узнал, потому что вдруг заметил, как теряет сознание. Вернее, он заметил, не как его потерял, а как в него уже пришел. Только что видел Ура у входа, а теперь он роется рядом, неприятно засыпав глаза землей. Только что Гай стоял на локтях и вдруг лежит на боку, прижимая руки к ране. На рану он старался не глядеть, отводя взгляд в сторону. Кровь уже не лилась, запекшись вокруг дыры в оболочке бурой коркой, но ее засохшие потеки пугали своими размерами. Сколько же он ее потерял? И осталось ли еще хоть что-то?

– Ур, перестань, – простонал Гай.

Еще немного и малыш устроит обвал, засыпав их обоих. В ответ Ур обернулся и уставился на него неподвижным взглядом, точно в глаза.

– Пошел вон! – Гай не выдержал и уронил чугунную голову на кулак.

К его удивлению, Ур послушался. Вылез и тут же набросился на кусты, затрещав ломаемыми ветками.

«А ведь он меня стерег! – осенила догадка. – Не покидал нору, все время был рядом. От голода рыл корни, но не бросал. А я его…».

Без Ура нора сразу залилась солнечным светом. Тогда Гай потянул край оболочки и открыл рану. Ее края оказались удивительно белыми и разбухшими, будто кто-то над ней поработал, поливая лекарствами и смягчая мазями. Он потрогал пальцем рваный край, понюхал прилипшую массу, лизнул. Так и есть, отдает резким лекарством и обжигает, как красный перец. Вступая в реакцию с кровью, оболочка выделяла густую жидкость, обрабатывая рану лучше любого доктора. Те, кто на него натянул эту шкуру, позаботились, чтобы их игрушка не погибла от ненароком полученной раны или глупой случайности. От них с Шаком ждут захватывающего представления, с погонями, засадами, хитроумными ловушками. Конечно, те, кто столкнул их носами, ничего общего с учеными из кластера открытий не имеют. Сейчас Гаю идея с их экспериментом показалась до глупости абсурдной. Его так называемое открытие на поверку оказалось пустым звоном в разболевшейся голове. Будь сейчас рядом Тобиас, он бы высмеял его, как безмозглого мальчишку. Потом бы объяснил, что все открытия тех умников в мантиях с эмблемой «эврика» сводятся к увеличению урожая в дендрариуме и росту животного поголовья на зверофермах. Если бы здесь приложилась рука кластера открытий, то Тоби распознал бы эту руку еще в первый день плавания!

Гай прикусил губу – Тоби, Тоби, как же его не хватает….

Без рассудительного Тобиаса он возомнил, что понял все сам, и глупо подставился под удар Шака. Хотя польза от его выпада все же осталась. Шак раскрыл свою «особую возможность». Маскировка! Теперь Гай увидел ее в действии и знает, чего ожидать. Если Шак неподвижен, то сливается с окружающей средой. Но это, если он замер! А стоит ему побежать, и маскировка распадается. В их противостоянии Гай получил одно весомое очко форы. Шаку его «особая возможность» неизвестна. Может быть, он даже до сих пор считает, что Гай с ней не разобрался. Но Шак преподал ему еще один хороший и не менее ценный, чем открыв свою «особую возможность», урок – не верь! Не доверяйся на его вызовы, не полагайся на его слова. В каждой ухмылке или взгляде ищи скрытый смысл или подвох! Шак коварный выродок, выброшенный за стены города, и этим все сказано.

Гай тяжело вылез из норы и повалился на спину рядом с Уром. Выбравшись на волю и добравшись до зеленых побегов, малыш, довольно урча, вырывал их с корнем и не пережевывая заталкивал в рот. Он напомнил Гаю, что ему тоже не мешало бы хоть чем-то подкрепиться. Организм истратил все силы в борьбе за жизнь и теперь требовал эти силы восполнить. Слабость не давала погоняться за юркими ящерицами. Гай проводил взглядом проворный бег одной из них и с трудом протянул руку. Нет, сейчас за ней не угнаться. Но он вспомнил, что оставил в костре недоеденную тушку. Обглодав мясистые места, остальное он тогда выбросил, как не стоящее внимания. Сейчас костлявые лапы и хвост показались сказочным лакомством. Кое-как поднявшись, Гай заковылял к оставшейся от костра горке золы. Серое пятно пепла разлетелось далеко за границы выгоревшей травы. Пепел лежал выше на склоне, покрывал листья кустов, даже тех, что стояли не ближе трех шагов от костра.

«Здесь кто-то рылся, – замер Гай. – Разбросанные погасшие угли, затоптанное пепелище… сам он не мог этого сделать. Троодоны!»

Лихорадочно бросив взгляд на пустой экран, он понял, что троодоны здесь ни при чем. Сейчас их рядом не было и, очевидно, не было и раньше. Когти на земле, покрытой пеплом, оставляют совсем другие следы – длинные борозды, глубокие в начале и превращающиеся в тонкую линию в конце. Да и так высоко на открытый холм троодоны предпочитают не подниматься.

Гай обошел вокруг разбросанного костра, разглядывая широкие полосы, вдоль и поперек пересекающие выгоревшее пятно. Одна полоса сохранилась лучше других и заканчивалась четким отпечатком. Отпечатком следа человеческой ноги. Гай поставил рядом свою ступню. Она оказалась короче вдавленного в пепел оттиска на четыре пальца.

Шак! Гай сглотнул застрявший ком, осторожно оглянулся, затем попятился к норе. Шак был на его стороне! Такое открытие не сулило ничего хорошего. Его не вернули на баржу, и он понял, что Гай остался жив. Маловероятно, что Шак переплыл реку, скорее всего, он нашел проход или брод и пришел, чтобы его добить. Обыскал холм, но Гая не нашел и сорвал злость, пиная оказавшуюся на пути кучу пепла. Следы костра рассказали ему, что Гай сумел добыть огонь. Гай тоже чему-то да учится. А не найдя его наверху, возможно Шак решил, что раненый Гай бросил насиженное место и ушел вниз. Исходя из этого, напрашиваются два варианта событий. В первом Шак вернулся на свою сторону. Во втором – продолжает его искать, рыская где-то у подножия. Гаю хотелось верить в первый вариант. С надеждой поглядев на соседний холм, но не заметив ничего указывающего на присутствие там Шака, он принялся прочесывать глазами лес вдоль склона своего холма. По обе стороны болота шныряли овирапторы. Это слегка успокоило. Будь там Шак, они бы дали знать тревожным визгом. Дальше через поляну перебежала парочка едва заметных крошечных рахонависов с пестрыми крыльями. Эти еще пугливей овирапторов. Гарантия того, что в радиусе их видимости Шака точно быть не может. Остались заросли троодонов. Но если бы Шак не прислушался к предупреждению своего экрана и вошел в их владения, то Гай уже был бы на барже. Увеличить район поиска, прочесывая лес далеко за подступами к холму, Шак тоже не решится. Он хотя и силен, но осторожен. Рисковать в неизвестном месте не станет. Да и о тарбозавре ему известно. Так что первый вариант куда больше похож на правду.