— Надеюсь, на этом достаточно демонстраций?

Этот голос ворвался в сознание откуда-то издалека, и тогда Кристоф обнаружил себя, стоявшим у стены. На его лбу выступила испарина, по телу до сих пор пробегала дрожь, руки тряслись. В его пальцах уже не было автомата, как и у его спутников. За этот короткий миг безумного ужаса русские успели забрать у них оружие и теперь ожидали приказа своего лидера. В свою очередь Лесков стоял неподвижно, спокойно глядя на Шульца. Теперь, когда несколько его полукровок сбежало, Дмитрий отчетливо увидел своего ровесника: высокого, светловолосого, сероглазого. Он увидел и остальных, правда, тот крикливый невидимка все же сбежал, и Лесков не смог насладиться гримасой страха на его лице.

— Это невозможно! «Шепчущие» так не могут! — вырвалось у пораженного Шульца. — Я знаю, о чем говорю, так как знаком с одним из них. Он тоже вызывал страх, когда хотел. Но не такой. Даже усиленный «энергетиком» страх не может быть таким.

Услышав эти слова, Лесков устало улыбнулся. Ему было трудно сдерживать свои способности, усиленные «эпинефрином», который Дмитрий втайне вколол себе перед перемещением в Берлин. Он знал, что Альберт и Эрика не одобрят его решения, но не мог позволить себе рисковать людьми, полагаясь только на оружие.

— Я же говорил вам, Кристоф, — мягко произнес Дмитрий, приближаясь к немцу. — У нас есть свои преимущества. И, если бы мы хотели вам навредить, то сделали бы это с самого начала. Мы пришли с миром… Теперь мы можем наконец поговорить? У нас осталось всего сорок минут.

Любое партнерство подразумевает под собой компромисс, поэтому Дмитрий нисколько не удивился, когда Кристоф захотел выдвинуть свои условия для их сотрудничества. Это было совершенно логично, и на вопрос Шульца, может ли он кое о чем попросить своих новых союзников, Лесков одобрительно кивнул. Своим деланным дружелюбием мужчине хотелось хотя бы минимально расположить к себе своего осторожного собеседника, и, кажется, Кристоф на это повелся. Его хмурое лицо немного просветлело, а губы тронула неуверенная улыбка. Вот только Дмитрий никак не ожидал, что немец потребует переместить в Петербург всех оставшихся в живых берлинцев.

Несколько секунд Лесков пристально смотрел на блондина, не веря своим ушам. Что значит, забрать всех выживших? Вначале разговор шел только о том, что Кристоф и его группа полукровок временно покинут Берлин, чтобы помочь отыскать других «иных». Так же немецкие и русские ученые объединятся для создания наиболее эффективного средства, влияющего на гены кайрамов. Все звучало настолько идеально, что Шульц даже начал кивать. А затем сделал такое заявление, от которого железная выдержка Дмитрия дала трещину.

— Я не оставлю своих людей на полуразрушенной базе безо всякой защиты, — сухо пояснил Шульц, заметив выражение лица собеседника. — Среди них много раненых, а так же старики, женщины и дети. Нельзя их просто так бросить! Либо они все перемещаются в Россию со мной, либо я остаюсь здесь вместе с ними.

С этими словами Кристоф скрестил руки на груди и с вызовом посмотрел на Дмитрия. Со стороны он казался уверенным и спокойным, но в глубине души Шульц чертовски нервничал. Этот русский не вызывал у него ровным счетом никакого доверия, однако мысль о том, чтобы остаться здесь наедине с «ликвидаторами» пугала Кристофа еще больше. Воспоминания о последнем сражении с этими роботами до сих пор были слишком яркими.

— Почему вы молчите? — спросил Кристоф, чувствуя, как от этого молчания ему становится не по себе. — Неужели непонятно: я не буду строить наш союз на костях своего народа!

— Я понимаю вашу позицию, — медленно отозвался Лесков. — Однако и вы поймите нашу: Петербург не располагает теми средствами, на которые вы рассчитываете. Мы не были готовы к этой войне: продовольствия в обрез, не говоря уже о лекарствах. Мы попросту не можем принять такое количество людей…

Услышав эти слова, Кристоф горько усмехнулся:

— Нас не так много осталось… На территории Германии фильтры были установлены в каждом доме в обязательном порядке. Я сам пил отравленную воду в тот страшный день, но мой организм каким-то образом справился с ядом. Я промучился несколько часов, а потом чернота вокруг рта почему-то исчезла. А с ней и лихорадка. Я и мои друзья-полукровки исцелились самостоятельно. Что касается обычных людей, спаслись только те, кто не пил воду. Например, отсыпались после ночного дежурства или пили пиво, неразбавленные соки или фруктовые смузи. И в отличие от Петербурга, у нас не было антидота. Люди гибли тысячами, не имея ни малейшего шанса на спасение… Ближе к концу осени на территории Берлина появились огромные белые ящерицы. Их панцирь не могло разрушить ни одно известное нам оружие. Спасал лишь мой телекинез. С первыми серьезными холодами эти твари исчезли. Часть из них подохла, часть сбежала. И мы уже почти было поверили в то, что «Золотой Континент» насытился… Но нет, это было лишь временное затишье. Несколько недель назад они ввели в Берлин «ликвидаторов». Они проникли под землю и атаковали сразу несколько станций. Выстояла всего одна.

Кристоф замолчал, пытаясь скрыть охватившие его эмоции. В памяти снова возникли ряды беспощадных машин, уничтожающих все на своем пути. Они с одинаковым безразличием расстреливали мужчин, женщин и детей, разносили здания, оставляя под обломками тех, кто не успел выбраться. А затем все сжигали. Подземный Берлин полыхал, и густой запах дыма до сих пор чувствовался в тоннелях метро.

Когда Шульц снова заговорил, в его голосе послышалось отчаяние:

— Послушайте, Дмитрий, нас осталось меньше четырехсот человек. Другие города Германии не выходят с нами на связь. В этой войне у Берлина нет союзников. Точнее, не было, пока не появились вы. Проклятье, вы сказали, что хотите помочь нам! Ну так помогите!

Однако даже после этих слов, Лесков медлил с ответом. Разве он мог принять подобное решение с ходу, да еще и в одиночку? Его положение в совете и так было шатким: какова же будет реакция членов правления, когда он вернется на базу в компании четырехсот немцев? Как подобное воспримут петербуржцы, которых и так уже лишили электричества? И, главное, где селить этих самых «беженцев»? Чем кормить и лечить? Шульц четко дал понять, что среди выживших полно раненых, а также стариков, женщин и детей. И почти нет настоящих солдат. Канцлер Германии сделал все, чтобы его страна оказалась наиболее уязвима и тем самым «очистилась» в самые кратчайшие сроки.

Но, с другой стороны, приютив у себя всех этих людей, петербуржцы получат в свое распоряжение целых семь полукровок, среди которых был один «телекинетик» и один «теневой». К тому же берлинцы обещали предоставить формулу своего препарата, который усиливает способности «иных», а так же — раскрыть секрет создания ловушки, в которую чуть не попались Дмитрий и его группа.

— Вы не торОпитесь отвечать, — с усмешкой заметил Кристоф. — Считаете, что мы станем для вас обузой? Что же… Ваше молчание красноречивее любого ответа. Думаю, на этом нашу встречу можно заканчивать.

Шульц смерил Дмитрия презрительным взглядом, после чего решительно направился к выходу из помещения. Что бы ни обещал ему этот русский, он не собирался бросать своих людей на произвол судьбы. Возможно, сейчас он отказывался от самого главного шанса в своей жизни, ведь, если Лесков шагнет в телепорт, его предложение навсегда уйдет вместе ним. Однако Кристоф попросту не мог отвернуться от тех, кто сейчас так отчаянно нуждался в его помощи. Он был единственным телекинетиком в городе и, собственно, единственным козырем выживших.