Сегодня объявим нашу, мужскую, войну и разрушим город до основания.

– Сначала бы дорогу спросить, – напомнил Кир.

– И не договаривались мы города разрушать, – вмешался Мамс. – Дома, семьи… И не думай.

– Слабаки! – в сердцах воскликнул бров-небров. – Я сумел отречься…

– Слушай, если хочешь, объявим городу подпольную войну, – загорелся Кир. – Подорвём основы их мировоззрения, оставив в живых.

В память Кира приплыло несколько случаев подорванных мировоззрений из практики злоборства. Взять хотя бы друзей, которые провели лето, как раньше бы и не приснилось в страшном сне.

– Можно попробовать, – согласился бров, хотя не совсем понял смысл предложения.

– Расскажи о традициях Меняспёртарзана.

– Традиции… – Бдзун сделал глоток свежего воздуха. – Женщины по традиции рожают детей. Не знаю, как им удаётся: разговаривать с женщинами не принято. Но дети появляются регулярно. Мужчины, имею в виду бровов, свободны от обязанностей: они заняты искусством. Каждый год Дома Меняспёртарзана соревнуются в битве хоров. И право быть Первым Домом достаётся тому, кто побеждает. Бровы – отличные певцы и танцоры, потому победитель соревнований считается лучшим хором мира. В последние годы Дом Шустрых с хоровым коллективом «Голубой вагон» уверенно оставался непобедимым. А их фронтмен Вил стал настолько популярным, что теперь даже медали отливают в форме Вила Шустрого.

– Кажется, план разрушения города готов, – сказал Кир и поднял вверх палец. – Смотри: ты сам по себе бров-небров.

– Я мужик! – возразил Бдзун.

– Тем более мужик. Мы втроём тоже люди. Наберём несколько бродяг для количества, создадим хор и разрушим стереотипы бровов, заняв первое место в соревнованиях. Мы, небровы, окажемся лучшими на их поле. Что скажешь?

– Я? – удивился Бдзун, пытаясь переварить оригинальный способ разрушения города. – Но как? Я и петь-то не умею.

– Даже лучше! Но ты имеешь дело с профессионалами, – гордо заявил Кир. – И вот первый урок: в состязании не нужны умения. Главное – верить в победу.

– А лапша та же, – шепнул Казион Мамсу. – Помнишь?

Мамс помнил: всё лето он пытался изображать наёмника, хотя не владел боевыми искусствами. Если умение махать топором не входит в их число.

– Хорошо, – после долгого раздумья согласился Бдзун. – Только петь всё равно не буду. И танцевать. Мужики не танцуют! Буду только верить в победу. Сейчас народ соберу.

И он пошёл петлять меж деревьев, по дороге шугая зазевавшихся бровов и раздавая плевки порогам высоких домов. Злоборцы привычно накинулись на Кира, уговаривая не влезать в конфликт и просто спросить у местных жрецов, где дорога домой.

На второе Кир поддался, на первое – нет.

***

Жрецы оказались жрицами. Огромные мускулистые женщины с коротко стрижеными волосами ярко-синего цвета. Кожа смуглая, блестела от золотистого загара и проступавших из-за палящего солнца капель пота. Жрицы осваивали новую территорию: сажали деревья для будущих домов их детей. В загоне у подножья гор паслась сама малышня.

Казион всегда мечтал познакомиться с эльфийкой: хрупкой невысокой девчушкой, игриво лопочущей бред на незнакомом языке. И пускай кожа у неё даже голубая: ощущения новые, необычные. Но увидев женщин-бровов, чародей ощутил крах мечты. Таким эльфийкам в мыслях места нет. И не будет.

Кир решился прервать их работу.

– Вы почему не голубые? – выпалил он и тут же осознал, что хотел спросить совсем другое.

– Чего-чего? – переспросила одна бровка, оторвавшись от работы.

– Как, говорю, нам домой добраться, не подскажете ли, милые жрицы? – исправился Кир и подозвал для храбрости Мамса встать с топором поближе.

– Слышь, девчонки, говорит, не голубы мы ему, – обратилась бровка к подружкам. Все побросали работу и яростно затараторили. – Не видит, что ль, цвет волос?

– Вижу, просто понял не сразу, – отнекивался Кир, в которого уже полетели мотыги и лопаты.

– Что бы мы, бровские жрицы, помогали людишкам?! – взревела та же бровка. Видимо, Кир нарвался на активистку. – Вы изгнали нас из нормального мира в Поднебесье, унижаете и оскорбляете, лишили бровов светлого будущего! И теперь просите помочь?!

– Да мы вас вообще видим впервые.

– Так тормозить не надо! – сплюнула бровка Киру под ноги. Плевок отпрыгнул от земли и примостился горе-рыцарю на колено.

– Знаешь, по-моему, в диалоге она отстаёт от тебя ровно на одну реплику, – шепнул Казион. – Ты попридержи коней.

– А-а-а-а! – раздалось за плечами злоборцев. – Стервы!

Из-за дерева-дома выскочил Бдзун с компанией голубоватых забулдыг.

– А-а-а-а! – закричали бровки, собрали мотыги и стали запускать уже в Бдзуна. – Вернулся, алкаш, подлец, скотина! Говорила же мне мать! Зачем не слушала?! Всю молодость сгубила!

– Снова пилите, стервы?! – Обвинительная речь не трогала брова: он знал её наизусть. – Ну-ка, ребят, пошли от них: готовиться пора к соревнованию.

– Тебе ли петь, прокуренным-то голосом? – съязвила смелая бровка, но Бдзун не слышал реплики. Он вёл адептов на первую репетицию в горную пещеру, в которой по молодости устраивал пирушки вдали от строгих взоров жриц.

Туда пришлось забираться по спрятанному среди камней канату, поэтому хромой бров остался репетировать снаружи. Острые камни и колючие кустарники царапали лицо и руки, мелкие камешки катились с вершины, солнце слепило глаза. Но вот не прошло и часа, а они перевалились через порог пещеры и стали знакомиться.

– Ребят, это прославленные, как сами говорят, злоборцы, – начал Бдзун и показал дружкам на Кира, Мамса и Казиона, уютно расположившихся на лавке за самодельным столом. – А здесь самые достойные из бровов, не оценённые местными.

Бровы дружно закивали в знак подтверждения, но продолжали сохранять торжественное молчание.

– Однажды на Собрании мы подняли восстание против здешних порядков, каждое слово жриц мы крыли двумя нашими, одно из которых обязательно было матерным. Восстание подавили. Мне удалось бежать и затаиться в горах, а остальных сурово наказали: палач вырвал им языки. В общем, тёмные были времена…

Бровы безмолвствовали уже по-другому: будто объявили минуту молчания.

Злоборцы тоже сидели подавленными. Кир представлял широкие возможности безъязыких эльфов победить в битве хоров. Казион с отчаянием думал, что время идёт, а они никуда не идут. Мамс наслаждался остатками сушёных фруктов с былых пиров Бдзуна.

– Есть в истории бровов нечто такое, трогающее за душу каждого? – с надеждой спросил Кир.

– Есть, – не задумываясь, ответил Бдзун. – Люди загнали нас в Поднебесье из нормального мира. Здесь, правда, жить даже лучше, но сам факт изгнания очень давит на бровство.

– Отлично! Значит, мы должны инсценировать унижение бровов людьми. Сегодня постараюсь написать сценарий, а Казион поработает над костюмами.

– Как? – удивился маг, чьи возможности Кир вечно переоценивал.

– Магией, конечно!

– Ты помнишь, как я однажды поработал над костюмами? – Казион имел в виду случай, когда сжёг магическим огнём скафандры космонавтов.

– Сделай всё возможное – я в тебя верю.

– И я, – подтвердил Бдзун. – Я во всех