Все говорило о том, что мадам Дельбар обходила соседку стороной, вероятно, чтобы избежать неудобных вопросов.

Я поблагодарила старушку, завершив разговор, вновь вызвала такси и через несколько минут уже была на мостовой Сийона. Машина оказалась комфортабельной, выбор музыки терпимым, а молчание водителя отлично соответствовало моему мечтательному настроению. Вид из окна, куда заглядывали мимолетные лучи солнца, постоянно менялся. Четверть часа спустя я оказалась напротив Черной Скалы.

– Вас подождать?

– Нет… Спасибо, очень мило с вашей стороны. Я пройдусь пешком, это мне не повредит.

Не добившись дополнительных сведений от Флоранс Дельбар, я вновь погрузилась в изучение документов, найденных в сейфе, пытаясь отыскать какую-либо новую информацию о совместном детстве Авроры и Дэвида. В частности, я задавалась вопросом, где были сфотографированы сердце и буквы Д и А. Было ли это в Сен Броладре? Объект снимали крупным планом, поэтому ни один из окружающих предметов не позволял распознать место съемки.

К сожалению, среди этой кучи бумаг фотографии встречались редко.

Я достала вторую статью, посвященную смерти супругов Барле. Она была опубликована уже через несколько дней после происшествия и содержала более точную информацию, полученную во время расследования, проведенного местной полицией. Эта информация противоречила первоначальной: хотя Луи удержался внутри лодки во время удара, он потерял сознание и был унесен приливом за борт, скитаясь в спасательном жилете по волнам залива. Рыбак, шедший в порт, вытащил его из воды и отвез в отделение неотложной помощи в госпитале, где пострадавшему оказали первую помощь.

– Может быть, продолжить за сытным обедом?

Хм. Полное одиночество не шло мне на пользу. Чтобы не сойти с ума, я дала себе еще сутки, прежде чем вернуться в Париж.

Большой городской пляж находился отсюда в десяти минутах ходьбы, и я вспомнила об официанте, который вежливо обслужил меня и Соню во время нашего прошлого приезда.

К счастью, он был там, верный своей работе, несколько более полноватый, чем мне запомнилось.

– Я вас узнал… Вы уже были здесь? И не одни, ведь так? Вы были с подругой. Брюнетка…

Движением свободной руки он изобразил волны на волосах Сони – капкан, в который попадает так много мужчин.

– Точно. Она непременно вернется. Ей очень понравилось это место.

Заказав огромное количество выпечки и свежевыжатый апельсиновый сок, я, пользуясь болтливостью официанта и тем, что кафе пустовало, завязала непринужденный разговор.

– Вы уже давно здесь живете?

– Я жил здесь всегда, – сказал он, выгибая торс. Коренной динаринец.

– Вы слышали что-либо о происшествии с моторной лодкой двадцатилетней давности… Две смерти и один пострадавший, которого спас рыбак?

На вид я дала бы официанту лет сорок. Если он жил в этом районе в то время, ему не составит труда покопаться в своих воспоминаниях.

– Конечно! Рыбак, вытащивший из воды парня с пораненным коленом, был одним из ухажеров моей сестры. Они, правда, недолго встречались. Ивон больше кидал бутылок в море, чем доставал оттуда крабов, если вы понимаете, о чем я…

– Где сейчас можно найти этого человека?

– К счастью для всех, он бросил рыбалку в море, как и алкоголь. Ивон работает в мастерской по починке кораблей в Кельмере.

– Это далеко отсюда?

– Нет, в заливе Троктан, справа, сразу же за плотиной, по дороге к Сен-Мало, – сказал он и добавил: – Это будет хорошая прогулка. Хотите, чтобы я позвонил и предупредил, что вы придете?

– Нет… Нет, спасибо.

Он ушел с пустым подносом, дав мне время насладиться утренним пиром в полном спокойствии, нарушаемом лишь отдаленным шумом моря и криками чаек. Жуя хрустящие круассаны, смазанные по моей просьбе маслом, я блуждала глазами по пляжу Эклюз, самому популярному в Динаре. За месяц до наступления летних каникул он еще спокоен, не забит банными простынями, которые уже скоро будут расправлены здесь, покрыв его целиком.

В левой части пляжа, у подножия огромного отеля, прямо перед началом береговой полосы, я заметила ряд пляжных кабинок. Это была пестрая бетонная конструкция, покрытая небольшой черепичной крышей. Каждая кабина отделялась от следующей перегородкой из колонн, наполовину встроенной в фасад. Все двери были одинаковые, из светлого дерева, с прорезанными в виде звезды небольшими окошками. Я подумала, что только самые зажиточные семьи, приезжающие сюда с многочисленными светловолосыми причесанными детьми, могут позволить себе такую роскошь, как отдых здесь. Идея, которая пришла мне в голову, когда я доедала обед, состояла в том, чтобы более пристально рассмотреть это место.

Конечно, все двери были заперты. Но, пройдя весь ряд, я заметила на двери кабинки шестьдесят девять маленькое отверстие, которое, возможно, позволяло любопытствующим смотреть на ягодицы купальщиков. Из-за яркого солнца внутри ничего не было видно. Я поняла лишь, что стены, уже разъеденные солью и песком, обшиты деревом, выкрашенным в голубоватый цвет. Тот самый цвет с небезызвестной фотографии. Скрепленные сердца Дэвида и Авроры были выгравированы здесь, в одной из этих маленьких коробочек, за одной из этих дверей, возможно даже, за той, к которой я, тяжело дыша, прислонилась сейчас. Этой догадки оказалось достаточно, чтобы мое сердце сжалось так, словно часть меня тоже находилась там. Запертая и готовая вновь выбраться на поверхность.

Официант был прав. Кельмер не так уж далеко, а дорога до него прекрасна. Особенно тропка, петляющая вдоль плотины. Когда склон стал довольно крутым, я быстро свернула направо и пошла по узенькой дорожке. Она заканчивалась большим причалом, где можно было видеть множество лодок, маленьких рыбацких, готовых выйти в море, и разрушенных чуть ли не до основания, покрытых ржавчиной и водорослями, почти бесформенных. Вокруг громоздились горы мусора. Но, несмотря на видимую разруху, вид на этот залитый солнцем залив был прекрасен.

Оглядевшись, я заметила мужчину в рабочем костюме и каске цвета хаки, увлеченно смотревшего в бинокль. Вероятно, это был орнитолог-любитель. Маленький необитаемый островок Ранс, видимый в бинокль, служил природной гаванью для редких птиц. Здесь обитали чомги, чернозобики, пепельные кулики, казарки…

– Прошу прощения… мастерская по ремонту лодок находится здесь?

– Да, – ответил он, не отрываясь от бинокля. – Хотя лично я скорее назвал бы это место кладбищем…

В нескольких метрах от него стояла металлическая пластина, на которой было разборчиво написано: «Мастерская Лоик Керваз – Ремонт лодок всех типов». Но здесь не было ни намека на ремонт. За огромным металлическим каркасом я увидела бревенчатый домик, где чуть слышно работало радио. Дверь была открыта настежь. Как только я приблизилась к дому, из него вышел мужчина в морской фуражке. Он, казалось, был недоволен незваной гостьей. Мужчина быстро осмотрел меня, теребя рыжую бороду, и, не поздоровавшись, спросил: