Квинн, в нашем браке есть много всего, что мне хотелось бы записать, но только не отчаяние после этих неудачных попыток. Уверен, ты помнишь, как тяжело нам обоим пришлось, так что нет смысла подробно описывать это. Ты ведь знаешь, я всегда спрашиваю тебя о твоих снах. Но, наверное, на какое-то время перестану.

В прошлое воскресенье, когда ты проснулась, я спросил, что пропустил, пока ты спала. Ты уставилась на меня пустыми глазами. Ты молчала, и я подумал, что ты ищешь слова, чтобы пересказать свой сон, но потом у тебя задрожал подбородок. Ты не смогла с этим справиться, уткнулась лицом в подушку и заплакала.

Боже, Квинн. Я почувствовал себя таким виноватым. Я просто обнял тебя и держал в объятиях, пока ты не перестала плакать. Я не заставлял тебя рассказывать сон, потому что не хотел, чтобы тебе снова пришлось думать о нем. Я не знаю, снилось ли тебе, что ты беременна или что у нас есть ребенок, но что бы это ни было, оно привело тебя в отчаяние, когда ты проснулась и поняла, что тебе всего лишь приснилось.

С тех пор прошло шесть дней, и я больше не спрашивал тебя о твоих снах. Просто не хочу заставлять тебя снова переживать их. Надеюсь, когда-нибудь все вернется на свои места, но обещаю не спрашивать, пока ты наконец не станешь матерью.

Это тяжело. Конечно, когда мы поженились, мы не ожидали, что вместе столкнемся с такими препятствиями. И, честно говоря, Квинн, я пытаюсь помочь тебе преодолеть их, но ты так чертовски независима. Стараешься не плакать передо мной. Заставляешь себя улыбаться и смеяться и притворяешься, что все еще полна надежд. Но это меняет тебя. Это огорчает тебя и наполняет чувством вины.

Я бы никогда не сказал тебе этого, потому что знаю, что ты можешь воспринять это неправильно, но думаю, лучшими моментами в прошлом году были те, что мы проводили вне дома. Когда мы встречались с друзьями или навещали родителей. Я заметил, что дома, когда я прикасаюсь к тебе или целую тебя, ты замыкаешься в себе. Раньше мы не могли оторваться друг от друга, но в начале этого года что-то изменилось. И я знаю почему: секс между нами приобрел настолько медицинский характер, что начинает казаться тебе рутиной. Может быть, даже неприятной обязанностью, потому что никогда не приводит к тому, на что ты надеешься. Иногда, когда мы одни и я целую тебя, ты не целуешь меня в ответ, как раньше. Ты не отворачиваешься, но почти не отвечаешь взаимностью.

Но все это нравится тебе гораздо больше, когда ты знаешь, что поцелуй не приведет ни к чему, кроме поцелуя. На людях ты отвечаешь взаимностью и опираешься на меня; я знаю, что это тонкая разница, но разница есть. Наши друзья, наверное, считают, что мы самая любящая пара на свете, потому что мы всегда держимся за руки. Они, вероятно, думают, что наедине мы еще нежнее друг с другом.

Я знаю, как ты порой переживаешь, воображая, что лишаешь меня возможности быть отцом. Но меня это не волнует. Если ты скажешь мне сегодня, что хочешь прекратить попытки завести ребенка, я почувствую облегчение, потому что это означало бы, что ты перестанешь грустить. Я не оставляю тебя в стараниях зачать только потому, что знаю: больше всего на свете ты хочешь быть матерью. Я бы прошел сквозь огонь, чтобы увидеть тебя счастливой. Я бы отдал все, что у меня есть, чтобы увидеть твою искреннюю улыбку. Если бы нам пришлось навсегда отказаться от секса, я бы так и сделал. Черт возьми, я бы даже отказался от сыра, чтобы увидеть, как ты наконец осуществишь свою мечту стать матерью. А ты ведь знаешь, как я люблю сыр.

На самом деле наша личная жизнь зашла в тупик. Но я не жалуюсь, Квинн. Я женился на тебе не только ради безоблачных лет. Я женился на тебе не только из-за нашей удивительной тяги друг к другу. И было бы глупо думать, что наш брак может длиться вечность без всяких сложностей. Итак, хотя этот год стал для нас самым трудным, одно я знаю точно. В этом году я люблю тебя больше, чем во всех предыдущих.

Да, иногда мне обидно и досадно. Иногда я скучаю по тем временам, когда мы занимались любовью по желанию, а не по расписанию. Но, пожалуйста, даже когда я расстраиваюсь, помни, что я всего лишь человек. И сколько бы я ни обещал быть твоей опорой, пока тебе нужна опора, я уверен, что иногда буду подводить тебя. Ведь моя цель в жизни – сделать тебя счастливой, но иногда мне кажется, что у меня это никак не выходит. Иногда я разочаровываю сам себя.

Но очень прошу тебя: не разочаровывайся во мне. Я люблю тебя, Квинн. Надеюсь, это мое последнее унылое письмо. Надеюсь, что в следующем году мое письмо будет полно хороших новостей. А до тех пор я буду продолжать любить тебя все больше и больше при каждом препятствии, с которым мы сталкиваемся. Больше, чем я любил тебя, когда все было идеально.

P. S.

Не знаю, почему я говорю только о неприятностях. Ведь за последние пару лет случилось столько хорошего.

Мы купили дом с большим задним двором и первые два дня крестили каждую комнату. Несколько месяцев назад тебя повысили. Теперь тебе нужно ходить в офис только один или два дня в неделю. Ты пишешь большую часть своей рекламы дома, и тебе это нравится. И мы уже заводили разговор о том, чтобы я открыл собственную бухгалтерскую фирму. Я как раз работаю над бизнес-планом. А Кэролайн подарила нам еще одну племянницу.

Столько хорошего, Квинн.

Очень хорошего.

* * *

Дорогая Квинн!

Мы очень старались.

Старались зачать ребенка. Старались усыновить ребенка. Старались притвориться, что у нас все в порядке. Старались спрятаться друг от друга, когда мы плачем.

Вот к чему свелся наш брак. Сплошные старания и никакого результата.

Я искренне верил, что мы сможем одолеть все пятые категории, которые нас только ждут, но, похоже, в этом году мы столкнулись с ураганом шестой категории. Как бы сильно я ни надеялся, что ошибаюсь, и как бы ни отказывался это признавать, чувствую, мы скоро откроем шкатулку. Поэтому я пишу в дороге, пока лечу к твоей сестре. Я все еще борюсь, даже не зная, хочешь ли ты, чтобы я за это боролся.

Я знаю, что подвел тебя, Квинн. Может быть, это просто самоуничижение, но, может, я действительно не могу быть для тебя тем, кем мне хотелось бы быть. В любом случае я сильно разочарован в себе. Я люблю тебя гораздо больше, чем говорят мои поступки, и мог посвятить все это письмо сожалениям. Я мог бы написать целый роман, роман-извинение, и все равно он не вместил бы всего, о чем я сожалею.

Не знаю, почему я поступил так, как поступил. Я не смог этого объяснить, даже когда пытался рассказать тебе тогда в машине. Это трудно выразить словами, потому что я пока сам не могу это осмыслить. Я поступил так не из-за какого-то сильного влечения, с которым не мог бороться. Я поступил так не потому, что мне не хватало секса с тобой. И хотя я пытался убедить себя, что делаю это, потому что она напомнила мне тебя, я знаю, как глупо это звучит. Я никогда не должен был говорить тебе об этом. Ты права, отчасти это звучало так, будто я обвинял тебя, что уж никак не входило в мои намерения. Ты совершенно не виновата в моем поступке.