Голоса загудели снова.

– Ишь ты какая борзая! А как ты его возьмешь? – прищурился Цыган.

– Это мое дело. Найду способ – Она мотнула головой.

– Да шо эта девка тут взяла за манеру качать фасон? – взвился Акула. – За какую войну эта швицерка гутарит, если на ее руках мокруха с Тузом? Да она такая же стукнутая башкой, как та дьяволица Никифорова! Шо мы бабу слушаем, или как?

– Ты, Акула, вообще свой рот замотай за уши! – оскалилась Таня. – Это ведь на Пересыпи вчера была перестрелка. Или ты за это не слышал? А насчет Туза – так замочить его мог кто угодно. Может, ты и замочил?…

– Она права, – Яшка Чалый подался вперед, – вчера на Слободке подожгли склады. Так балакают, что сделали это люди с Молдаванки. Слободка вооружается и говорит, что пойдет на Молдаванку, бить. А никто не делал за это с Молдаванки. На такое у нас не тот фасон. Плохие вещи в городе происходят…

– Три миллиона – большие деньги, – снова выступил Акула, – доверять их щуплой девке, у которой язык за помело?

– Раз ты такой ушлый, ты возьми, – усмехнулась Таня. – Или язык за ушами заело, только поперек мозгов скворчать может?

– Ну, ты!.. – Акула вскочил с места, сжал кулаки. – Щас я тебе как твой рот воткну в горло…

– А ну сядь! – гневный оклик Японца заставил его опуститься на место. – Сядь, не то сам знаешь куда вылетишь! Раз сказала – пусть берет. Она справится. Не раз справлялась.

Воры снова зашумели, но на этот раз тише. Решение Тани казалось им настоящим самоубийством. Но им было ее не жаль.

За несколько дней до этого разговора Таня заявилась к Японцу, неся два чемодана со своими вещами. И ведь к нему она пошла из квартиры Володи Сосновского… Ей было страшно, но оставаться в квартире Володи она не могла. И не только потому, что жестокие слова, сказанные в их последнюю встречу, до сих пор обжигали болью ее душу. А еще и потому, что она боялась навлечь на него беду. Боялась, что его может постичь судьба Лизы и Корня, если по пятам за ней теперь идет смерть.

Японец сразу нашел Тане безопасное жилье на Елисаветинской улице – квартал вниз от его штаб-квартиры. И пообещал, что об этом жилье не будет знать ни единая живая душа. В квартире рядом жили двое его людей – таким образом Таня оказывалась почти под охраной. На втором этаже, где были расположены две эти квартиры, постоянно находились охранники, поэтому незамеченным пройти на этаж было невозможно.

Квартира была уютной: две комнаты – спальня и гостиная с эркером и огромным камином, который привел Таню в восторг. Но самое главное – в этой квартире никто не умирал, ничто в ней не напоминало о Лизе…

На следующее утро, после того, как устроилась на новом месте, Таня пошла к Володе. Она застала его дома. Разговор, который Таня начала, был абсолютно бесцветным.

– Прости, что ушла без предупреждения. Я не хотела навлечь на тебя беду.

– Мне жаль, что ты исчезла. Здесь ты была бы в безопасности.

– А ты – нет.

– В городе уже знают про убийство Лизы. Вчера в редакцию принесли свежую новость. Хозяйка квартиры на Дворянской убита в момент ограбления.

– В момент ограбления? – Похоже, Таня сдалась первой. Она не верила своим ушам.

– Такова официальная версия следователя, – кивнул Володя. – Я специально поинтересовался этим делом. Считают, что на квартиру был налет. Хозяйка вошла в гостиную и застала бандитов.

– Вижу, там в следователях сидят одни швицеры, – хмыкнула Таня. – Послушай, я вот зачем пришла. Нам нужно объединить усилия. Ты теперь репортер, работаешь в газете и знаешь все новости. Я тоже знаю… особый мир изнутри. Мы можем хотя бы делиться информацией, если ты не против.

– Я не против. Я помню, как замечательно делиться информацией.

– Тогда я скажу, кто хочет меня убить.

И Таня рассказала о Никифоровой.

– Я знаю, что в городе есть агенты, которые специально занимаются подготовкой восстания красных, – кивнул Володя. – Но стравить уличные банды, чтобы занять все власти исключительно этой войной и отвлечь от красного восстания… Блестящая мысль!

– Блестящая? По ее вине гибнут невинные! Она и ее люди делают страшные вещи, а никому до этого и дела нет! Их методы пугают самых отпетых уголовников. Город в ужасе. А ты говоришь: блестящая мысль! – Таня вышла из себя.

– На самом деле, не такая уж плохая, – попытался успокоить ее Сосновский. – Ну, представь сама. Вместо того, чтобы искать красных агентов и собранное ими оружие, все внимание и временщиков, и гайдамаков сосредоточится на бандах, которые уже начинают отстреливать друг друга. Да под этот шумок можно сделать что угодно!

– Я хочу выгнать эту тварь из города. Но не знаю как.

– Боюсь, одной тебе это не под силу. Очевидно, у Никифоровой есть серьезная поддержка в городе. Иначе она бы так себя не вела.

– Кто ее поддерживает? Что это за поддержка?

– Вот это мы и должны выяснить. Тогда мы поймем, что делать дальше.

– Это еще не всё, – Таня потупила глаза. – Есть вещь, которая интересует меня намного больше. Это очень важно и печально. Я должна выяснить. Ты что-то знаешь о том, что в городе исчезают девушки?

– Черный автомобиль, который похищает молоденьких девушек? Я думал, это сплетни, слухи.

– Что ты слышал об этом?

– Ничего хорошего. Эту страшилку принес один из наших репортеров. В городе говорят о девушках, которых затаскивают в черный автомобиль. После этого они исчезают бесследно. И никто не вернулся назад. В народе ходит страшная версия об эликсире молодости.

– Что… опять? – не выдержала Таня.

– Люди верят, что в городе объявился колдун, связанный с дьяволом, который из крови девушек готовит мазь, сохраняющую вечную молодость. Ты слышала о графине Батори? Эта дьявольская княгиня принимала ванны из крови молоденьких девушек, считая, что так сохранит свою красоту и молодость. Здесь говорят о чем-то подобном.

– Подожди, это неувязка. – махнула рукой Таня. – Кровавая графиня принимала ванны из крови девственниц. И для эликсира молодости в алхимии используют исключительно девственниц! А здесь исчезают уличные девушки с Дерибасовской, которые с девственностью и рядом не стояли! Это как?

– Да, действительно странно, – удивился Володя. – Кому нужно похищать проституток? Тогда еще одна версия – маньяк. Убийца, который убивает бессмысленно и с особой жестокостью. Как наш Людоед.

– Где трупы? Нельзя говорить об убийце, пока не найден хотя бы один труп. Маньяк всегда старается, чтобы дело его рук обнаружили. Это для него дело чести – заявить о себе. А здесь – где трупы? Ты читал криминальную хронику? Нашли в городе хотя бы один труп девушки?

– Нет. Из тех, кто исчез, нет. Да и убийств уличных проституток с особой жестокостью тоже не было. Так, обычные, бытовые.