Матильда возвращается и приносит для Ниночки вещь. Подруга быстренько сбрасывает пуховик и натягивает кофту.

- В общем, как всегда, проявила инициативу, потому что, кроме меня, Арман Максудович набрал одних лодырей, и помчалась сначала в магазин за гостинцами для дорогих китайцев, а после в больницу. Кун Лао очнулся, идет на поправку, он уже нормально говорит и все понимает. Через неделю выписывать будут. Полиция объяснила господину о невиновности Хакимова, тот воспринял с пониманием и даже не отказался снова продолжить сотрудничество, а вот его жена нет. Сюин затаила лютую обиду, сказала, подачки им не нужны, на порог палаты не пустила с фруктами, пришлось положить пакет в коридоре, - Ниночка морщит нос и резко выдыхает, плюхается на диван. – И что самое интересное…ох, как долго я смеялась!

Усаживаюсь рядом с Ниной, беру ее ладошки и чуть сжимаю от любопытства.

- Что?

- Вот эта Сюин вроде интеллигентная женщина, богатая, почетная, а как увидела мою блузку с пионами из-под медицинского халата, так напряглась вся. Ругалась за нашу безалаберность, угрожала, что обратится к министру и Хакимова все равно накажут и…поглядывала на эту, господи прости, блузку еще со времен института! Я сразу поняла, что ей вещица понравилась. Такие в Китае не шьют, чисто белорусская органза! А я не растерялась, отвела под белы рученьки Сюин из палаты к уборным. Умоляла ее быть благосклонной, сняла блузку и предложила Сюин, но не как взятку, а дар от чистого сердца.

- А она?

- Возмутилась! Носик свой задрала, скорчилась. Заявила, что так и быть, простит Хакимова, потому что верит в его невинную душу.

- Блузка тогда где?

- У Сюин. Она вроде отказывалась, но вцепилась пальцами в ткань как клещ, все размахивала блузкой, а по итогу так и забрала. Ой, не могу…

Нина смеется до слез, я тоже, прикрываю ладошкой рот. Нарушаем излюбленную тишину в доме.

- Что за шум?! – прерывает нас Хакимов, вышедший на лестницу.

- Здравствуйте, Арман Максудович, - Нина тут же умолкает, напряженно подскакивает с дивана и я вместе с ней, – Приехала рассказать новости о Кун Лао.

- Мне доложили, что все завершилось в нашу пользу, - холодно отвечает ей. Даже не соизволит подойти. – А ты, Семенихина, уволена. В связи с последними событиями я принял решение «почистить» ряды сотрудников и взять на работу тех, кто будет ценить должность, блага, которые я даю и не опустится до предательства.

Я замираю в полнейшем шоке. Нина бледнеет.

- А меня-то за что? Арман Максудович…я ведь не предательница…всегда старалась от души.

- Никому из вас я больше не доверяю. Расчет получишь в бухгалтерии, плюс месячную компенсацию. С твоими талантами без работы точно не останешься. Так что не надо здесь скулить и давить на жалость!

Нина всхлипывает. Ей очень обидно. Но падать на колени перед боссом и просить оставить ее при должности гордость не позволяет. Хватает пуховик, утирая слезы, бежит из особняка на улицу.

Я так и оседаю на диван. Слов нет.

- Арман, нельзя же так, - кое-как прихожу в чувства, - ты не можешь уволить Нину...

Не устраиваю скандал, говорю спокойно. При других обстоятельствах не лезла бы отношения Хакимова с сотрудниками, но за Ниночку у меня болит сердце.

- Еще как могу, - проводив взглядом девушку, спускается по ступеням. – Не забывай, какая история произошла с Кун Лао. Я должен это сделать, чтобы в дальнейшем не рисковать репутацией. Алис, ты набиваешься в адвокаты Семенихиной только потому, что она тебе подруга.

Шагаю к олигарху навстречу.

- Да, именно, скрывать не буду, - с огромной надеждой смотрю в глаза Арману. – Но пойми, у Ниночки муж кухонный тиран, двойняшки малолетние на руках, она то у кумовьев, то у друзей ночует, когда у Алексея настроение плохое! Пожалуйста, не оставляй ее без работы.

Ни проблеска, ни малейшей искры сострадания я не вижу во взгляде Хакимова.

- У меня тоже есть дочь, Алис, - он терпит мои прикосновения и воротит лицо, стыдно, наверное. – Ты планируешь открывать цветочный магазин, так возьми Нину в сотрудники, раз жалко подругу.

Это очень смешно в плохом смысле. Меня и Армана не стоит даже сравнивать как работодателей.

В фирме Хакимова оплата сотрудников выше в несколько раз по городу, я окажу Ниночке медвежью услугу, если возьму на работу. Выручка у новой точки стабилизируется не сразу, а кушать детки Нины хотят каждый день.

- Ну, тогда найди для подруги другое место работы с похожей зарплатой! – взмолившись, прикасаюсь к груди олигарха и сминаю в кулаках его рубашку. – У тебя столько связей…

- Я похож на Доброго самаритянина? – качает головой и вдруг задумывается. – Из всех знакомых Семенихину никто не возьмет, она дама слишком своенравная, даже Шахов задарма ее отдал. Хотя… Грозный несколько лет жарил свои кости в Доминикане и лишь на днях сообщил, что собирается вернуться в Россию. Вот ему предложить Ниночку можно.

- А человек он хороший? – вкрадчиво интересуюсь. – Фамилия у него страшная…

- Это единственный вариант Алис. Больше ничем не помогу.

- Спасибо…

Упираюсь лбом в грудь Армана. Мужчина, тепло обнимает меня, поглаживая по спине.

- Сладкая, думай уже о себе, не рви свою душу.

Сладкая. Мурашки невольно бегут по коже. Редко от Армана дождешься таких искренних слов, но слышать комплименты всегда приятно.

Вечером лежу на постели в комнате Хакимова и жду, пока Арман прочитает Злате лекцию про экономику и право перед сном. Вообще-то, доченька больше предпочитает сказки, но сегодня после купания Злата разбаловалась так, что ни я, ни Матильда не смогли ее успокоить.

Зато Хакимов, наученный взаимодействовать с разным типажом людей и уставший от визга, сразу нашел способ, как усмирить не вовремя развеселившуюся дочь. Злата после его занудных речей и монотонного голоса уснет стопроцентно.

Жму кнопку на пульте, включаю телевизор, щелкаю каналы и задерживаюсь на местном.

Я расслабленно пила из стакана молоко, но сейчас давлюсь, кашляю. Напрягаюсь, внимательно рассматриваю экран. Вижу Дарину…

Девушка улыбается по ту сторону плазмы и держит под руку довольно знаменитого в городе актера. Он играет в здешнем театре и сериалах, но то, что крутится на канале совсем ненадуманная сцена, а репортаж со свадьбы.

Бывшая пассия Хакимова недолго страдала и маялась, поняв, что после измены Арман ее точно не примет, скоренько вступила в роман с другим.

Я желаю ей счастья, но не от чистого сердца.

Слышу, как хлопнула дверь в комнате Златы и переключаю канал на музыкальный. Возвращается Арман.

- Уснула? – спрашиваю о Злате.

- Как миленькая, - Хакимов расстегивает рубашку, тоже готовится ко сну, но замечает мой взволнованный вид, - что-то случилось?