– Ах, какой же он чуткий, – шептала она, доставая белый конвертик с открыткой внутри, – стоило только немного намекнуть и… Какого хрена!!! – заорала ведьма, отбрасывая цветы на кровать.

М-м-м… мою кровать.

С удивлением смотрю на злую подругу:

– Ты чего?

Натка ничего не сказала, за нее это сделали выразительные зеленые глаза, которые в данный момент метали в меня молнии и прожигали дырки не хуже, чем Крысеныш.

– Да что такое? – рассердилась я и вытащила из ее пальцев открытку.

На белом картоне уверенным размашистым почерком было написано:

«Зазнайка, приду сегодня ночью любоваться пижамой. В этот раз давай понежнее», – а снизу был пририсован очень милый котенок, точь-в-точь как на моей пижамке.

– Какого лысого ежика?! – зло выдыхаю я.

– Вот и я о том же, – закачала головой Натка, грозно насупив тонкие брови. – Что между вами?

«А и вправду, что между нами?» – игриво спросило либидо.

– Взаимная ненависть, – рыкнула я, направляясь к дверям.

Натка перехватила меня почти у самого порога, обломав все мстительные планы и заставив переодеться в форму. Пришлось признать правоту ведьмочки и отложить торжественное разбивание носа Хорсту до завтрака.

Но на завтраке меня ждал капитальный облом. К тому времени, как мы с Наткой оказались в столовой, Темные поели и полным составом двинули на занятия.

Быстро перекусив, мы тоже побежали на первую пару.

Аудитория, в которой наши группы занимались с профессором Карода, была небольшой и вмещала только два курса – теоретиков и травников. В основном это были тихие лекции, если не считать наших с профессором жарких дебатов. Студенты предпочитали тихонько дремать, вяло конспектируя за преподавателем, но сегодня в кабинете было на редкость шумно.

– Привет, народ! – поздоровалась Натка, и аудитория резко погрузилась в тишину.

Это было настолько неожиданно, что я даже обернулась, чтобы посмотреть, а не стоит ли за нашими спинами профессор Карода.

– Чего это с вами? – удивилась, не обнаружив в дверях никого, кроме нас двоих.

Одногруппники замерли и молча посмотрели на парту, где обычно сидим мы с ведьмочкой.

На столе замерли в ожидании две почтовые обезьянки. Уже догадываясь, какой подвох приготовил на этот раз Темный, я подлетела к парте, сквозь зубы поблагодарила обезьянок и уставилась на огромную коробку конфет в виде сердца.

«Самому милому и обаятельному куратору», – гласила надпись на коробке, а снизу опять был пририсован котенок.

– Убью гада! – рыкнула я и понеслась к дверям, но на этот раз всю малину обломал профессор Карода.

– Здравствуйте, – дребезжащим голосом поздоровался входящий в аудиторию мужчина и, заметив в паре шагов меня, добавил: – Усаживаемся и начинаем писать…

Я сжала кулаки от ярости, села и оставшееся до перерыва время развлекалась тем, что придумывала способы убийства Крысеныша.

«Восемьдесят три», – подвел итог мозг в конце пары.

«Неплохо», – уважительно покачал головой боевой дух.

«Мочкануть гада», – воинственно голосили все остальные.

* * *

Несмотря на то, что руки так и чесались хорошенько отхлестать Темного по физиономии подаренным букетом и насильно скормить конфеты, я наскребла на задворках души немного терпения и дождалась обеда.

Захватив с собой цветы и конфеты, через всю столовую гордо продефилировала к столикам Темных и села на свободный стул.

– Поверь, мне уже страшно, – призналась, глядя в серые омуты, по ошибке называемые глазами.

– Не имею ни малейшего понятия, о чем ты, – ехидно улыбнулся Хорст, обмениваясь со мной тяжелыми взглядами.

Скорее всех оценили масштаб надвигающейся бури Доминик и Шарги. Парни быстро переглянулись с остальными и дружно свалили, забрав с собой упирающуюся Эми.

– Я про это…

Крысеныш равнодушно скользнул взглядом по букету и коробке конфет, после чего опять посмотрел на меня:

– А почему я не могу немного поухаживать за красивой девушкой?

«Тридцать первый способ – самый болезненный», – подсказал мозг, и его дружно поддержали все остальные.

Шумно выдохнув, беру себя в руки.

– Доставала, я не вчера родилась, – передергиваю раздраженно плечами. – Да будет тебе известно, консультантом меня взяли из-за врожденной способности читать по лицам эмоции, и я точно знаю, что ты соврал и про пижаму, и про милую, и про красивую.

Крысеныш откинулся на спинку стула, пару секунд изучающе глядел на меня и в конечном итоге качнул головой.

– Допустим…

– Нет, не допустим, – вспылила я, потому что оставаться спокойной рядом с Крысенышем было выше моих сил. – Самый простой способ заставить человека сотрудничать – завоевать его хорошее отношение к себе, – припечатала я. – Вот он, тот самый страшный третий вариант, о котором мне лучше не знать, – влюбить в себя и вертеть влюбленной дурочкой, как марионеткой, – щека Крысеныша едва заметно дернулась, подтверждая мои слова. – Так вот, повторяю, я уже впечатлилась твоим злым гением и ужаснулась от перспектив. Согласна на четвертый вариант, – со вздохом закончила я, понимая, что Крысеныш все-таки добился желаемого.

Хорст улыбнулся и прекратил пожирать меня глазами.

– Хорошо, что ты такая догадливая, – расслабленно откидываясь на спинку стула, сказал парень. – Признаться честно, не люблю врать.

«Надо же, какие мы правильные», – заворчал внутренний голос.

Я встала и попросила:

– Единственная просьба – приходи тренировать светимость вечером, а то у меня скоро нервный тик разовьется.

– Хорошо, – как-то чересчур легко согласился Крысеныш. – Только выкини ты эту детсадовскую пижаму, а то она мне в кошмарах снится.

Я фыркнула и поспешила покинуть «приятное» общество Темного.

«И чем ему наши котятки не понравились?» – тихонько возмущалось чувство прекрасного.

* * *

Совершенно незаметно пролетела учебная неделя.

Я была завалена домашними заданиями и контрольными настолько, что даже три раза отказала в помощи шефу и не явилась на вызов.

Руслан каждый вечер присылал почтовых обезьянок с посланиями, основной смысл которых сводился к «я дико соскучился» и «будешь прятать трупы профессоров – зови».

Натка все это время активно крутила шуры-муры, изводя несчастного Рене. В какой-то момент я даже посочувствовала мужику и хотела было сунуться к Темным, чтобы изъять бесполезный томик «Как укротить бунтарку» и предложить парочку более ценных советов. Но потом профессор Дарон дал нам самостоятельную на пять страниц, и я забыла о благотворительности.