– Премьер-министр Бельгии, мсье Арно, – прошептала сотрудница протокольного отдела. Фотограф Белого дома быстро щелкал камерой, стараясь запечатлеть каждую официальную встречу. Две телевизионные камеры делали то же самое, хотя и намного тише.

– Ваша телеграмма была весьма любезной, господин премьер-министр, и она прибыла в такой нужный момент, – сказал Райан, надеясь, что его слова звучат достаточно убедительно и что Арно читал ее – ну, конечно же, читал, уж наверняка не писал.

– Ваше обращение к детям было таким трогательным. Я уверен, что все остальные придерживаются такой же точки зрения, – ответил премьер-министр, пожимая руку Райана, стараясь оценить ее силу и твердость, глубоко заглядывая в глаза президента и испытывая удовольствие от искусно скрытой лживости своего приветствия. Все-таки он действительно прочитал телеграмму, признал ее текст удовлетворительным и был доволен, услышав реакцию Райана на нее. Бельгия относилась к числу союзников, и начальник службы военной разведки тщательно проинструктировал Арно перед отъездом. Генерал несколько раз встречался с Райаном на конференциях НАТО, и ему всегда нравилась американская оценка намерений советской стороны – теперь русской. Смысл брифинга, проведенного начальником службы военной разведки сводился к тому, что о Райане трудно что-то сказать как о государственном деятеле, но это умный и способный аналитик. Теперь у Арно сложилась собственная точка зрения – по чистой случайности у первого в длинной веренице глав государств, – ему достаточно было соприкосновения рук и внимательного взгляда, которые дополнил многолетний опыт. Затем он перешел к Кэролайн.

– Доктор Райан, я весьма наслышан о вас. – Он поцеловал ей руку, как это принято в Европе. Ему никто не сказал, как привлекательна первая леди и как изящны ее руки. Ну что ж, ведь она хирург, не правда ли? Для нее все это внове, она чувствует себя не в своей тарелке, но старается справиться с собой.

– Спасибо, господин премьер-министр, – ответила Кэти, услышав от своей сотрудницы протокольного отдела, стоящей сзади, кто этот джентльмен. То, как он поцеловал ей руку, подумала она, кажется излишне театральным…, но все-таки приятно.

– Ваши дети – настоящие ангелочки.

– Благодарю вас, мне приятно это слышать. – Затем он отошел от нее, уступив место президенту Мексики.

Пятнадцать телевизионных камер перемещались по залу в сопровождении пятнадцати репортеров, потому что это была рабочая встреча президента. От рояля в отдаленном углу зала доносилась легкая классическая музыка – не совсем та, что по радио называют «легкой», но достаточно близкая к ней.

– Вы давно знакомы с президентом? – Задал вопрос премьер-министр Кении, с удовольствием увидевший в зале темнокожего адмирала.

– Да, мы познакомились несколько лет назад, сэр, – ответил Робби Джексон.

– Робби! Извините меня, адмирал Джексон, – поправился принц Уэльский.

– Здравствуйте, капитан. – Джексон тепло пожал ему руку. – Давно не встречались, сэр.

– Вы знакомы – ах да, конечно! – понял кениец. Тут он увидел своего коллегу из Танзании и направился к нему, чтобы поговорить о делах, оставив двух знакомых наедине.

– Как у него дела – в действительности, я хочу сказать? – спросил принц, смутно опечалив Джексона. У этого человека тоже поручение. Он послан сюда как друг, но выполняет – Робби знал это – политическое задание. После возвращения в посольство Ее Величества он продиктует отчет о встрече. Этим он выполнит деловое поручение. С другой стороны, задан вопрос, и Джексон должен ответить на него. Однажды жаркой штормовой ночью они трое недолго «служили» вместе, воюя бок о бок.

– Пару дней назад он провел короткую встречу с исполняющими обязанности начальников штабов. Завтра состоится рабочая встреча. С Джеком все будет в порядке, – решил ответить глава J-3, Оперативного управления Объединенного комитета начальников штабов. Джексон постарался, чтобы его ответ прозвучал как можно убедительней. У него не было иного выбора. Теперь Джек стал верховным главнокомандующим и лояльность Джексона по отношению к нему стала делом чести и закона, а не просто человечности.

– А ваша жена? – Он посмотрел на Сисси Джексон, беседующую с Салли Райан.

– Все еще пианистка номер два в Национальном симфоническом оркестре.

– А кто номер один?

– Димитри Миклос. У него руки побольше, – объяснил Джексон. Он решил, что с его стороны будет невежливым задавать вопросы о семье принца Уэльского.

– Вы хорошо поработали в Тихом океане.

– Это верно. К счастью, нам не пришлось убивать слишком много людей. – Джексон посмотрел своему другу – почти другу – прямо в глаза. – Иначе происходящее перестало бы быть забавой. Вы понимаете меня?

– Он сможет справиться со своей работой, Робби? Вы ведь знаете его лучше меня.

– Капитан, он обязан справиться с работой, у него просто нет другого выхода, – ответил Джексон, глядя на своего друга, ставшего теперь верховным главнокомандующим, и помня, как ненавидит Джек такие официальные приемы. Наблюдая за тем, как его новый президент спокойно беседует с подходящими к нему главами государств, адмирал просто не мог не вспомнить прошлое. – Прошло немало времени с тех пор, как он преподавал историю в колледже, Ваше Высочество, – шепотом заметил Джексон.

Для Кэти Райан главная задача заключалась в том, чтобы поберечь руку. Как ни странно, она была лучше знакома с подобными официальными приемами, чем ее муж. Являясь ведущим хирургом в Офтальмологическом институте Уилмера медицинского центра Хопкинса, она на протяжении ряда лет была вынуждена часто принимать участие в мероприятиях, целью которых было обеспечить финансирование института – по сути дела это было не что иное, как высококлассный вариант попрошайничества, – и Джек пропускал почти все мероприятия такого рода, всякий раз к ее неудовольствию. И вот она снова встречает незнакомых людей, с которыми ей больше никогда не придется увидиться, причем ни один из них не согласится поддержать ее программу научных исследований.

– Премьер-министр Индии, – послышался тихий голос сотрудницы протокольного отдела.

– Здравствуйте. – Первая леди приветливо улыбнулась и пожала протянутую руку, которая, к счастью, оказалась тонкой и хрупкой.

– Должно быть, вы очень гордитесь своим мужем.

– Я всегда гордилась Джеком. – Кэти Райан была с нею одного роста. Она заметила, премьер-министр Индии щурит глаза за стеклами очков. Наверно, ей следует прописать другие очки, по-видимому, у нее бывают головные боли от того, что она давно не меняла стекла. Странно. В Индии работают весьма квалифицированные офтальмологи. Далеко не все остаются в Америке.

– И такими прелестными детьми, – добавила премьер-министр.

– Вы весьма любезны, – механически улыбнулась Кэти, понимая, что это замечание так же легковесно, как облака в небе. Кэти внимательнее посмотрела в глаза женщины и поняла, что индийскому государственному деятелю что-то в ней не нравится. Она считает, что лучше меня. Но почему? Потому что она глава государства, а Кэролайн Райан всего лишь хирург? Неужели что-то изменилась бы, будь она адвокатом? Нет, вряд ли, подумала Кэти. Ее мозг лихорадочно работал, перебирая различные варианты – так случалось, когда в ходе хирургической операции происходило что-то неожиданное и опасное. Нет, дело совсем не в этом. Кэти вспомнила вечер здесь же, в Восточном зале, когда она встретилась с Элизабет Эллиот. Тогда собеседница смотрела на нее с таким же надменным выражением: я лучше тебя из-за того, какую должность занимаю и что делаю «Хирург» – это кодовое название, присвоенное ей Секретной службой, отнюдь не вызвало у нее раздражения – глубоко заглянула в темные глаза гостьи. Нет, здесь что-то другое, более значительное. Кэти отпустила ее руку, когда к ней подошел очередной государственный деятель.