– Думаю, тебе понравится.

– А не влетит нам от Рахима, что ушли из лагеря?

– Это не запрещается, если на тебе нет обязанностей.

Дарья подумала, что раз тут безопасно, прогуляться будет интересно. И вдруг, как чертик из коробочки, из глубин подсознания выскочила и другая мысль.

– А далеко тот корабль, на котором ты нашел рацию, способную услышать передачу Кира? – Дарья решила ее сразу озвучить.

Денис чуть напрягся. Едва заметно, но от Дарьи не ускользнуло. Может, оттого, что она ждала этого?

– Далеко, а что? – без особой охоты ответил Денис.

– Ну… А на этом берегу или на том?

– На этом.

– Я бы хотела услышать, – призналась Дарья.

– Думаешь, я вру?

– С чего ты взял?

– Разве нет? Думаешь, что я придумал это, как ты свою историю с ракетами, только чтобы повернуть Рахима обратно.

– Это ты сказал, не я, – Дарья пожала плечами. – Я просто хотела услышать. Но теперь уже сомневаюсь, что это правда.

– Это что-то меняет? Доберется он до Исландии, найдет там, что искал, или нет. Для тебя, для меня, это что-то меняет? Не меняет это ничего! Если он каким-то чудом победит заразу, хотя я сомневаюсь, что такое вообще возможно, мы просто не мутируем. Нам даже не надо знать, выздоровели мы или нет. В тридцать лет сами поймем, это станет очевидным. А если нет, то просто мутируем в свое время и, наверное, даже не осознаем, что это произошло. Так какая разница?

– Мы же люди, а не козы… – попробовала объяснить Дарья. – Это козы могут жить, не думая ни о чем, не сомневаясь, не тревожась, не строя планов. А мы люди. Мы это все делаем непроизвольно – мечтаем, строим, беспокоимся. Разве нет?

– Тебе бы хотелось иметь надежду, – Денис вздохнул. – Так легче. Но надежды имеют свойство рушиться. И выходит, что надежда – это прямой путь к разочарованию. Так как любое разочарование – это не более чем банальный крах надежд. Несоответствие того, что хотелось, тому, что случилось. Разве нет?

– Ну… – девушка не нашла аргументов для возражения.

– Вот тебе и «ну». Если не утешаться надеждой, то и разочарования не наступит. В идеале, конечно. Так-то мы на что-то надеемся каждый день, оно выходит или не выходит, мы разочаровываемся или радуемся. Но я для себя решил, что отсутствие надежды, хотя бы в стратегическом плане, является путем к сокращению разочарований.

– Философ… – не скрывая иронии, ответила Дарья.

Она поняла, что Денис соврал. И ей, и Рахиму. Не принимал он никакой радиопередачи. Все выдумал, понимая бесперспективность пути на Готланд. Но без Дарьиной истории не мог донести это до руководства. Ну и ладно. Может, он и прав. Надежда – причина разочарований.

Вскоре прибыл сменщик, и Дарья с Денисом, взяв в буере рыболовные снасти, спички и выпросив у дежурного по костру немного солярки для розжига, отправились к каналу. Из оружия у них была только шашка и мачете Дениса, так как огнестрельное оружие им не дали бы вынести за пределы лагеря.

К воде подходить было страшно, особенно в темноте. Так и казалось, что из черной глубины канала выскочит кошмарная тварь, и даже не успеешь шашку из ножен выхватить. Но Денис, уже бывавший где-то поблизости, не проявлял ни малейших признаков беспокойства, так что и Дарья держала себя в руках, хотя и хотелось шарахнуться от любого шороха.

Денис отдал девушке мачете и велел нарубить кустарника для костра, а сам закинул леску в воду, предварительно насадив на крючок небольшой кусок жира от солонины. Дарья забралась в кусты и принялась заготавливать топливо. Примерно через полчаса на востоке начало заниматься зарево – собиралась взойти луна.

Притащив вязанку хвороста поближе к воде, девушка ловко сложила костер, плеснула чуть солярки и подожгла от спички. Занялось сразу, жарко и весело. Настроение быстро улучшалось, а страхи и тревоги отступали, теряясь во тьме за пределами освещенного костром круга. Еще лучше стало, когда Денис принес пять довольно крупных рыбин, выпотрошил их мачете и насадил на веточки. Потом он отыскал два поваленных ветром пальмовых ствола, чуть поодаль от воды, довольно быстро распустил их на несколько бревен, бросил в огонь, подождал, когда они превратятся в угли, и принялся жарить над ними рыбин.

Дарья никогда бы не подумала, что рыхлое пальмовое дерево способно давать такие жаркие и долго тлеющие угли. К тому же они были очень красивы. Наружная часть поленьев прогорела довольно быстро, образовав тонкую структуру из обугленных волокон, похожую на смятую в ком проволоку, в середине которой, подобно рубину, пылала жаром более плотная сердцевина. Зрелище было завораживающим, Дарья не могла оторвать от него взгляд.

Вскоре с рыбин закапал жир, воздух наполнился приятным ароматом свежей еды. Дарья смотрела на огонь, на капающий жир, от которого костер каждый раз с шипением вспыхивал, и думала о том, как мало подобных спокойных минут радости было в ее жизни. Всего несколько таких дней, пожалуй, стоили двадцати лет, прожитых в Крепости. И все трудности путешествия точно стоили того, чтобы хотя бы несколько часов посидеть у костра, слушая, как шипит на углях капающий с вертела жир.

Когда кожа рыбин подрумянилась до хрустящей корочки, Денис дал готовому блюду слегка остыть и предложил пробовать. Еда была восхитительной, хрустящей снаружи и сочной внутри. Пожалуй, ничего вкуснее Дарья в своей жизни не пробовала.

– Обалдеть! – оценила она, облизывая пальцы. – Удивил так удивил.

– Правда понравилось? – с довольным видом уточнил Денис.

– Не то слово!

Взошла луна. Снова начал подниматься ветер, трепеща языками пламени. Оно отражалось в обсидианово-черном зеркале канала, все больше искажаясь от каждого дуновения. Стало прохладно. Дарья поежилась.

– Надо, наверное, возвращаться, – произнесла Дарья. – Жаль, одеяло не взяли. Можно было бы полчасика посидеть, но что-то совсем не жарко.

– В пустыне так часто бывает, – объяснил Денис. – Днем жарит так, что на металлических частях буера можно тесто запекать, а ночью вот так – зябко. Ты только из-за прохлады спешишь или есть другая причина?

– Это намек на что? – насторожилась девушка.

– Просто спрашиваю. Хотя нет. Хочу предложить кое-что.

– Ой, не тяни! – Дарья поморщилась.

– Я соврал. Насчет корабля и рации.

– Да я поняла уже. Выкинь из головы.

– Нет. Я не то соврал, что ты думаешь. Соврал, что это далеко. Ну, не близко, но и не далеко. Луна взошла, я подметил знакомые ориентиры. Вот две башни, это башни мечети. До них километра полтора, наверное. А корабль стоит в сухом ремонтном доке, на берегу. А тут вроде и ветер поднимается, ветряк может выдать нужное напряжение.

– Издеваешься?

– В смысле? – не понял Денис.

– Ты зачем мне это говоришь?