– Валерка, нужно брать себя в руки. В твоей жизни больше небудет ни Стаса, ни Александра. У тебя будет новая жизнь. Никакого прошлого иникаких воспоминаний о прошлом. А любить… Любить можно и на расстоянии.Главное, что ты любишь и не хочешь потерять любовь. Важно знать, что на этойземле есть любимый человек, который хотя бы изредка о тебе вспоминает… Интересно,а как он обо мне вспоминает? Как о случайном эпизоде своей жизни или как очем-то большем? А впрочем, это не важно… Главное, что он вспоминает. И пустьэти воспоминания останутся светлыми и хорошими… Пусть он никогда не узнает, ктоя такая, чем занимаюсь и какой багаж прошлого несу за своими плечами. Нужнооставить все, как есть, и это правильное решение.

– Благодарю тебя, Господи, за то, что ты помог мне решитьсяпокончить с моим прошлым… – бормотала я. – Я никого не убивала, я сталаобманщицей и воровкой, потому что не умела по-другому зарабатывать себе нажизнь. Это страшный, неправильный путь.

В глубине души я надеялась, что Иисус сумеет меня понять…Понять и простить.

Я вздрогнула от резкого телефонного звонка. Звонила Даша.

– Лер, я могу к тебе сейчас зайти?

Я заметно напряглась.

– Извини, Даша, я себя очень плохо чувствую. У меня жар. Язаболела.

– Может, тебе помощь какая нужна?

– Да нет, я сама справлюсь.

– Бедные мы с тобой, бедные, – запричитала соседка. – Заболеем,так хоть сдыхай. Воды некому подать. Везет же замужним бабам. Лежи себе, болей.Мужик тебе и бульончик сварит, и на базар сбегает, и с ложечки тебя покормит.

– Где ж ты такого мужика найдешь?!

– Все равно. Знаешь, при мужике болеть легче. Не то, чтоодной лежать в хате. Он тебе слово ласковое скажет, за руку возьмет, поцелует.

– Горшок вынесет, – вставила я.

– Надо будет, и горшок вынесет. Смотря какой мужик, конечно.Мужик ведь тоже разный бывает. Один целыми днями на диване лежит. Другой погороду носится, думает, как семью прокормить. На вторых мне никогда не везло.Мне все больше диванные попадались, те, которые лежат и телевизор смотрят. Всеравно, замужним больше везет.

– Это еще не ясно, кому больше везет, нам или замужним. Явот сейчас лежу себе спокойно, а была бы при мужике, пришлось бы с температуройстоять у плиты и жрать ему готовить. В большинстве семей у женщин нибольничных, ни праздников не бывает.

Я знала, что Даша позвонила мне не для того, чтобыпожаловаться на мужиков, а с какой-то другой целью и чтобы оттянуть неприятныевести, я продолжала болтать.

– Да, ладно, черт с ними, с этим мужиками… – перебила менясоседка. – Я тебе вот зачем звоню.

У меня потемнело в глазах.

– Опять по поводу родственника?

– Нет. Все как и раньше, никаких известий. Его жена завтраутром в милицию заявлять идет. У меня хорошая новость.

– Надо же! Какая?

– Ой, Лерка, я его видела.

– Кого?

– Ну этого, на шестисотом «мерсе».

– Кого! – Я чуть было не выронила телефонную трубку.

– Александра Козицкого.

У меня перехватило дыхание, и я едва слышно прошептала:

– Дашка, зайди ко мне, пожалуйста. Иначе я просто умру.

Накинув махровый халат, я бросилась к двери. Дашка появиласьчерез минуту. В ее руках красовался большой букет желтых роз.

– А это что? – спросила я, не слыша собственного голоса.

– Розы, не видишь?

– Кому?

– Тебе. От твоего Козицкого. От кого ж еще. Смотри, какойнавороченный букет. Дураку видно, что не с базара, из элитного салона. Такойбукет и стоит нормально. Правда, какого черта он выбрал желтые? Обычно даряткрасные. Не помню, к чему желтые – то ли к печали, то ли к разлуке.

– А где ты видела Козицкого? – Я прижала букет к груди.

– Он к нашему дому приезжал. Лерка, мужик – полный атас!

– Тебе понравился?

– Еще бы. Таких днем с огнем не найдешь.

– Значит, он меня искал! – воскликнула я радостно. – Значит,он меня все-таки искал! Не забыл… Он ничего не забыл… Господи, а как же онузнал, где я живу? Он даже моей фамилии не знает. Он ничего про меня не знает.А! Точно! Как же я сразу не догадалась. Меня же подвозил его водитель. Дашка,расскажи все по порядку.

– А что тут рассказывать? Стою я у подъезда, с Танькойтреплюсь про всякую ерунду. Она ведь тоже одинокая. Знаешь, чтобы это самоеодиночество не давило, Танька себе собаку завела. Между прочим, очень дажепомогает. И дома не скучно, и есть стимул на улице лишний раз погулять. Мыпришли к выводу, что за собакой ухода намного меньше, чем за мужиком.Единственное что – собака может нагадить, если ее вовремя не вывести, а мужикуглы не метит, приучен на унитазе сидеть, – засмеялась Даша. – Но, знаешь, затос кормежкой проще. Консервов набрал, и проблем нет. А мужика собачьимиконсервами не накормишь. Он тебя вместо них съест. К тому же собака преданная,понимаешь, она по-настоящему преданная. Хоть и кобель, а из дома – никуда!Морду на колени положит и жалобно скулит, чтобы его приласкали. А мужик, самазнаешь, преданности от него ни в жизнь не дождешься! Я решила в воскресенье наПтичий рынок поехать, куплю какую-нибудь таксу. Она небольшая, места в квартирене занимает.

Почувствовав, что Дашку понесло куда-то не туда, я жалобносказала:

– Даш, мне не интересно про Танькину собаку. Ты мне проКозицкого расскажи.

– А, точно! Про Козицкого. Такого, как Козицкий, содержатьне надо. Он сам кого хочешь может содержать. Он добытчик.

– Даш, да ты расскажи, как все было, – нетерпеливо перебилая.

– Ну так вот. Ты ж меня не слушаешь ни хрена.

– Я-то слушаю, только ты постоянно не туда клонишь.

– Стоим мы с Танькой, ее собаку выгуливаем…

– Это я уже слышала.