Так лишился поста командарма И.В. Болдин, который в июне 1941 г. был заместителем командующего Западным фронтом. Выход из минского «котла» надолго сделал его своего рода «непотопляемым». Несмотря на серьезные претензии, в частности, со стороны Г.К. Жукова, он сохранял свою должность. Упущение с отходом армии Хоссбаха стало последней каплей. Несвоевременный переход к преследованию не был пустой формальностью. Растягивание уже не существующего фронта заставило Рокоссовского не слишком рационально использовать 49-ю армию.

Чтобы обеспечить отход 4-й армии, противник усилил сопротивление на фронте наступления советских 49-й и 3-й армий. Войска этих двух армий, преодолевая возросшее сопротивление противника, продвигались в северном направлении. В то же время 3-й гвардейский кавалерийский корпус 22 января овладел важным узлом железных и шоссейных дорог Алленштайн. Рокоссовский писал об этом эпизоде: «Наш конный корпус Н.С. Осликовского, вырвавшись вперед, влетел в Алленштайн (Ольштын), куда только что прибыли несколько эшелонов с танками и артиллерией. Лихой атакой (конечно, не в конном строю!), ошеломив противника огнем орудий и пулеметов, кавалеристы захватили эшелоны. Оказывается, это перебазировались немецкие части с востока, чтобы закрыть брешь, проделанную нашими войсками»[99]. Такое использование кавалерии было возможно ввиду выхода подвижных соединений фронта из паутины оборонительных позиций противника на оперативный простор.

В течение 23 и 24 января войска ударной группировки 2-го Белорусского фронта продолжали стремительное преследование отходивших частей противника. За эти два дня они продвинулись вперед на 50–60 км. 5-я гвардейская танковая армия овладела Мюльхаузеном и завязала бои на юго-западной и юго-восточной окраинах Эльбинга. Относительно захвата последнего Рокоссовский в своих мемуарах написал: «Овладеть Эльбингом с ходу войска не смогли. Ворвавшееся в город подразделение наших танков попало в окружение. Выручить его не удалось. Танкисты сражались до последнего снаряда, до последнего патрона. Все они геройски погибли. И.И. Федюнинскому пришлось организовать штурм города по всем правилам военного искусства. Бои длились несколько дней, пока 2-я ударная не захватила город»[100].

25 января подвижные соединения ударной группировки фронта подошли к заливу Фриш-Гаф. На левом крыле фронта войска 70-й армии вышли к восточной окраине города-крепости Торн. Действовавший перед 70-й армией противник начал отводить свои войска за Вислу.

С выходом войск 2-го Белорусского фронта к заливу Фриш-Гаф основные коммуникации группы армий «Центр» (3-я танковая армия, 4-я армия и XX армейский корпус 2-й армии) были перерезаны. Однако противник имел еще возможность сообщаться со своими войсками, отошедшими за р. Висла, морем – через Данцигскую бухту и по косе Фриш-Нерунг.

26 января войска 2-го Белорусского фронта очищали от противника побережье залива Фриш-Гаф, заняли г. Мариенбург, а на левом крыле, блокировав Торн, форсировали Вислу и захватили на ее западном берегу плацдарм. С 26 января группа армий «Центр» была реорганизована в две группы: группу армий «Север» в составе 3-й танковой армии и 4-й армии и группу армий «Висла», в состав которой были включены соединения 2-й армии. Соответственно группа армий «Север» была переименована в группу армий «Курляндия». В тот же день, 26 января, отставку получили как командующий новоиспеченной группой армий «Север» Рейнгардт, так и его начальник штаба Гейдгемпер. Эти должности были сданы генерал-полковнику Лотару Рендуличу и генерал-майору Нацмеру соответственно. Австриец Рендулич был одним из генералов, пользующихся безусловным доверием Гитлера. Был также смещен командующий 4-й армией генерал пехоты Хоссбах, он был заменен генералом пехоты Вильгельмом Мюллером. Ему суждено было стать последним командующим 4-й армией.

С выходом войск 2-го Белорусского фронта к побережью Балтийского моря, на Вислу и овладением г. Мариенбург была выполнена задача, поставленная войскам фронта директивой Ставки Верховного Главнокомандования № 220274 от 28 ноября 1944 г. Таким образом, в период с 19 по 26 января войска фронта продвинулись на правом крыле на 50–60 км, в центре и на левом крыле – на 150–170 км. На направлении действий главной группировки фронта средний темп наступления в сутки достигал 18–20 км.

Развитие наступления войск 3-го Белорусского фронта

В то время как ударная группировка 2-го Белорусского фронта развивала наступление на северо-запад, к заливу Фриш-Гаф и р. Висла, войска 3-го Белорусского фронта продолжали наступление на кёнигсбергском направлении. Наибольшее продвижение в течение 19 января имели войска 39-й армии. Глубина продвижения в этот день достигала 12–25 км. Соседи 39-й армии по ударной группировке фронта были куда менее успешными. Войска 5-й армии, ведя тяжелые бои, продвинулись вперед на 6–7 км, а войскам 28-й армии в течение дня удалось потеснить противника всего лишь на 1–2 км.

Несмотря на то, что план операции пошел «вразнос», обстановка явно требовала ввода в сражение второго эшелона фронта – 11-й гвардейской армии К.Н. Галицкого. Ее можно было вводить по первоначальному плану операции на стыке 5-й и 28-й армий и использовать для завершения прорыва немецкой обороны на ранее избранном направлении. Вторым вариантом было использовать достигнутый успех на левом фланге 39-й армии. Поначалу командующий фронтом был за первый вариант, поскольку армия Галицкого, по существу, уже сосредоточилась на ранее избранном направлении.

Позднее Галицкий вспоминал свой разговор с Черняховским:

«– Обстановка за четыре дня боев существенно изменилась, – доложил я командующему. – Там, где намечался ввод нашей армии, войска первого эшелона фронта добились ограниченного успеха. Нам придется допрорывать оборону. Боюсь, увязнем, растратим здесь силы, а противник, пользуясь этим, подтянет новые войска и мы не достигнем высоких темпов наступления, как это и случилось при вводе 28-й армии в октябре прошлого года.

Я предложил ввести армию в прорыв по второму варианту, т. е. на 20–25 км севернее, в стык между 5-й и 39-й армиями, тем более что на левом фланге последней наметился серьезный успех – противник стал отводить войска с лаздененского выступа.

– Вот именно, с выступа, который для него опасен, можно в «котле» оказаться, – заметил Черняховский. – А куда он отводит?

– Конечно, на заранее подготовленные позиции на рубеже р. Инстер, – ответил я. – Но, по некоторым данным, эти позиции значительно слабее тех, которые мы будем вынуждены допрорывать, если оставим задачу без изменения»[101].

Минусом такого решения была необходимость перебрасывать соединения армии на расстояние до 50 км к северу. Однако плюсы предложенного Галицким решения перевешивали потери времени на этот маневр. В итоге Черняховский решил ввести 11-ю гвардейскую армию на левом фланге полосы наступления 39-й армии, с рубежа р. Инстер. Туда же направлялся и 2-й гвардейский Тацинский танковый корпус. В итоге задачей армии Галицкого становился охват еще крепко державшейся инстербургской группировки противника с севера и запада, окружения и уничтожения ее во взаимодействии с остальными силами фронта. Следует отметить, что в это же время 5-я танковая дивизия, ставшая «арматурой» немецкой обороны, была усилена 505-м батальоном «тигров». Он насчитывал на 19 января 36 боеготовых «Королевских тигров». Их 88-мм длинноствольные орудия в обороне могли доставить немало неприятностей. Напротив, обход и охват заставил бы батальон терять своих монстров из-за технических неисправностей.