— Нет, в данном случае силовым, — ответил Рэйнар.

— Отключается оно с помощью кода, который сегодня только у меня, — продолжал кипер. — Даже если вам покажется, что дракон может его преодолеть, это не так. Близко к вольерам подходить не стоит, не делайте резких движений, не бегайте, не повышайте голос.

Я представила себе, как бегу между вольерами. Размахивая руками, с истеричными визгами, и мне стало смешно. Рэйнар с трудом сдерживал улыбку, впрочем, и Грихеш тоже.

— Поверьте, эти правила писались не просто так.

— Верю, — честно призналась я.

Если даже на стиральных машинках пишут: «Не кладите виарят в барабан», то правила техники безопасности по сравнению с этим кладезь логики.

Кипер тем временем продолжал:

— Когда окажетесь со зверем один на один, на тренировочном полигоне…

Один на один?! Что значит один на один?!

Кажется, я потеряла мысль, потому что, когда очнулась, кипер уже молчал. К счастью, мы пришли. Или не к счастью, мы пришли, в любом случае на мой вопросительный взгляд Рэйнар ответил многозначительным молчанием. Пытать его в присутствии кипера было как-то неловко, поэтому решила дождаться минуты, пока мы останемся наедине. И вот тут я ему выскажу все, что думаю! Значит, оставить меня наедине со зверем, да? Тут мою мысль унесло немного в другие пустоши, потому что вместо подъема внешний лифт ухнул вниз. Вместо привычно уносящейся земли перед глазами стремительно текла лента шахты.

— Ой, — сказала я.

— На территории Райгенсфорда наземное движение запрещено, — объяснил Рэйнар. — Флайсы беспокоят драконов.

Ага. Теперь понятно, почему мы заходили по такой странной траектории, почему студенческая парковка вынесена за пределы острова и располагается достаточно низко. Сейчас мы оказались под землей на просторной платформе рядом с капсулой, напоминающей вагон аэроэкспресса. Разве что внутри этой капсулы было всего четыре места, да и управлялась она автоматически, насколько я поняла: панели были рядом с каждым креслом. А еще у нее не было окон.

— Зоокорпус на другом конце острова, но это преподавательская магистраль, — пояснил кипер. — Прошу. Через пару минут будем на месте.

Через пару минут?

Это какая же у него скорость, если корпус на другом конце острова?

Я упала в мягкое кресло, Рэйнар устроился на соседнем.

Оглядела залитый теплым светом салон, где не было ничего лишнего, а еще пахло камартовой сладостью. Приятные сливочно-кремовые стены, такая же обивка, и… Я вдруг поняла, что все на меня смотрят. То есть дверь закрылась, но мы почему-то не поехали. Прежде чем я успела додумать, Рэйнар подался ко мне и нажал кнопку справа. С мягким «вжих» меня захлестнуло ремнями и плотно прижало к спинке.

А в следующий миг к моей спинке прижало все внутренности. Язык прилип к нёбу, а глаза, по ощущениям, остались в точке, из которой капсула стартанула.

— Как ощущения? — спросил кипер.

— Х-хорошо, — выдавила я.

— К этому просто нужно привыкнуть. Расстояния между корпусами большие, — еще бы, я видела кампус сверху, — а перерывы между занятиями короткие.

Ну да, в наш век все торопятся.

На этой оптимистичной мысли я выходила из капсулы под руку с Рэйнаром.

— Как ты себя чувствуешь?

— Буэ.

Он улыбнулся.

— Не верю. Вестибулярный аппарат иртханов легко справляется с высокими скоростями.

Не знаю, как насчет иртханов, я вообще серединка на половинку. Интересно, если меня сейчас стошнит, поверят? Ну хорошо, зеленеть от высоких скоростей в нашем мире позорно, тем более что мне понравилось. Правда понравилось. Ну не считая первых ощущений. Вторые ощущения не заставили себя ждать: когда мы поднимались на лифте, сверху донесся рык. Не просто рык — раскатистый рев, бьющий сквозь стены. От этого все волоски на моей коже встали дыбом. Но как-то правильно встали, в смысле, не от желания спрятаться за широкую спину иртхана. То есть сначала я вздрогнула — попробуй не вздрогни, когда на тебя рычит стена, а потом меня захлестнуло волной дикой радости. Поймала на себе пристальный взгляд Рэйнара и замерла.

— Что? — спросила почти испуганно.

— Что ты почувствовала, Леона?

Не считая того, что чуть не свалилась в обморок?

— Не знаю, — произнесла неуверенно. — Радость?

И увидела довольную улыбку на лице своего дракона.

— Ты начинаешь их чувствовать.

О… ну шикарно. И что это значит?

— Эмпатия очень важна, — неожиданно вмешался кипер. — Для драконов особенно.

Я вопросительно посмотрела на Рэйнара.

— Они чувствуют, когда ты чувствуешь их. Это сближает.

Не уверена, что я готова сближаться с драконами.

Холл зоокорпуса напоминал ущелье. В центре был устроен фонтан, над головой раскинулось голографическое небо. Шумела падающая из чаши в чашу вода, а когда мы оказались в коридоре, нас сомкнуло между прозрачных, заполненных водой стен, внутри которых плескались глубоководные рыбы. На ходу я углядела только бериджар — огромную зубастую рыбину, выживающую благодаря своему бледно-голубому окрасу, позволяющему ей быть незаметной. И еще сан-ниддл — эту рыбку так назвали за ярко-желтый цвет и торчащие из-под чешуи тонкие иглы, наполненные ядом. В общем, не позавидуешь тому, кто попытается ее сожрать.

Мы быстренько прошли по коридорам и очутились в просторном… нет, в очень просторном дворе. По размерам его можно было сравнить со стадионом. На противоположной стороне располагалась стилизация под скалы, именно там находились вольеры. За нами высокие стены корпуса взметнулись ввысь, как трибуны, и я вспомнила про Рольгена и его брата. А потом забыла вообще обо всем, потому что над нами распласталась тень, закрывшая солнце. Которая в следующий миг взвилась к небу, раскинув мощные кожистые крылья. Я наблюдала за полетом драконицы как завороженная, пытаясь справиться с охватившими меня чувствами. Дыхание сбивалось, а в груди рождалось ощущение пьянящего восторга.

Полет.

Настоящий. Все выше, выше и выше…

А потом безумное падение и снова рывок вверх.

Сердце падало и взмывало вслед за чувствами, словно это я вспарывала небо и воздух стремительно меня обтекал.

— Оставьте нас, пожалуйста, — обратился к киперу Рэйнар.

— Я пока подготовлю испытательный полигон.

— Спасибо.

Не знаю, что со мной творилось. Не представляю. Драконица с алой чешуей, искрящейся в лучах, кружила над двором, то взлетая высоко к небесам, то опускаясь ниже, а я смотрела на нее, и мне почему-то хотелось плакать. От счастья. От глубокого, ни с чем не сравнимого счастья. Я даже отвернулась к стене и сделала вид, что в глаз попала ресница. Меня рвало на тряпочки и собирало обратно в лоскутное покрывало, трясло и обжигало. До тех пор, пока Рэйнар не обнял за плечи. Я тут же попыталась вывернуться, но наткнулась на улыбку и замерла. Никогда раньше не видела, чтобы он так улыбался — светло, легко, преображаясь из правящего в… человека?