– Где ты ее взяла?

– У тебя был ребенок? – опасно тихим голосом спрашивает Риэнн. – Ты, дрянь такая, родила ребенка, а мне ничего не сказала?

– Пожалуйста, успокойся, – просит Чарм. – Пожалуйста, не надо!

– Что не надо?! – вопит Риэнн. – Прикажешь закрыть глаза на твои выходки? Кто этот ребенок? Где он? Он твой?

Все ее тайны, которые она так долго хранила, выплывают на поверхность. Она хотела только одного – оградить Джошуа и убедиться, что он в безопасности. Она хотела, чтобы у него было нормальное детство с нормальными родителями… Чарм отворачивается от снимка. Ей не хочется на него смотреть.

– Ты без спросу вошла к нам? – Чарм не верит, что мать способна на такое. – Вломилась в дом Гаса и рылась в моих вещах!

– Кто ребенок на фотографии? – снова спрашивает Риэнн.

– Тише, – просит Эллисон, вставая между Чарм и ее матерью. – Пожалуйста, тише! – Она косится на магазин; через стекло на них смотрят Клэр, Бринн и Джошуа.

– А ты, – Риэнн грозит Эллисон пальцем, – лучше держись от меня подальше! – Она оглядывает ее с ног до головы. – Я знаю, кто ты такая… дрянь паршивая!

– Ри… – умоляюще говорит Бинкс.

– Заткнись, – обрывает его Риэнн и снова поворачивается к Чарм. – Сегодня я опять говорила с Кристофером, и он велел спросить тебя насчет ребенка. – Риэнн подбоченивается и мрачно смотрит на дочь. – Вот я и спрашиваю. Давай рассказывай!

– Где ты его взяла? – шепчет Чарм, глядя на фото в руке матери.

– Я твоя мать! – орет Риэнн в ответ, как будто это все объясняет. – Чарм, у тебя был ребенок? Ты, значит, родила, а мне ничего не сказала?

– Ты рылась в моих вещах, пока меня не было? – повторяет Чарм, не веря, что мать способна на такую подлость. – Зачем ты к нам вломилась?

– Я никуда не вламывалась, – с достоинством отвечает Риэнн. – У меня есть ключ. Ты не отвечала на звонки по мобильному, вот я и поехала к тебе домой. Я беспокоилась за тебя, потому и вошла. Потом я позвонила Джейн; она сказала, что ты поехала сюда. Чарм, хватит морочить мне голову! Немедленно объясни, какого черта…

Голос Риэнн обрывается; обернувшись, Чарм видит, что ее мать смотрит в окно магазина на Джошуа. Она смотрит на мальчика с нескрываемым любопытством. Скоро она поймет, кого ей напоминает его худое личико с заостренным подбородком. Если немедленно что-нибудь не придумать, мать сообразит, что к чему. Она поймет, как Джошуа похож на Кристофера, и для Джошуа все будет кончено. Распадется его счастливая, нормальная семья. Риэнн найдет способ принять участие в его воспитании, пусть даже у нее нет официальных прав на мальчика, и испортит ему жизнь, как испортила Чарм и ее брату.

– Уходи немедленно! – говорит Чарм сквозь слезы. – Сейчас я не могу говорить с тобой.

– Я не уйду, пока ты не ответишь на мои вопросы! – упрямо заявляет Риэнн.

– Мама, уйди, как ты уходила всегда! – с горечью говорит Чарм. – Ты всех используешь, получаешь что хочешь, а потом уходишь. Ты не имеешь никакого права являться сюда и требовать, чтобы я что-то тебе рассказывала. Ты утратила такое право давно, когда предпочла мне очередного своего дружка, а за ним еще одного, и еще одного!

Размахнувшись, Риэнн влепляет Чарм звонкую пощечину.

– Почему они так злятся? – спрашивает Джошуа и дергает мать за руку.

Клэр видит, как морщится Чарм, а женщина в нелепом платье замахивается для удара. Когда женщина дает Чарм пощечину, Джошуа вскрикивает и сжимается от страха. Клэр бросается к двери, и Джошуа зовет ее дрожащим голосом:

– Мама! Ты куда?

– Сейчас вернусь, – уверяет его Клэр, выходя на улицу. – Побудь пока с Бринн!

– Что здесь происходит? – осведомляется Клэр, переводя взгляд с Чарм на незнакомку, а с нее – на Эллисон. Эллисон стоит в замешательстве; ее вид сродни чувствам Клэр. – Чарм, как ты? – Клэр внимательно осматривает лицо Чарм; ярко-алый отпечаток ладони резко контрастирует с бледной кожей.

– Нормально она! – рявкает незнакомка.

– Риэнн, что с тобой? – негромко укоряет ее мужчина. – Ты прямо как с цепи сорвалась!

– Мама! – недоверчиво ахает Чарм и, осторожно ощупывая лицо, разражается бурными рыданиями.

Мама… Значит, это мать Чарм, догадывается Клэр. Ничего удивительного, что Чарм потратила целое состояние на книги из серии «Помоги себе сам»! У Чарм и ее матери одинаковые карие глаза и полные губы. От пристального взгляда Клэр не укрываются ни одежда Риэнн, тесноватая и подходящая более молодой по возрасту женщине, ни суровые складки вокруг рта. И все же заметно, что изрядно потасканная блондинка с расплывшейся фигурой когда-то была настоящей красавицей. Вдруг взгляд Клэр падает на фотографию, которую Риэнн держит в руках. В ней что-то поразительно знакомое. Она хватает Риэнн за руку.

– Эй! – злобно говорит Риэнн, выдергивая руку, но Клэр успевает выхватить снимок и впивается в него.

Она видит очень утомленную Чарм, немного моложе, чем сейчас, с младенцем на руках. На младенце голубая шапочка; у него вздернутый носик, тонкие губы и заостренный подбородок. Малыш широко раскрыл глазки, взгляд у него встревоженный, бровки сурово насуплены. Сходство несомненное. У Клэр есть почти такая же фотография Джошуа. Только на том снимке сынишка на руках у нее, и она выглядит такой же усталой. Джонатан сфотографировал их на следующий день после того, как они забрали сына домой из больницы.

– О господи! – Клэр бросает на Чарм недоверчивый взгляд. – О господи!

Клэр всегда боялась, что однажды отыщется родная мать Джошуа, и все равно захвачена врасплох.

– Чарм! – с трудом произносит она. – Ты мать Джошуа?

Я смотрю на психованную мамашу Чарм и не верю своим глазам. Интересно, успею ли я уйти незамеченной?

– Чарм, – повторяет насмерть перепуганная Клэр, – ты – мать Джошуа?

Чарм открывает рот, но с ее губ не слетает ни звука. Она задирает голову к небу, как будто молится, и на ее лицо капает дождь.

Риэнн цепко хватает Чарм за запястье; Чарм безуспешно пытается вырваться.

– Ах ты, шлюха! – говорит Риэнн, дергая дочь за руку.

Чарм пробует заговорить, но из ее горла вырывается какое-то бульканье. Я больше не выдерживаю.

– Это я, – с трудом говорю я.

Клэр смотрит на меня, ничего не понимая.

– Это я… мать Джошуа. – Я обращаюсь только к Клэр. – Это я.

Джошуа ходит за мной хвостиком, хныча и блея, как ягненок. Я хочу постоять у окна и посмотреть, что происходит на улице, но не могу остановиться.

Безостановочно хожу туда-сюда. Кажется, будто что-то заползает мне под кожу.