— Святые. Что ты выяснила? Подожди: я только что понял. Александре уполномочило вывести меня из гибернации?

— Да. Оне на данный момент исполняет обязанности капитана — вот уже два дня. Многие — и экипаж, и взводы — очень злы сейчас на Кенельм.

— Значит, это оне управляло нами?

— Да, похоже на то.

— Но наверняка ты не знаешь?

— Оне не было слишком откровенным. Пока. — Ирелла протянула ему большую кружку с говяжьим бульоном и тарелку с теплым, нарезанным толстыми ломтями хлебом. — Ешь и слушай, к утру ты должен быть готов.

Совет проходил на спортивной арене «Моргана», набитой сейчас до отказа. Деллиан подозревал, что личное присутствие людей усиливает чувство причастности и, как следствие, добавляет происходящему правомерности. Никакая арена не вместила бы всю флотилию, так что девяносто процентов участников присутствовали виртуально; текстурные стены превратили открытое пространство в старинный амфитеатр с поросшими травой ярусами. Доступ к этому собранию получили все, не находящиеся в данный момент в анабиозе.

Войдя, Деллиан почти не заметил толпящихся людей, разыскивающих свободные места. Он видел только Кенельм, сидящее с краю на помосте, установленном в дальнем конце арены.

— Так сколько же оне лет? — спросил он Иреллу.

— Точно не знаю. Может, три тысячи?

— Живые Святые!

Они прошли сквозь толпу и поднялись на помост. Ирелла заняла место между Напар и Иллатан. Два капитана дружески поприветствовали ее. Остальные капитаны составили первый ряд виртуальных зрителей. Некоторых, несомненно, только–только вывели из анабиоза.

Деллиан сел рядом с Цинри, которое устроилось подальше от Кенельм. Странно было видеть оне в форме, на которой отсутствовали капитанские нашивки. Усевшись, Деллиан заметил, как много враждебности направлено на Кенельм со стороны собравшихся на арене. По крайней мере, никто не расстроен из–за того, что учинила Ирелла. Ему все еще было больно, что она не поделилась с ним своим планом касательно нейтронной звезды. Он просто не мог избавиться от мысли, что она больше не доверяет ему целиком и полностью — из–за нейровируса.

Александре встало со своего места в центре помоста и жестом призвало всех к тишине.

— Нам многое предстоит понять и многое решить. Я прошу вас не принимать поспешных решений. Мы можем позволить себе не торопиться; пройдет еще год, прежде чем мы сравняемся скоростью с нейтронной звездой. Так что… Кенельм, думаю, начать следует вам. Не хотите ли вы рассказать нам, откуда вы родом?

Кенельм наклонило голову:

— Благодарю за возможность…

— Предатель! — выкрикнул кто–то из зрителей.

Деллиану показалось, что это был голос Ована.

— Нет. — Александре предостерегающе подняло руку. — Я не допущу оскорблений такого рода. Мы выше подобной нетерпимости. Наш совет с уважением выслушает Кенельм и Иреллу, прежде чем решать, какие у нас есть варианты.

— Я прошу прощения за то впечатление, которое, должно быть, производит мое существование, — проговорило Кенельм. — Но, уверяю вас, что цель, которую мы с моими коллегами преследуем, состоит исключительно в том, чтобы продвигать человеческие интересы и помочь нам пережить оликсов. Я никогда не откажусь от этой ответственности. Ради этого я существую.

— Так не могли бы вы рассказать нам, откуда вы? Пожалуйста, — попросило Александре.

— Я родилось на Каниме две тысячи шестьсот лет назад. Покинуло планету на корабле поколений «Байссел», который основал Фалькон. Именно там, по инициативе Соко и Эмильи, была сформирована наша группа. Их сильно беспокоили отступление от первоначальных утопических идеалов и неизменное отсутствие успеха любой миссии Удара. Мы все были гражданами первого уровня, которым было поручено поддерживать проект исхода на верном пути. И я горжусь своей ролью в этом.

— Вы нами манипулировали?

— Мы направляли — конечно, с непропорционально большой степенью влияния из–за нашего статуса. Благодаря этому наше общество осталось утопийским, что я считаю позитивным достижением. Утопийский идеал — вершина человеческой культуры, он демонстрирует сочувствие к каждому и всеобщее единение.

— Сколько вас в этой группе?

— Полагаю, на Фальконе нас было около тысячи. Потом мы разделились по разным новым планетам. Некоторые отправились с миссиями Удара. Остальные продолжали наше начинание на кораблях поколений. К тому времени, когда мы добрались до Джулосса, нас осталось меньше пятидесяти. Мы, конечно, сохранили гражданство первого уровня, что позволило нам оказывать значительное влияние.

— А в нашей миссии? — спросило Цинри.

— Мы с Лонев были последними.

— Значит, нами больше не управляют? — уточнила Ирелла. — Этот совет может принять независимое решение?

— Конечно. Как и всегда. Если бы кто–то выдвинул убедительное предложение по изменению утопийской политики исхода, к голосованию на совете отнеслись бы с уважением и пониманием. Я всегда подозревало, что из всех, кто агитирует за перемены, ты, Ирелла, будешь самой успешной. Должно признать, однако, что никогда не предвидело, чем ты готова рискнуть ради своих амбиций.

— Спасибо. Наверное.

— Прежде чем совет примет какое–либо решение, мне хотелось бы подчеркнуть, как сильно Эмилья, Соко и даже Энсли были обеспокоены отсутствием Сигнала. Вот почему все в нашей группе согласились с тем, что после Фабрики мы станем склонять наши планеты к прекращению экспансии на кораблях поколений и созданию по примеру неан изолированных межзвездных сообществ — построенных на утопийской основе, конечно.

— Так вы считаете, что мы ничего не должны делать с оликсами, кроме как прятаться от них? — спросило Александре.

— Нет. Тут нечто большее. Люди могут жить между звездами; мы способны процветать там, как никогда не процветали на планетах. И благодаря засаде у Ваяна мы теперь понимаем, насколько оликсы могущественны, как широко они распространены. Они неодолимы — и они охотятся на нас.

— По–моему, в этом и был смысл нашего исхода — дать людям время и ресурсы, дождаться, когда мы станем достаточно сильными, чтобы бросить вызов оликсам.

Кенельм пожало плечами.

— Концепция Удара была разработана во времена крайнего кризиса, когда люди еще не вполне понимали, с чем столкнулись. Не думаю, что даже неаны понимали это; Соко был, несомненно, обеспокоен нашими неудачами. Энсли и Эмилье удалось добиться от тогдашнего правительства поддержки идеи отложенной мести и спасения, финалом которого стало бы триумфальное возвращение на Землю. Но поскольку Сигнал так и не засекли, Эмилья осознала, что использование приманок для отправки лучших из нас прямиком в неизвестный вражеский оплот чрезвычайно глупо. Однако к тому времени концепция набрала колоссальные психологические и политические обороты — и продолжала набирать с каждым тысячелетием. Один человек, даже такой влиятельный, как она, не мог остановить этого одним предложением. Политика того времени была нестабильной, особенно после контакта с Като, ангелами и неанами. Поэтому было принято решение о двустороннем подходе. Боевые корабли, построенные Фабрикой, такие как Энсли, были нашей последней попыткой обеспечить себе преимущество перед оликсами. Они предназначались для борьбы с ними здесь, в этой части галактики, и для создания безопасной зоны для людей. Гораздо проще уничтожить терминал червоточины, доставленный на нашу территорию кораблем оликсов, чем бросать вызов самому анклаву.