Я иду к себе в спальню и достаю набор красок, который подарил мне отец. Я не подновляла фальшивую метку любви на моем запястье с того дня, когда виделась с Декланом в прошлый раз. Сейчас я добавляю к красной краске на одну каплю меньше белил, чем тогда, – ведь если бы я запала на него по-настоящему, разлука должна была бы усилить любовь. После того как краска высыхает, я нахожу две костяные заколки, которые он оставил для меня матушке, когда услыхал, что я захворала, – они были привезены из его очередной поездки, но до сих пор я на них даже не взглянула.

Однако сегодня мне нужно будет пустить в ход все средства обольщения.

Я разделяю волосы на две части и, соорудив из них узел, закрепляю его с помощью тех самых костяных заколок. Затем сдергиваю с крючка свой плащ и тихонько выхожу в темноту.

* * *

Стылый воздух холодит мои щеки, когда я дохожу до берега реки и иду вдоль него. Лунный серп в небе едва заметен и почти не светит. Коробочка с иглой в кармане моего плаща кажется мне тяжелой, словно кирпич, хотя на самом деле она почти ничего не весит.

Первым делом я проверила, нет ли Деклана у него дома, – вскарабкалась на дерево и постучала веткой в его окно, – но он либо спал так крепко, что не услышал меня, либо еще не пришел.

В следующий раз я останавливаюсь на берегу напротив торгового корабля. Когда Деклану надо отправиться куда-то ночью или на рассвете, он проводит ночь на его борту. Увидев, что корабль здесь, что он пришвартован к пристани, я одновременно желаю, чтобы Деклан оказался там, и надеюсь, что его там нет.

Подойдя к краю причала, я достаю из кармана камешек – я собирала камни всю дорогу от дома Деклана до берега реки – и кидаю его в воду, чтобы разбудить моего ухажера, поскольку знаю, что он ночует именно с этой стороны. Потом жду, но ничего не происходит. Ночь тиха, в воде отражается мерцающий свет масляного фонаря. Я кидаю камень покрупнее. В борт корабля плещет вода. По-прежнему ничего.

Я быстро один за другим кидаю еще три камня. Каждый раз ночную тьму оглашает громкий всплеск. Но на корабле так ничто и не шевелится.

Чувствуя одновременно разочарование и облегчение, я поворачиваюсь, чтобы уйти.

– Саския?

Развернувшись, я вижу Деклана – он сошел по сходням на берег, без рубашки и босой. Волосы его растрепаны, лицо заспанное.

– Ты здесь, – выдыхаю я.

Он трет глаза.

– Да, но что здесь делаешь ты?

В моих ушах стучит кровь, к горлу подкатывает тошнота.

– Мне недоставало тебя, – говорю я. Он дрожит. – Ты замерз. Прости меня. – Я тру ладонями его руки от запястий до плеч и при этом думаю о книгах по анатомии, над которыми матушка заставляла меня корпеть всю минувшую неделю. Затем беру обе его руки в свои и вожу большими пальцами по венам на тыльной стороне его ладоней. Но если я использую иглу, чтобы уколоть его здесь, он это заметит.

Он притягивает меня к себе.

– Не извиняйся. Мне тоже недоставало тебя. – Он сплетает свои пальцы с моими. Я касаюсь артерии над его запястьем, но быстро отказываюсь от мысли добыть кровь из нее, ведь кровотечение из артерии было бы слишком обильным. – Тебе уже лучше? – спрашивает он.

– Да, намного. – Мой взгляд падает на вену под его ключицей. – Я хотела поблагодарить тебя за заколки. – Я поворачиваю голову, чтобы он смог увидеть, что я их надела.

Он улыбается.

– Они тебе нравятся?

– Очень. – Я сую руки в карманы плаща и большим пальцем открываю коробочку, затем беру иглу.

Деклан смотрит вниз, и у меня падает сердце.

– Все в порядке?

У меня пересыхает во рту.

– Конечно. А что?

Он заправляет мне за ухо выбившуюся из прически прядь.

– Только что ты касалась меня, а теперь вдруг засунула руки в карманы.

Я сглатываю. Деклан уже вполне проснулся, и внимание его обострено. Моя задача становится еще труднее, чем я ожидала.

– Я замерзла. – Я вынимаю руки из карманов, пряча иглу в согнутой ладони.

Его руки обвивают мою талию.

– Я буду счастлив тебя согреть.

По моему телу пробегает дрожь, но ночной холод тут ни при чем. Я провожу большим пальцем по горлу Деклана, ища вену. Он вздыхает, его теплое дыхание обдает мою шею. Я все никак не могу подыскать подходящий кровеносный сосуд, но, даже если бы мне это и удалось, колоть еще рано – его внимание недостаточно отвлечено, и он наверняка что-то заметит.

Мне мешает земное тяготение – оно делает его вены слишком плоскими. А мне нужно, чтобы они разбухли. А значит, необходимо уложить его на спину.

Я опять ощущаю тошноту, но все равно улыбаюсь и тяну Деклана за руку. Затем веду его прочь от дощатой пристани на берег, где мы опускаемся на холодную траву. Его зрачки мерцают в тусклом свете фонаря.

– И откуда что взялось? – На его лице отражается нечто среднее между радостным удивлением и сомнением.

Я кладу руку на его затылок, по-прежнему сжимая иглу.

– Я люблю тебя, – шепчу я.

Его глаза вспыхивают. Он уже видел потемневшую метку на моем запястье, но это одно, а сказать слова любви вслух – это нечто совсем другое, куда более личное, куда более сокровенное. Он притягивает меня еще ближе к себе, и мне становится не по себе. Мое сердце бунтует – ведь сейчас мне придется подарить ему поцелуй.

Я придвигаю к нему лицо, и наши губы сливаются.

Мой мозг отключается, словно провалившись в пустоту. Это мой первый поцелуй, но он не что иное, как обман, сплошной обман. Меня пронзает мучительное чувство утраты. Деклан отстраняется и всматривается в мое лицо.

– С тобой все в порядке? Ты вдруг отдалилась – опять.

Лучше всех ложь распознают лжецы.

Мне надо заставить себя сыграть свою роль убедительнее, иначе я все испорчу.

– На насколько секунд ты заставил меня забыть, где я нахожусь. – Я произношу эти слова, слегка задыхаясь. – Возможно, у меня получится лучше, если мы сделаем это еще раз.

На сей раз я целую его сама, для меня он сейчас просто сосуд, в который я могу излить мой гнев, мою тревогу, мой страх. Я изливаю и изливаю в него все свои отрицательные эмоции, пока внутри меня не разгорается яростный огонь. Я зарываюсь пальцами в его волосы, валю его на спину и ласкаю его шею. Он с жадностью отвечает на каждый мой поцелуй.

Вот оно. Его яремная вена. Я вжимаю все пальцы в его горло и в то же время втыкаю в вену костяную иглу. Он стонет и целует меня еще более страстно. Я жду, пока не убеждаюсь, что раздобыла достаточно крови, затем вынимаю иглу и прижимаю к проколу большой палец, чтобы не дать крови вылиться наружу. Пальцы Деклана шарят по моему лицу, а я продолжаю сжимать его шею.