* * *

ХАССО ФОН МАНТЕЙФЕЛЬ

Родился 14 января 1897 года в Потсдаме

Последнее воинское звание: генерал танковых войск

Боевые действия: Россия, Тунис, Арденны, фронт на Одере

Награды:

Золотая эмблема кавалериста 2 января 1931 года

Рыцарский крест 31 декабря 1941 года

Дубовые листья № 332 к Рыцарскому кресту 23 ноября 1943 года

Мечи № 50 к Рыцарскому кресту 22 февраля 1944 года

Бриллианты № 24 к Рыцарскому кресту 18 февраля 1945 года

Обер-лейтенант Георг Михаэль собрал командиров взводов своего эскадрона.

– Друзья, начинается! По этому поводу есть хорошая поговорка. Как говорят: «Ну, теперь сыграем в скат!»

6-й эскадрон 26-го стрелкового полка входил в состав 24-й танковой дивизии, в которую только что была преобразована 1-я кавалерийская дивизия. Она принадлежала к силам, которые, согласно распоряжению Верховного командования № 47 от 5 апреля 1942 года, должны были наступать в направлении излучины Дона, а затем захватывать нефтяные месторождения на Кавказе.

За три недели форсированного марша 24-я танковая дивизия проделала путь от Верхней Силезии до Киева, а оттуда – до Курска. 27 июня 1942 года она находилась на исходном для наступления рубеже в районе города Щигры.

– И что нам предстоит сделать, господин обер-лейтенант? – спросил старший вахмистр Бракебуш, один из командиров взводов.

– Наш второй батальон выступает на рассвете с исходного рубежа восточнее Семеновки после артподготовки из всех орудий, выбивает противника из Трухачевки и захватывает свою первую цель – южный въезд в Трухачевку, вот здесь, а затем свою вторую цель – северный склон высоты 247,7 севернее Петрищева. Это, должно быть, вот здесь.

Георг Михаэль сложил карту и продолжал:

– Шестой эскадрон будет прикрывать правый фланг всей дивизии. Опасен будет первый перекресток дорог, где расположен дзот русских. Выступаем в 20.00. Впереди идет взвод Бракебуша, за ним следует пулеметный взвод и группа подрывников. Пулеметчики Хильмера следуют правее них, а группа Лихте – левее. Это все. Разойтись!

Эскадрон выступил ровно в 20.00. Все снаряжение солдат было закреплено так, чтобы не брякало и не лязгало. Эскадрон продвигался вперед в быстро сгущавшихся сумерках. Когда они миновали выдвинутый вперед реактивный миномет, его расчет приветствовал Георга Михаэля. В небе высоко над ними кружил Ju-52.

– Что там делают эти летуны, господин обер-лейтенант? – спросил лейтенант Кайлер, командовавший резервным взводом.

– Да просто шумят, чтобы иваны не услышали нас раньше времени.

Внезапно со стороны русской линии обороны раздался страшный вой. Вой этот перешел в свист, и перед эскадроном выросли разрывы снарядов русской катюши.

Солдаты бросились на землю. Старший вахмистр Бракебуш подполз к командиру эскадрона.

– Неужели они знают про нас? – обеспокоенно спросил он.

– Да нет, конечно! Но подождем, вдруг они повторят залп.

Однако все стихло. Около 22.00 солдаты вышли на рубеж развертывания и стали окапываться.

– Попытайтесь немного вздремнуть, ребята! – говорил обер-лейтенант, обходя линию окопов, чтобы проверить, достаточно ли они глубоки.

Убедившись, что все в порядке, он с облегченным сердцем стал устраиваться сам. Чуть позже всех остальных он тоже решил отдохнуть. Вскоре глубокое и равномерное дыхание дало часовым знать, что их командир тоже заснул.

В 1.45 ефрейтор Гехринг разбудил командира:

– Уже время, господин обер-лейтенант!

Георг Михаэль вскочил на ноги и крепко растер руками лицо. Затем направился к взводу Бракебуша.

– Доброе утро, господин обер-лейтенант! – приветствовал его старший вахмистр. – Как говорится, сейчас начнется.

Ровно в два часа началась артиллерийская подготовка. Высоко над эскадроном с воем неслись на противника снаряды. Стоявшие вокруг Михаэля бойцы не смогли сдержать торжествующий крик:

– Там все они уткнутся носом в землю!

Похоже, что именно так все и было – прямо среди позиций неприятеля поднялись черные грибы разрывов.

Девятнадцать минут продолжалась канонада, затем за дело принялись реактивные минометы. Над немецкими окопами со свистом и завыванием понеслись реактивные снаряды. Когда заработали эти системы, солдаты тоже залегли в своих окопах. Даже лежа обер-лейтенант Михаэль чувствовал передаваемые землей разрывы – при каждом ударе тело его как бы слегка подбрасывало.

Но вот артиллерия замолчала.

– Шестой эскадрон, встать! Вперед!

Выбравшись из окопов, бойцы бросились на противника. Подбежав к проволочным заграждениям, они быстро прорезали в них проходы. Георг Михаэль прополз в один из них, затем снова поднялся и побежал к неприятельским окопам. Внезапно справа и слева от себя он увидел вспышки винтовочных выстрелов и почувствовал сильный удар в верхнюю часть бедра, опрокинувший его на землю.

– Встать! – приказал он сам себе. – Ты не можешь сейчас бросить своих людей!

С трудом поднявшись на ноги, он снова бросился вперед. На бегу он расстрелял магазин своего пистолета-пулемета, и тот замолчал.

Вместе с Бракебушем и его солдатами он прыжком оказался в первой линии вражеских окопов. Здесь остались только мертвые русские. Взрывные волны реактивных снарядов буквально разорвали им легкие. Несколько уцелевших в этом аду подняли руки. Брошенное оружие уже лежало у их ног. Первая линия русской обороны была занята.

– Санитар, сюда! – крикнул обер-лейтенант Михаэль, тяжело приваливаясь к стенке траншеи.

Обер-ефрейтор Гетткант перебинтовал ему рану на бедре.

– Вам надо вернуться на перевязочный пункт, господин обер-лейтенант. Надо удалить пулю!

– Ерунда, Гетткант. Дай сюда какую-нибудь палку.

В разбитых взрывами снарядов траншеях солдаты разыскали какую-то доску, которую офицер мог использовать в качестве костыля.

В небе появились самолеты, звуки их моторов солдаты услышали еще издалека.

– Глядите, сюда летит все люфтваффе!

Триста воздушных машин – штурмовики, истребители и пикирующие бомбардировщики – появились над линией фронта в предрассветных сумерках и стали заходить на вторую линию русских траншей. Сбросив бомбы, они с ревом выходили из пике.

Черные шапки разрывов поднялись в небо. Штурмовики, сбросив свой бомбовый груз, принялись обрабатывать траншеи противника из бортовых пулеметов и самолетных пушек.

Русская пехота не выдержала удара и пустилась в бегство. Перед глазами мотопехотинцев, занявших первую линию траншей, замаячили перемазанные землей их спины.