Кроме того, ветер уносит голос Карлы на юг, в сторону от дома викария. Вряд ли ее услышит кто-то, кроме меня.

– Все хорошо, Карла, – сказала я. – Не бойся. Это Флавия.

Мне показалось, или я услышала жуткий смешок? Леденящий смех, по сравнению с которым лед кажется теплым?

– Карла? – снова окликнула я.

Надо наладить общение.

– Карла?

Еще один смешок откуда-то со стороны надгробий.

«Надо бояться не мертвых, – подумала я, – а живых. Только живые могут отправить тебя в царство мертвых».

Холодный голос Карлы эхом отразился от могильных камней, и показалось, что он доносится со всех сторон одновременно.

С этими словами она выбежала на меня из темноты. Ее глаза сверкали, как фонари, лицо было ужасно.

На ее голову были надеты оленьи рога – атрибут рогатого танца.

«Она спятила, – поняла я. – Совсем сошла с ума».

Она внезапно остановилась, схватилась за покосившееся надгробие, задыхаясь, топая ногами и всхрапывая, как загнанный в угол олень.

– Хорошая работа! – сказала я, не в состоянии придумать что-то еще. – Спой еще, Карла.

Если она послушается, у меня появится немного времени на размышления, и одному богу известно, насколько оно мне нужно.

«О, если бы тут был Доггер, – подумала я. – Он бы знал, что делать». Когда дело касается неуравновешенного разума, у Доггера опыта куда больше, чем у меня.

Я не имела в виду ничего пренебрежительного. Это правда, и Доггер первым согласился бы с моими словами.

Если бы он был здесь. Но его не было.

Глупо надеяться, что судьба направит его следом за мной на кладбище, как он поехал за мной в Лондон.

Хотя судьба любит совпадения, снаряд не попадает два раза в одну и ту же воронку.

Я предоставлена сама себе.

Карла продолжала сверкать глазами, и в лунном свете в них читалось безумие.

– Пожалуйста, Карла, – тихо повторила я. – Спой еще раз. Пожалуйста.

Она знакомым жестом сложила ладони на талии.

– Убийство, – сказала я. – Ты думаешь, что ты совершила убийство, да, Карла? Ты думаешь, что убила Роджера Сэмбриджа. Вернее, Оливера Инчболда? И ты ведь знала, кто он на самом деле, да?

Карла изумленно взглянула на меня, и рога на ее голове безумно закачались из стороны в сторону; старая отполированная кость заблестела в лунном свете.

Это правда: двуокись серы невозможно не заметить.

Меня осенило только сейчас. На месте смерти явно чувствовался запах серы, и мой беспокойный ум принял его за проявление Сатаны, вместо того чтобы подумать о науке. Общеизвестный факт, что серная кислота (H2SO3) – основной ингредиент в спреях для горла, которые использовали оперные певцы от Карузо до современного американского пожирателя сердец Марио Ланца.

И еще более известный факт заключается в том, что раствор серной кислоты обладает более заметным и устойчивым запахом, чем его более знаменитая родственница, собственно серная кислота. Поэтому я его и почувствовала.

– Наверное, он был уже мертв, – продолжила я. – Ты просто оказалась в том месте и поэтому винишь себя.

– Он не был мертв! – завопила Карла. – Он смеялся надо мной!

Смеялся над ней?

Мой разум совершил мысленный кульбит, когда оставшиеся факты встали на места, как смазанные маслом части механизма.

– Ты пришла извиниться за то, что повредила мизерикордию, верно? И чтобы умаслить его, попросила подписать экземпляр «Лошадкиного домика»?

– Он заставил меня спеть для него, – выпалила Карла, и на ее лице отразилась мука.

– А ты? – спросила я, уже зная ответ.

– Он смеялся надо мной!

Я с легкостью представила себе эту сцену: страдающий от боли пожилой человек висит вниз головой в самодельном медицинском устройстве.

Наверное, он хотел помочь ей расслабиться, успокоить ее, но Карла восприняла все неправильно.

– Тетя запрещала тебе туда ходить, да? Но потом викарий велел тебе…

– У меня нет тети, – на удивление спокойно возразила Карла. – Моя тетя умерла.

– Перестань, Карла, – фыркнула я. – За кого ты меня принимаешь? Твоя тетушка Лу живет здесь уже не один год, через дорогу от своего старого поклонника Оливера Инчболда и делает вид, что она ведьма, чтобы отпугнуть сельских жителей. Разве не так?

«Поклонник» – умное слово, подумала я. Оно встречается в «Нежной девушке», и даже Карла должна понимать его значение.

Это ее задело! Карла встряхнулась, словно медведь, выбирающийся из реки на Аляске.

– Тетушка Лу умерла, – уныло повторила она.

– Она да, – сказала я, – но Лилиан Тренч жива. Верно?

Сглотнув, Карла скрипуче хихикнула. На секунду мне показалось, что ее сейчас стошнит.

Но нет. Карла наклонила голову и понеслась прямо на меня. Она пытается забодать меня.

В подобные моменты, в моменты смертельной опасности, время начинает тянуться, словно патока, и все вокруг движется медленно-медленно, как в документальных фильмах, когда пуля словно плывет по воздуху.

Именно это происходило со мной сейчас, когда Карла летела по направлению ко мне, и ее волосы крыльями развевались на ветру, а рот безмолвно расползался в жуткой ухмылке.

Карла крупнее меня, так что у нее имелось преимущество и в весе, и в скорости.

Хрусткий снег между могилами смерзся в предательскую ледяную корку. Я попыталась отступить в сторону, поскользнулась и упала.

Карла стрелой пронеслась мимо меня и с оглушительным треском влетела в покосившееся надгробье. Тут же вскочила и неуверенно затрясла головой.

Я отползла за высокий мраморный памятник, изображавший фигуру, вытянувшую указующий перст в небо. Перекатилась, встала на колени и несколько раз втянула воздух.

Я не сразу осознала, что я в шоке.

Низкий стон и влажные всхлипывания дали мне понять, что Карла снова в строю. Я видела ее тень на снегу, она склонила голову и прислушивалась.

Я затаила дыхание.

Она снова преследует меня. Заметила мои следы на снегу и тяжело понеслась ко мне.

Я ее не видела, но слышала прерывистое дыхание.

Я встала на ноги и выглянула из-за памятника. Поскольку она и так поняла, где я прячусь, нет смысла таиться. Лучше видеть, что она делает, подумала я.