Алан нервно забарабанил пальцами по столу.

— А если я вам заплачу? — внезапно предложил он.

— Заплатите? — Я высоко подняла брови. — За что?

— Ну, вы же вроде как имеете разрешение от магического надзора, — пояснил он с таким скептическим выражением лица, как будто сомневался в существовании оного. — Почему бы вам лично не взглянуть на эту комнату? Если дело в зеркале, то разбейте его, и дело с концом. По вашим словам, после этого все странные явления должны исчезнуть. Вот и проверим.

— Какой любопытный способ пригласить девушку к себе домой. — Моника негромко рассмеялась. — Алан, не ожидала от вас подобного.

— Я абсолютно серьезно! — воскликнул Алан, поморщившись от шутки Моники. — Двадцать золотых вас устроит, Эсми? Естественно, вы не получите и гроша, если окажется, что были не правы.

Двадцать золотых? За короткий визит в дом Алана?

«А если ты ошибаешься? — завел привычную песню внутренний голос. — Эсми, ты не можешь наверняка утверждать, что дело именно в зеркале. Проклятые вещи, как ни крути, не изучают на курсе начертательной магии. Вдруг ты лицом к лицу столкнешься с мстительным призраком? Да еще и ночью?»

Я мотнула головой, отогнав эти рассуждения. Да о каком призраке может идти речь? За минувшее с трагедии время любой неупокоенный дух распространил бы свое влияние на все жилище. Но никак бы не ограничился пределами одной комнаты.

— Алан, почему вы не желаете дождаться визита специалиста магического надзора? — поинтересовалась Моника.

— Потому что, во-первых, Моника, вы правы, и он возьмет больше, — буркнул Алан. — А во-вторых, у меня уже есть выгодный покупатель. Но я не уверен, что он согласится ждать месяц. Да и вообще, не хотелось бы, чтобы он узнал об этой трагедии. Люди становятся слишком пугливыми, когда узнают, что в доме, который они выбрали для своей жизни, происходило нечто подобное.

Вот тут он абсолютно прав. Помнится, когда я подрабатывала незаконными заказами в мое студенчество, был у меня один подобный случай. Люди утверждали, что у них в доме происходит что-то странное. В итоге я не смогла обнаружить ни малейшего проявления потусторонней активности. А поговорив со служанкой, узнала, что это соседка наплела хозяйке о том, что предыдущий владелец премилого сельского домика жестоко расправился с супругой.

К слову, его жена действительно умерла, но вовсе не в доме, а в больнице после долгой тяжелой болезни. Безутешный вдовец после этого предпочел продать жилище, в котором ему все напоминало о счастливой семейной жизни, и переехал в другой городок, напоследок высказав сварливой соседке, обожающей совать нос не в свои дела, все, что о ней думал. Вот та и начала распространять про него всякие слухи.

А это я уже узнала из местного архива, куда отправилась, чтобы точно убедиться в своей правоте. Как нам любили говорить на лекциях, не доверяй людям и перепроверяй документы. Иначе свою работу хорошо не сделаешь.

Впрочем, я немного отвлеклась. Так или иначе, но я вполне понимала стремление Алана как можно быстрее закрыть вопрос о всем, что связано с таинственной комнатой. И по возможности сделать это, не привлекая внимания общественности.

Другое дело, что мне совершенно не хотелось ему помогать. Да, двадцать золотых в моей ситуации отнюдь не лишние, но… Не нравился мне этот тип. Вот просто не нравился — и все. Какой-то он скользкий и противный.

— Или откажетесь? — с мерзкой ухмылкой поинтересовался Алан, убедившись, что я не тороплюсь отвечать на его предложение. С сухим смешком добавил: — Ну вот, что и требовалось доказать. Девушки всегда смелы на словах. А как доходит до дела — сразу же находят тысячи причин, лишь бы увильнуть от него. Наверняка вы сейчас скажете, что вспомнили о чрезвычайно важном заказе.

— Фу, Алан, какой вы противный! — возмутилась Моника. — Эсми имеет полное право отказать вам даже вообще без причины. Она ведь работает на себя.

— О, хваленая женская солидарность? — Алан улыбнулся еще противнее. — Кто бы сомневался.

— Алан! — На щеках Моники заалели пятна румянца. Женщина выпрямилась и процедила: — По-моему, вы забываетесь!

Алан открыл было рот, желая что-то добавить. Но в последний момент передумал, видимо вспомнив, что перед ним не абы кто, а жена его друга.

— Простите, — обронил он и потянулся за бокалом.

— На самом деле я собиралась сообщить, что с удовольствием приму ваше предложение, — ровно сказала я, прежде с благодарностью кивнув Монике. — Мне самой очень любопытно посмотреть на эту загадочную комнату.

— Эсми, а вы имеете опыт обращения с проклятыми предметами? — осторожно осведомилась дочь хозяев.

— Нет, — честно ответила я. — Но особых проблем быть не должно.

Моника недоверчиво покачала головой. А вот Алан весь расцвел после моего согласия.

— Вот и чудненько, — проворковал он. — В таком случае — вперед!

Я одним глотком допила вино, еще плескавшееся в моем бокале, и встала. Вперед так вперед. Но что удивительно, вслед за мной поднялась и Моника.

— Раз такое дело, я тоже хочу принять участие в обряде, — пояснила она в ответ на вопросительный взгляд Алана.

— Как скажете, — кивнул тот. — Как говорится, чем больше народу, тем веселее.

— Добро пожаловать в мой дом! — торжественно провозгласил Алан, широко распахнув перед нами двери. — Дом рода Грейсов!

Мы с Моникой переглянулись и вошли в темный холл.

Как ни странно, Алан не обманывал нас, когда утверждал, что его дом находится в одном из самых престижных районах Вилсона. Фасад трехэтажного здания выходил на главную улицу, даже в поздний час залитую яркими огнями магических фонарей. А совсем рядом высилась темная громада городской ратуши.

— Неужели вы действительно собираетесь продать дом? — проговорила Моника, оглядываясь по сторонам. В этот момент Алан прищелкнул пальцами — и под потолок величаво поднялась хрустальная сфера, в глубине которой забилось веселое оранжевое пламя.

Я невольно передернула плечами, когда свет выхватил из темноты старинные портреты, развешанные по стенам. Надо же, на них изображены одни мужчины. И все как на подбор хмурые, морщинистые, с внушительными лысинами. Как понимаю, это предки Алана. Неужели ни одна из женщин его рода не заслужила права быть представленной в этой семейной галерее?

— Тут все словно дышит историей, — продолжила Моника. Шелестя шелковым платьем, подошла к ближайшему портрету и легонько дотронулась до массивной золоченой рамы. Прошептала: — Не представляю, как можно продать дом, в котором вырос.

— Я несентиментален, — коротко обронил Алан. — Как я уже говорил, содержание этого дома обходится мне в кругленькую сумму. К тому же он старый. В нем постоянно что-то ломается, а крышу каждую весну приходится чинить. Поэтому я посчитаю за лучшее купить что-нибудь менее пафосное и дорогое.