Мы снова переглянулись. Арбуз сидел на корточках рядом со мной. Сказал мне на ухо:

— Наш человек.

Я кивнул. И тронул хозяина автобуса за плечо.

— Дим… А далеко ты ездишь по этой дороге?

— Нет. Я далеко отсюда ещё не бывал… Я каждый день хожу на сорок шагов дальше, чем в прошлый раз, и делаю остановку…

«Наверное, одному всё же страшновато», — подумал я.

— Дим, а можно мы будем ходить с тобой? Вернее, ездить? Ты будешь водитель, а мы твои пассажиры…

Мне показалось, Дим насупился в ответ. И я хотел уже сказать: «Но если не хочешь, не надо. Гуляй как раньше…» Но он вдруг засветился улыбкой:

— А вам хочется?

— Конечно, — солидно ответил за всех Арбуз.

— Ладно! И мы каждый день будем делать открытия. И отмечать новые остановки…

В тот день мы ушли недалеко. Первое открытие случилось метров через сто. На обочине мы нашли сломанное деревянное колесо. Вроде тележного, но раза в два больше. Его железный обод совсем проржавел. А деревянные спицы были точёными, как у штурвала.

Мы решили, что это колесо от старинной кареты. А от чего же ещё? Какие-то путешественники потеряли его лет двести назад. Может быть, спасались от разбойников…

— Или от нечистой силы, — добавил Вячик.

Настя поёжилась и показала ему кулак.

Мы подняли колесо, прислонили его к берёзе, слегка почистили. И решили, что это место будет называться «Колесо кареты».

Потом зашагали дальше. Дим — впереди. Автобус его путался в траве и, случалось, переворачивался вверх пластмассовыми колёсами. Дима это не расстраивало. Он шагал деловито, колокольчик на его ноге динькал неутомимо и переливчато.

— Ты не просто Дим, — сказала Настя. — Ты Динь-Дим.

— Да, — согласился он, не оборачиваясь. И остановился. Из березняка вышла косматая рыжая собака. Большущая. Встала на нашем пути и смотрела на нас. Мы подождали, когда появится хозяин. Однако никого больше не было. Наверно, собака путешествовала сама по себе, как мы. Она была явно не из тех домашних собак, которые боятся загадочных мест.

— Иди сюда, собачище, — позвал Ивка.

Собака махнула хвостом и пошла. Но не к Ивке, а сперва к Диму. Лизнула его колено. Дим бесстрашно потрепал её по загривку. Мы тоже.

— Пойдём с нами, — предложил собаке Ивка.

Но та, извиняясь, опять махнула хвостом. У меня, мол, свои дела. И неторопливо ушла в кусты на другом краю дороги.

Мы договорились, что на этом месте будет ещё одна автобусная остановка. Под названием «Рыжая собака».

— Смотри, она размазала языком твой глаз, — вдруг встревожился Николка.

— Ой, да! А я-то думаю, почему трава видится так неясно!.. И поправить нечем, фломастер я не взял…

— Дома поправишь, — решила Настя. — По-моему, нам уже пора домой. Тебе, Дим, наверно, тоже. А то как ты без глаза-то?

— Да, — кивнул он.

Мы пошли обратно и расстались с Димом шагах в сорока от забора. Отсюда сквозь густой подлесок уходила незаметная тропинка. Дим сказал, что она ведёт в посёлок Соломино. В тот, где сельский кооператив «Ясные зори».

— Совсем недалеко. Я там и живу.

Мы никогда не слышали про Соломино и «Ясные зори». Хотя, если верить Диму, посёлок лежал всего в километре от Завязанной рощи. Но удивляться и переспрашивать мы не стали. Ивка спросил про главное:

— Дим, а ты ещё придёшь на нашу Дорогу?

— Да! Завтра же!.. И вообще я буду приходить тогда же, когда вы.

— А как ты узнаешь, когда придём мы? — придрался Вячик.

Дим качнул ногой с колокольчиком.

— Он скажет. Зазвенит…

Всерьёз он это или пошутил, непонятно. Мы, однако, поверили.

Мы пошли в рощу, а Дим стоял по пояс в траве и махал нам, пока его не заслонил забор.

Через рощу мы шли молча. Наверно, каждый вспоминал Динь-Дима. По-моему, всем было хорошо оттого, что повстречался нам этот путешественник с маленьким автобусом.

Я вспомнил, как он, прощаясь, держал автобус у груди и гладил его, будто котёнка.

— Эй, Нэлик! А ты ведь обещал бабушке котёнка раздобыть!

— Я и раздобыл, он у деды Гены. Хочешь, пойдём сейчас и возьмём?

Котёнок был маленький, недель пяти от роду. Пушистый, жёлто-песочного цвета. Резвый, но и ласковый. Покусал меня за палец зубами, мягкими, будто варёные рыбьи косточки, а потом пристроился на плече и замурлыкал.

Бабушка обрадовалась котёнку. Долго гладила по голове насупленного от смущенья Арунаса. Потом дала нам по большущему яблоку.

— А как, друзья, мы назовём этого красавца? Учитывая тот факт, что он будущий кот…

— Давайте «Буська»! От слова «бус». «Бус» — это по-английски «автобус». А этот зверь — жёлтый, как автобус Динь-Дима!

Арунас обрадованно закивал. Бабушка не поняла, кто такой Динь-Дим, но имя ей тоже понравилось.

Она унесла Буську на кухню — кормить молоком — и оттуда сказала:

— Мама и папа звонили.

— Ну и как там у них?

— Всё в порядке. Я сказала, что и у нас всё хорошо.

— Правильно… Алексей с ними?

— Нет, он вернулся домой. Хочет поступать в политехнический институт… Если не поступит, осенью могут взять в армию. А на Юге опять перестрелки, взрывы.

— Озм…

— Что?

— Так, ничего… Ба-а… — Я остановился в дверях кухни.

— Что? — Бабушка, нагнувшись, тыкала Буську в блюдце с молоком.

«Может, я правда окончательный трус?» — хотел спросить я.

Но бабушка скажет: «Ты боишься армии? Не бойся. Через три года она будет уже добровольной…»

«Господи, да не армии я боюсь, а Озма…»

И что она скажет в ответ?

Постепенно это стало нашей жизнью — Роща, Дорога. Вернее, половиной жизни. Но главной половиной. Дома, в Стекловске, мы жили обыкновенно: занимались домашними делами, бегали купаться к запруде, помогали ремонтировать театр Демида. Но как только выдавалось свободное время, уходили туда. И делали там Открытия.

Дим оказался очень надёжным человеком. Ни разу не подвёл нас, если уговаривались о встрече. Обязательно ждал нас у столба с жёлтой табличкой, и помятый жестяной автобус всегда был при нём.

А если мы приходили на Дорогу без предварительного уговора, Дим всё равно ждал.

Дим серьёзно протягивал каждому из нас прямую твёрдую ладошку:

— Здравствуй… Здравствуй… — Потом поправлял под коленкой колокольчик и деловито спрашивал: — Поехали, да?