Я прижимаю ладонь к ребрам Лиры, давлю. Она права, не жжется. Кровь ее сочится между моими пальцами точно талый лед. Чем сильнее я давлю, тем больше Лира дрожит. Бьется в конвульсиях, пока я пытаюсь остановить вытекающий из нее холод.

— Лира, — зову я. Звучит больше похоже на мольбу, чем на имя. — Ты не умрешь.

Я не хочу снова смотреть на рану. Не хочу из страха, что Лира все же умрет, и тогда мои последние слова ей могут оказаться ложью, и я буду тем еще болваном.

— Знаю, — откликается она, и голос звучит куда тверже моего, как будто боль — пустяк. Ну, или как будто ей приходилось испытывать и похуже. — Мне еще нужно взобраться на гору.

Ее голова клонится набок, но я крепко удерживаю ее в руке, приподнимаю. Если Лира сейчас потеряет сознание, то неизвестно, очнется ли потом.

— Знаешь, а ты ведь почти сравняла счет. Но я по-прежнему впереди.

Она чуть ерзает:

— Ненадолго.

Пальцы мои залиты ее кровью, промокший подол рубашки липнет к бедру.

— Вот тебе в качестве компенсации. — Лира поднимает дрожащую руку, и из ее ладони в мою опускается маленький кулон.

Синее, чем ее глаза, и слишком изящный, чтобы обладать такой силой. Пагосское ожерелье.

Лира достала его.

Я смеюсь и соображаю, чего бы такого остроумного сказать, вроде «оно не в моем стиле» или, может, «у меня уже есть такое же из золота», но Лира вдруг закатывает глаза, и, похоже, уже нет смысла шутить, потому что она не услышит.

— Капитан! — кричит Мадрид, так и не вырвавшаяся из хватки Кая. — Ей нужен док.

Надо мной, сжимая мои плечи мощными руками и возвращая меня к реальности, нависает Торик. Я сглатываю. Киваю. Встаю, удерживая в объятиях почти невесомую Лиру. И бегу прочь от подонков с Райкрофтского корыта, оставляя за спиной кровавые следы.

— Пошевеливайтесь! — ору, едва ступив на «Саад». — И чтоб эту посудину разнесло в щепки волной от нашего ухода!

«Саад» покачивается и погружается в хаос. Люди бегают с одного конца палубы на другой, тянут тросы от лебедок, расчищают гик и подгоняют паруса, вычисляя направление ветра. Я пробираюсь вперед, проталкиваясь мимо тех, кто замирает, замечая в моих руках окровавленную девушку, и предлагает помощь.

— Элиан, — зовет Кай. — Ты ранен. Давай я ее понесу.

Я игнорирую его и поворачиваюсь к Торику. На Лиру тот смотрит с грустью. Может, раньше она и не была одной из нас, но смерть в сражении гарантирует симпатию людей.

— Убедись, что док готов, — говорю я, и старпом кивает.

Через его плечо небрежно перекинут Райкрофт, его кровь капает Торику на спину. Ублюдок жив, но еле-еле и явно ненадолго, если я до него доберусь. Лира так и лежит безвольно на моих руках, и я кричу Торику, чтобы побыстрее привел доктора. Он не колеблясь сбрасывает Райкрофта на пол и мчится в трюм.

На самом деле дока у нас нет, но помощник инженера когда-то путешествовал с цирком Плазматаша, и этого достаточно. Пока я несу к нему Лиру через все коридоры и изгибы своего корабля, в голову вдруг приходит мысль, что из всех собравшихся здесь принцев, пиратов, убийц и каторжников помочь ей может лишь маленький мальчик из цирка. Это кажется забавным, и я представляю, как посмеялась бы Лира, если б знала, что штопать ее будет инженер-салага. Какой бы язвительный комментарий она отвесила, и как бы он проник в мое тело, словно чудесный яд. Словно пуля.

Я врываюсь в тесную комнату, следом влетает Кай. Невольный лекарь указывает на стол посреди инженерской каморки.

— Кладите ее туда, — выдыхает испуганно. — И расстегните ей платье.

Я делаю, что велено, и достаю кинжал. Странно, сначала я думаю, что кровь из раны уже хлестать не должна — разве она не вся уже на мне и на платье Лиры? — но потом, когда кровь все же льется, мне кажется, что ее слишком мало. А может, она уже вся вытекла. Может, в теле ничего не осталось.

— Боги. — Кай отступает, когда я разрезаю платье Лиры. — Она выживет?

— А тебе не все равно? — огрызаюсь я.

Он ни в чем не виноват, но кричать на Кая — это почти как кричать на себя, а сейчас мне очень нужно все выплеснуть. Ведь виноват я. Если Лира умрет, это будет на моей совести.

«Не верится, что ты за мной вернулся».

Но прежде всего я ее бросил.

— Я не желаю ей смерти, Элиан. — Кай сжимает мою руку, помогая сохранить равновесие, пока что-то внутри разваливается и грозит разорвать меня на куски. — Никогда не желал. К тому же, — он сует руку в карман и вздыхает, — она защитила тебя, когда я не смог.

— Похоже, чистый выстрел, — говорит док, и я поворачиваюсь, взбешенный иронией.

Выстрел был грязный во всех отношениях.

— Пуля лишь оцарапала ей ребра, — продолжает док. — Но надо проверить, не пострадали ли органы. — Он указывает пальцем в перчатке на Кая. — А ты не загораживай мне свет, лучше принеси полотенца.

Кай не возмущается, не говорит, мол, лучше дать Лире умереть, чтобы она уж точно нас не предала. Он разворачивается и быстро уходит, даже не сверкнув на прощание глазами.

— Она не повредила ничего важного, — вновь подает голос док.

Звучит скорее как мысли вслух, а не вопрос, но он смотрит на меня выжидающе.

— Точно не знаю, — отвечаю я. — Крови было много.

Он пожимает плечами и берет из ящика с виду абсолютно незаконный инструмент.

— Не встречал еще механизм, который не могу исправить. Человеческое тело — оно ведь та же машина. — Док поднимает на меня полный уверенности взгляд. — Однажды я спас обезьяну с ножевым ранением под ребра. Несчастный случай с лопнувшим воздушным шаром. Тут то же самое.

Звучит обнадеживающе, так что я киваю, и в тот же миг в дверь влетает Кай с охапкой чистых полотенец. А затем мы оба уходим тем же путем, каким пришли. Я не возражаю. Даже рад, что меня отослали, дабы не мешал доку работать. А то пялился бы на безвольное тело Лиры и думал о том, что еще никогда не видел ее такой уязвимой. Такой способной умереть…

Не дав себе ни секунды передышки, я возвращаюсь на палубу к Райкрофту. Матросы вокруг него раздувают ноздри в ожидании, когда им дадут волю. Я чувствую, как напряжен стоящий рядом Кай. Он едва сдерживается и явно очень надеется, что я не попрошу его сдерживать остальных. В этом вся суть моей команды. Им необязательно быть друзьями. Даже необязательно нравиться друг другу. «Саад» — это семья, и, защитив меня, Лира кое-что доказала Каю. Я запер ее в темнице, заставил торговаться за право остаться на корабле, и она все равно меня спасла, считая это правильным выбором. Жизнь за жизнь. Доверие за доверие.

Таллис Райкрофт сверлит меня взглядом, но в состоянии полутрупа он совсем не такой грозный. Его левый глаз заплыл и опух, теперь напоминая холм, и из-за ран на лице губ практически не видно. Дыра в его животе кровоточит.