Де Ребер старший понуро опустил голову. Гауэйн, хоть и не был повинен исключительно ни в чём, кроме своего идиотского вида, последовал примеру отца и тихо склонился над чашечкой с кофе.

Аристократка обратилась ко мне. Я невинно икнул и достал из широких штанин потрёпанный блокнот. Женщина агрессивно задышала, ломая всевозможные стереотипы о том, что нельзя работать лёгкими с какой-либо интонацией.

— Итак, — не обращая на неё внимания, я повернулся к парочке де Реберов. — Начнём беседу… Вы ведь уже общались с Адель до её пропажи, ведь так? Любой мужчина захочет узнать невесту до свадьбы, даже если этот брак был давно спланирован и отменить его никак нельзя…

Старик де Ребер скривил губы в адской гиперболе и, судя по обезображенному гневом лицу, вознамерился оскорбить меня повторно, но вид сидящей рядом безутешной матери вынудил его глубоко вздохнуть и не без скрытой агрессии ответить:

— Конечно, мы с ней уже виделись! Верно, Гауэйн?

Мальчишка активно закивал. Вкупе с его поникшими плечами выглядело это весьма жалко.

Я причмокнул. Без удовольствия.

— Что бы вы могли о ней сказать?

Вопрос поставил владельца серебра (ясное дело, не столового) в тупик.

— Что вы имеете в виду? — переспросил он спустя пару секунд, закинув в маленький рот кубик сахара.

— Каков её характер? Прельщала ли девушку идея замужества в столь раннем возрасте с таким… своеобразным молодым человеком?

Гауэйн странно на меня посмотрел. Я немного испугался, но, не заметив в его взгляде и намёка на обиду, был вынужден признать, что молодой человек скорее удивился, нежели огорчился.

— И что вы хотите этим сказать? — старший де Ребер помрачнел, как грозовая туча, хотя и до этого его было сложно сравнить с кустистым облачком. — Намекаете, что сын Бернара де Ребера может кому-то не понравиться? Быть может, по-вашему, Адель попросту сбежала, чтобы не выходить замуж за моего сына?

Хозяйка отставила чашечку и спешно затараторила:

— Бернар, детектив не это имел в виду! — и строго на меня посмотрела. Того гляди, укусила бы. — Он лишь хотел сказать, что все мужчины столь различны меж собой, что Адель могла запутаться в том, а подходит ли ей Гауэйн…

— Глупости! — вдруг рявкнул юноша, обратив на себе всё внимание гостиной. — У меня третий разряд по шахматам, лучшая ездовая лошадь и коллекция самых редких бабочек, насчитывающая более ста видов. Если я ей и не понравился, до это единственно из-за того, что она не видела настоящих мужчин в своих барах и клубах…

— Я бы попросила! — возмутилась Жозефина. — Моя дочка одна из самых порядочных женщин, каких мне только доводилось встречать!

Говоря очевидное враньё, мисс сарказм едва сдерживала предательскую улыбку.

«Негодница…» — я присмотрелся к хитрюге и незаметно ей подмигнул. «Если бы де Ребер младший только знал, сколько у тебя было мужчин, то он бы лишь на основании этого факта усомнился бы в благородстве твой дочери…»

Дама сделала вид, что не замечает моих праздных намёков, и скрылась за чашечкой, как за веером.

Гауэйн не успокаивался, и де Ребер старший принялся несуразно похлопывать его по плечу.

Конечно, более опытный Бернар понимал, что дыма без огня не бывает, и что слухи о младших де Вилларе, если и не преувеличены, то, по крайней мере, имеют место быть, но сказать это сыну, признаться в том, что устроил его брак с ветренной любительницей текилы ради укрепления рода, равносильно отмене бракосочетания. Поэтому, как только мальчик успокоился, старший де Ребер почти с просьбой молвил:

— Опустим версию с побегом. Она надуманна, вы так не считаете?

«Сказать ли ему правду… Нет, лучше не стоит: пока детектив не услышал версии допрашиваемых, он не обещает им воздушных замков»

— Пока не знаю, мистер де Ребер… — внезапно в моём теле заиграл спирт, и я вынужденно схватился за голову: гостиная плыла, как пластилин на солнце. — Пока подытожим: значит, вы не считаете, что Адель могла сбежать?

— Нет, не считаю! — ответил за отца Гауэйн, но, как только заметил мой рассерженный вид, умолк.

— Да, не считаем. Я видел Адель всего пять раз, но всё это время был о ней самого высокого мнения. Это тихая, скромная, молчаливая девушка. Просто идеальная жена. Никогда не спорила, как любят делать всякие самодовольные представительницы её возраста, не ругалась, имела представления о географии, физике, химии…

— А на мой взгляд, всё это лишнее. — высказался Гауэйн, перебив адресованные его невесте похвалы. — Спрашивается, и зачем женщине химия?

— Чтобы быть образованной дамой и, например, разбираться в составе косметики. — шутливо пояснила Жозефина, впрочем, весьма недовольная мнением будущего зятя по этому вопросу.

— Я глубоко убеждён, что дамам, с их-то маленьким мозгом, не нужно этой образованности, мисс. — не согласился паренёк, игнорируя осудительные вздохи родителя. — Какой смысл женщинам знать географию или разбираться в политике, если их прямая и, пожалуй, единственная задача — сохранять тепло в доме и растить детей? Не проще ли научить их шить, варить суп и стирать носки, а не преподавать им курс алгебры, который они никогда не поймут?..

Я уловил возмущённый скрип каблука. Юноша было порывался продолжить, но я спас его от ужасной участи изнасилованного женской обувью и отвлёк насущным вопросом:

— Не подскажите, а кто такой этот… Антуан де Барнуа? Вчера я записал его имя в блокнот, но с тех пор так и не успел узнать, где он живёт и как с ним можно связаться.

Семейство де Реберов разом фыркнуло.

— Ооо, этот человек вполне мог расправиться с бедной Адель. Крайне удачно, что вы припомнили его дурное имя, — на лице Бернара заиграли желваки.

«Какая сумбурная и дрянная беседа! Будь у меня зубочистки и кресло, дело бы пошло куда веселее…» — я грустно вздохнул и принялся слушать самую скучную историю на свете.

Антуан был молодым обаятельным игроком в карты и, по слухам — шулером и бабником. Он всё никак не мог жениться и нечаянно упустил из виду тот момент, что наследство бабуля решила, в общем-то, не делить. Как только молодой человек узнал о предстоящей помолвке юного родственника, он порывался получить аудиенцию с де Ребером старшим, чтобы обсудить насущные вопросы, но встречи так и не получил — его с позором продержали в списках ожидания целый месяц и в итоге вычеркнули.

— …И теперь он мстит нам, желая отобрать одно из самых красивых поместий в Империи, которому насчитывается больше шести сотен лет. — завершил свой рассказ де Ребер, обливаясь потом от негодования.

— Вам всего-то нужно под каким-нибудь предлогом проникнуть к нему домой, на Соулс-стрит, и