кресла. — Неужели ты думаешь, что я или Марог, или кто-то в Совете Старейшин поверил в эти лживые речи Вестника о том, что двергур найдется достойное место в этом новом, явзи его, мире? Конечно, на первых парах, чтобы не сбавлять оборотов, после того, как падут Исгард и Дунмаран, открывая путь на запад, юг и восток, они и впрямь проявят невиданную щедрость. Но что будет потом, когда они закрепятся на этом плацдарме? Они потребуют оружие, броню, уголь, сталь, камень и прочее уже на совершенно других условиях, потому что это будет их земля. А мы кормимся от этой земли, которую будут возделывать руки чужаков, с которыми у двергур нет общей истории, которые будут смотреть на нас с презрением, зная о том, что мы сдались без боя, в надежде сохранить наш народ и наш дом. И тогда воз хлеба станет равен возу первосортной стали, а за мясо мы будем отдавать золотом по весу. Нам будут давать ровно столько, чтобы не сдохнуть с голода. Вот, что нас ждет, мой мальчик.

— И вы так спокойно об этом говорите, ваше величество? — на скулах принца вздулись желваки от плохо скрываемой ярости. — Зная все это, вы просто собираетесь… ждать?

— Знаешь, почему Врата королевств двергур так искусно и богато украшены, Альтар? — ответил король Гэрин. — Все, без исключения?

— Знаю, ваше величество, — сказал принц. — В память о пережитой Темной Эре, в память о героях тех лет.

— Внешние Врата говорят внешнему миру, что тот народ, что живет за ними, — выжил. Тот народ, что живет за ними, — крепок как скалы вокруг. Тот народ, что живет за ними, — разбил всех, кто угрожал ему. И этот народ ничего не забывает. Вот, что значат украшения Внешних Врат, Альтар.

— Что вы хотите этим сказать, ваше величество?

— Что мы выживем и сейчас, мой мальчик. Зерор не оставит нас, мы найдем способ справиться с этой новой угрозой, как находили всегда, но сейчас, пока выход не найден, нужно ждать и искать. И как только это произойдет, Дуринфал придет, Альтар.

— Боюсь, что может быть уже поздно, ваше величество, — опустил голову принц, незаметно для всех, кроме Дагны, сидевшего рядом, в отчаянии закусил губу. — Вот как все оказалось… Я ехал к вам, думая, что Исгард оскорбил вас, задержав обоз с платой за сталь, а выходит, что, подняв цену троекратно против прежней, вы просто сделали так, что торговля перестала иметь всякий смысл. И король Альбер непременно пошлет кого-то с официальным визитом.

— Я не мог иначе дать сигнал твоему отцу о том, что надвигается беда, не подвергая Дуринфал опасности, Альтар. И, судя по тому, что приехал ты, Альбер все понял, раз смог доверить это дело только родному сыну. Прочти послание, что ты привез.

Принц недоуменно воззрился на протянутый лист пергамента со сломанной королевской печатью.

«Король Гэрин, сын Гирина, владыка Дуринфала! Ваше решение возмутительно, я требую немедленного разъяснения через посланника, что передаст сей пакет! Если вы отказываетесь от своих обязательств и всего, что связывало наши народы сотни веков, я более не желаю иметь с вами дел и требую вернуть кровь, что проливали воины Исгарда бок о бок с народом Дуринфала, как того требует древний договор, если в вас осталась хоть капля чести!

Надеюсь на ваше благоразумие! А.»

— Отец не мог написать вам в столь ультимативной форме из-за подобного пустяка, — поднял глаза на короля принц. — Это что, шифровка?

— Она самая, сынок. Альбер пишет, что знает о том, что из-за Глотки Утрагзора идет огромное войско, и понимает, что Дуринфал в блокаде. И что он вспомнил о нашем шуточном соглашении, что мы заключили аккурат пятнадцать лет назад, когда праздновали твое пятилетие.

Принц опустился на стул, внимательно слушая старого дварфа.

— Так вот, я говорил, что напились мы вдрызг, еле языками шевелили, и тогда Альбер вдруг ни с того, ни с сего принялся меня подначивать, мол, торговая палата чуть не стонет от цен на гранит и мрамор. Того и гляди, на сталь и вовсе втрое поднимет цену жадный Гэрин. На что я ответил: «Скорее Дуринфал падет, чем я назначу Исгарду тройную плату!» Помнит, ведь, храни его Зерор. Все помнит. Потому и послал тебя.

— Я ничего не знал об этом… — пораженно произнес принц Альтар.

— Отец не мог тебе ничего рассказать, мой мальчик, зная, что даже у стен есть уши.

— И что же будет дальше, ваше величество?

— Ты отправишься обратно в Дентстоун, мой мальчик. С расторгнутым договором. А тамошние соглядатаи передадут все, что нужно своим хозяевам по ту сторону Глотки.

— Но как же они поймут, что мы более не в союзе, ваше величество? — спросил принц.

— О, мой мальчик, поверь мне, они поймут, — недобро ухмыльнулся король дварфов, пододвигая Альтару тарелку с жареными куропатками. — Понимаю твое смятение, но послушай старого ворона, иначе было никак. Главное знай, твой отец готовился к этому все это время. Он не сдаст Исгард так просто.

Поглядев пару мгновений с отеческой суровой нежностью, как юный принц, задумчиво уплетает куропатку, король развернулся к Дагне.

— Ты все время молчишь, ёнгмар Дренг-ин-Дара, — задумчиво молвил он. — Меня это слегка нервирует, знаешь ли.

— Я пришел вместе с принцем и не смел прерывать ваш разговор, король Гэрин. К тому же эту историю стоило выслушать.

— Ну что ж, Альтару, судя по всему, потребуется какое-то время переварить то, что он сегодня узнал, потому рассказывай, зачем ты пришел сюда. Что ищешь?

— Свой дом, король, — ответил дварф. — Дренг-ин-Дар.

— Корни гор, — усмехнулся владыка Дуринфала, переглянувшись со своим верным генералом. — Сдается, у тебя тоже есть история, которую стоит выслушать? Что ж, наполним кружки, пока еще не грянула буря.

Глава 19

Дагна отрицательно покачал головой.

— Моя история подождет, король, — сказал он, серьезно посмотрев в глаза Гэрину. — Я знаю, кто разрушил ваши шахты. Это были норгейры.

— Черные гномы? — насмешливо переспросил генерал Марог, а король задумчиво нахмурился. — Дагна Тяжелый Молот, ты отвык от правильного пива, что ли, и с непривычки перебрал? Это же древняя детская страшилка, ну! Сейчас вспомню…

Из глубин придет зловещих, где не ходит двергурим,

Синей сталью он заблещет, тьмой, как саваном, храним,

Заберет он все богатства, что скопил народ двергур,

Беспредельное коварство, заглушит шахтерский бур,

Он топор поднимет тихо, острый, синий, как алмаз,

И опустит его лихо, не своди с тьмы шахты глаз!

Яркий свет ее пронзает, мрак и темень, злую ночь,

Двергурим, принесший пламя, выгонит норгейра прочь!