Ну, а Иран и Израиль — это ключи к Ближнему Востоку как таковому. Если отношения с этими двумя странами не подвергать постоянной подпитке, обновлению, то в какой-то момент окажется, что на Ближний Восток России хода нет. Объяснять, зачем России этот ход, не буду, иначе вы решите, что я вас совсем уж держу за невежд. Укажу лишь, что преемник Путина может быть введён в заблуждение устойчивыми отношениями России как с Ираном, так и с Израилем. У него может возникнуть впечатление, что такие отношения сложились сами собой. Это, безусловно, не так. Хоть Израиль и рассматривает Россию как дружественную державу и поменять этого отношения не может даже активное участие России в жизни и судьбе стран, которые Израиль воспринимает враждебно, тем не менее для сохранения этого положения необходимо постоянно давать знать Израилю, что со стороны России также ничего не изменилось: Россия не намерена «натравливать на Израиль ручных арабов» (не моё выражение), препятствовать крупным израильским проектам и снижать интенсивность торгово-финансовых взаимодействий с израильскими субъектами. Об этом постоянно нужно напоминать, если угодно. И если преемник об этом забудет, то один ключ к Ближнему Востоку будет потерян. Что же касается второго ключа, то здесь всё серьёзнее: Иран сегодня — страна, как ни странно, гораздо более динамичная, чем Израиль, прежде всего из-за за давления, оказываемого на Иран «западными демократиями». Не стоит исключать возможность очередного переворота в стране персидских ковров и сказок — точно так же, как в семидесятых, инспирированного извне. Для того чтобы события в Иране не стали для преемника неожиданностью, он должен установить максимально близкий контакт не только с иранским руководством, но и с теми представителями США и Израиля, которые занимаются иранским направлением внешней политики. С США по возможности стоит разграничить Ближний Восток на более-менее равноценные «свои» зоны; с Израилем продолжать линию посредничества по отношению к Ирану. Если этого не сделать, Ближнему Востоку может быть очень больно, а когда больно ему, больно всей Евразии.

Есть значимые «рисковые» точки и в других областях земного шара. Например, КНДР. От внимания преемника Путина к Северной Корее зависят в том числе взаимоотношения с Китаем и США. Конечно, есть небольшая надежда, что к моменту завершения своей политической карьеры Владимир Владимирович добьётся-таки объединения Кореи, что значительно упростит задачу преемника. Однако если этого не произойдёт, преемнику лучше сразу наладить систему «быстрой связи» с Северной Кореей, а также с США, Китаем и Японией — по поводу Северной Кореи. Потому что эти ядерные державы такие нервные, такие нервные… И недостатка в тех же Штатах безголовых политиканов, готовых спровоцировать войну на Корейском полуострове ради своих геополитических целей, абсолютно нет. Или другой пример — Куба, которая по совершенно непонятным мне причинам выпала из сферы очевидных интересов России при Путине. Я считаю это ошибкой и полагаю, что преемнику стоило бы попытаться её исправить, исходя хотя бы из того, что потенциально дружественные России латиноамериканские государства (Куба, Венесуэла, Боливия, а в перспективе Бразилия с Аргентиной) способны выполнять функцию «сдерживающего кольца» — почти такого, какое США пытаются сегодня возвести вокруг России. Долг, так сказать, платежом красен! И дружбой Кубы уж точно не следует пренебрегать, а опасность возврата Кубы в американскую сферу влияния пусть и призрачная, но всё же остаётся.

Наконец, важнейшее направление, с которым связано множество рисков, — международные организации, прежде всего, разумеется, ООН и БРИКС. И если с БРИКС всё понятно — преемник будет просто обязан реализовать потенциал, которым обладает эта организация и в экономическом, и в политическом смысле, то ООН — совсем другая история. Сегодня это история организации, утратившей рычаги влияния на международную политическую ситуацию и потому не способной выполнять свою основную функцию: регулировать международные конфликты. Это прискорбно признавать, но война Киева против Донбасса, а также нелегальное присутствие американцев в Сирии не оставляют никаких сомнений (которые, впрочем, развеялись ещё в период уничтожения Югославии, Ирака, Ливии) в том, что ООН сегодня не имеет почти никаких возможностей для эффективного вмешательства и регулирования международных отношений. Это ставит перед преемником Путина двойственный вызов: либо вернуть ООН былой статус и лишить Штаты возможности использовать мандат ООН в качестве кнута, либо открыто отказаться от гальванизации трупа и предложить новый формат международного регулирования. Безусловно, это амбициозная задача, но кому нужен безамбициозный преемник? Абсолютно никому.

Я постарался наметить те основные риски, которые могут грозить преемнику Путина на политической арене. И тем самым почти закончил эту книгу. Дело за малым: за заключением.

Прежде чем подводить условные итоги, стоит ещё сказать о наиболее остром и наиболее важном для сегодняшней России — о «тёплых» и «горячих» точках возле наших границ. Это весьма болезненная тема, в том числе для меня лично, поэтому не обессудьте, если не всегда смогу оставаться бесстрастным и беспристрастным.

Безусловно, наиболее «горячая» точка — это Украина и народные республики Донбасса. Знаете, если бы меня спросили, что «горячее» для России — чеченская война или конфликт на Украине, то я бы не сумел ответить. Да, чеченская война шла внутри страны, это была смертельно опасная инфекция, но это был и этакий всплеск исторической памяти, внезапная актуализация давнего (и давно исчерпанного) конфликта русских почти со всеми обителями Кавказа. А то, что происходит на Украине, — для России удар по наиболее значимому, сокровенному и близкому. Потому что Украина для России — это та же Россия. Не в собственническом смысле, не в захватническом, но в духовно-сознательном. Неважно, кому какие земли принадлежат. Если те же чеченцы для русских — это сограждане, не менее, но и не более, то люди, живущие на Украине, для русских — сами русские. Да, я снова говорю о восприятии и вновь настаиваю, что это важнее многих других аспектов.

Украинская история для России не закончена. То, что не все в России осознают её как трагедию, прискорбно. Заметьте, я отделяю возвращение Крыма от собственно украинской истории не потому, что они не связаны, а потому, что Крым застит взор многих даже мудрых россиян. Им кажется, что возвращением Крыма и должна была закончиться вся эта история, а неожиданно для Кремля откачнувшийся от Киева Донбасс существует сам по себе и Россию никак заботить не должен. В их представлении то, что Россия не позволила преступному киевскому режиму уничтожить республики Донбасса, не более чем благотворительность — и этого снисхождения с избытком довольно для того, чтобы украинская история шла мимо России, по касательной как максимум.

Это ошибка, и я рад, что Путин такое представление не разделяет.

В то же время я вижу острую проблему в том, что украинскую «горячую точку», которая географически находится под нашим боком, а социально, политически и духовно — в самом сердце России, Москва пытается притушить, приглушить, перевести в «тёплое» состояние, но не погасить. Это невозможно. Именно потому, что Украина для русских — это часть России, и она горит, так как же можно дуть на пламя, пожирающее русскую плоть, почему не погрузить эту часть в прохладную воду, чтобы погасить пожар?