– Я понял, Грими, хватит. Лучше покажи, где здесь можно позавтракать. Я голоден.

Костя тут же осознал, что и сам не прочь бы перекусить – съеденное в самолете давно уже усвоилось. А ведь Фертье по пути в Магнитогорск отказался от пищи, только кофе хлестал. То-то его проняло!

– Но, господин Бернардино, не лучше ли добраться до гостиницы? – растерянно заговорил Грими. – Это же деревня, тут нет ресторанов!

– Насколько я знаю, в Халиакре с ресторанами вообще негусто. Все больше кабаки для головорезов и прочего здешнего отребья, – проворчал Фертье.

– В гостинице все будет! Я снял целиком западное крыло в «Черепахе», вместе с кухней. Все равно там было пусто. Ехать всего час, право слово, господин Бернардино, лучше не задерживаться!

Грими просительно прижал руки к груди, даже бакенбарды его волшебным образом обвисли, отчего лицо стало выглядеть почти несчастным.

– Тогда хватит болтать, – сказал Фертье. – Поехали.

Грими с готовностью обернулся к экипажам и замахал руками. А Фертье просто зашагал в ту сторону.

Двое из его людей снова прикрыли Костю и Виорела с боков, а третий пристроился сзади.

– Пойдем, брат мой подконвойный… – мрачно вздохнул Виорел, перехватив Костин взгляд.

«Что ж теперь, и в сортир без надзирателей не сходить? – подумал Костя рассеянно. – Да и вообще – зачем нас так плотно пасти? Боятся, что сбежим? А куда тут бежать? Ерунда какая-то…»

У Кости возникло чувство, что он не знает какой-то важной подробности относительно ближайших событий. А Виорел, напротив, знает, и именно этим обусловлена его зажатость – обычно он ведет себя раскованнее.

«Надо бы не расслабляться… Все-таки Вира тут старожил, а я как был салагой-рекрутом, так и остаюсь. Годен разве что в носильщики, что бы я там о себе ни воображал».

Костя прекрасно помнил, как рассказывал Виорелу об итогах самостоятельной вылазки в Центрум. Не без гордости рассказывал и, честно говоря, рассчитывал хоть на какую-нибудь похвалу. Но Виорел, выслушав, только хмуро кивнул, и вид у него был такой, будто телом он дома, в Вологде, а мыслями – далеко-далеко.

И в дороге Костя размышлял о том же, не забывая, впрочем, любоваться пейзажами. Тала-Мазу очень напоминала Крым, хотя горы тут были ниже, но вместе с тем – неприступнее. Хотелось уже куда-нибудь приехать, бесконечное путешествие начало утомлять, да и все, что Костя видел за это время, вряд ли могло сколько-нибудь подбодрить.

У дороги то и дело встречались группы личностей совершенно зловещего вида. Надень им ковбойские шляпы и повесь пояса с револьверами – чистые тебе Грязные Гарри и Дикие Биллы. Однако тут предпочитали мятые шляпы с провисшими узкими полями и ружья. Эти шайки тоже спускались по дороге из предгорий к городку, только пешком. Экипажи они провожали настороженными взглядами. Помимо вооруженных людей часто попадались и безоружные, но с поклажей – объемистыми заплечными мешками. Эти вообще по сторонам не глядели, брели себе, сгорбившись и влача тяжелую ношу. И наверняка благодарили судьбу, что идти приходится под гору, а не вверх.

«Чем я, в сущности, отличаюсь от этих носильщиков? – думал Костя невесело. – Тем, что знаком с советником Фертье? Речи у него сладкие, не отнимешь. Но что он там на самом деле думает и как намерен поступить – поди угадай. Кто для него Костя Степанов? Всего лишь лопоухий и недалекий пацан из соседнего мира. Мелкая сошка, разменная монета. Подумаешь, завербовал… Как завербовал, так и сдаст».

Потом Костя задумался о внезапной перемене собственного настроения и сделал вывод, что корни ее – в непривычном поведении Виорела. Более опытный напарник вел себя так, будто в любую минуту ожидал взрыва. И напрашивалась в связи с этим единственно верная и возможная линия поведения: не зевать, глядеть в оба, наблюдать за Виорелом и советником. Чуть что – мордой в землю, желательно за каким-нибудь надежным укрытием, и пусть кто хочет, тот упражняется в стрельбе и взаимном членовредительстве. А у Кости главная цель – вернуться из командировки живым и по возможности невредимым.

Как-никак, в Вологде его ждут…

* * *

Костя не видел номер, в котором поселился Фертье, но тот, что достался им с Виорелом, иначе как клоповником назвать язык не поворачивался. Комнатушка в «Зеленом причале» в сравнении с ним казалась хоромами. Достоинство у номера в «Черепахе» было ровно одно: он был большой. Просто огромный, как зал ожидания на провинциальном полустанке. Для настоящего зала маловат, но для гостиничного номера…

Крыша, по всей видимости, текла – на потолке в нескольких местах красовались заплесневелые разводы. Стены если кто-нибудь когда-нибудь и красил, теперь это было практически незаметно под напластованиями пыли и сажи. Непонятно, откуда сажа бралась, не костер же тут жгут вечерами? Прямо посреди комнаты… Впрочем, свечи в Центруме коптящие, вот за множество лет и накоптилось. Пол был давно не метен, из щелей между досками, шевеля усищами, на постояльцев иронично поглядывали тараканы.

– Кхм. – Костя кашлянул. Даже сумку свою дорожную поставить было решительно некуда: ни стульев, ни кроватей, ни стола. А на полу слишком грязно.

– М-да, – впервые подал голос Виорел. – Чего-то я не понимаю…

Тут дверь со скрипом отворилась, и Костя с Виорелом синхронно обернулись.

Вошел один из людей Фертье. Прямо с порога он выразительно приложил палец к губам, пересек комнату и обернулся у дальней стены. После чего поманил землян к себе.

Подошли.

Ни слова не говоря, охранник указал на два выступа, которые оба землянина поначалу приняли просто за неровности стены.

– Надо нажать, – тихо сказал клондалец. – Одновременно.

Один человек проделать подобный трюк определенно не мог: выступы отстояли друг от друга метра на два с половиной, и для этого нужно было обладать пропорциями гиббона при человеческом росте, и то еще неизвестно – хватило бы размаха рук. Но поскольку землян было двое, проблем не возникло.

Косте показалось, будто он надавил на пластилиновый шарик, угодивший под обои. Только тут обоев никаких не было – просто стена из не слишком тщательно подогнанных одна к другой досок. И тем не менее доска чуть промялась, а когда Костя убрал руку – опять набухла, и выступ снова стал таким же чуть заметно выпуклым, как и раньше. А еще спустя секунду участок стены совершенно бесшумно повернулся на девяносто градусов. Образовались сразу два прохода – справа и слева от повернувшегося участка стены. За каждым скрывалась крохотная комнатушка, слепая, без окон. В них было не в пример чище, нежели в большой комнате, и стояло по койке, застеленной клетчатыми красно-бежевыми одеялами. Коридорчик перед поворотной стеной у комнатушек был общий.

– Изнутри открывается так же, – предупредил клондалец. – Поэтому выходить только вдвоем. Ясно?

– Куда уж яснее, – озадаченно протянул Костя, взглянул на Виорела и осмелился на вопрос: – А… зачем это?