Все голоса стихли. Не раздавалось ни звука, кроме журчания фонтанов и глухих шагов фасскистеров. Перешагивая через лежащие на их пути тела, шестеро чужаков подошли к серебристому возвышению, служившему троном для Истины. Тогда я еще не умел читать выражения морд мандазаров, но любой дурак понял бы, что королева разъярена настолько, что готова убить любого. Я вполне мог представить, что сейчас она скажет: «К черту разум и Лигу Наций – эти ублюдки заслужили смерть».

Именно в этот момент Саманта шагнула вперед, оказавшись прямо перед фасскистерами, между ними и троном. Я стоял по правую руку от Сэм, готовый защищать сестру все те полторы секунды, которые потребуются королеве, чтобы меня прикончить. Справа от нас были шесть роботов размером со слона, а слева – взбешенная Истина, столь же гигантская, к тому же еще на метровом возвышении. Очень хотелось верить, что сестре удастся разрядить обстановку несколькими умными словами.

– Моя работа, – сказала она, – заключается в том, чтобы, разговаривать с другими. Когда же другие не готовы к разговору… – Она повернулась к фасскистерам. – Когда им лишь хочется всех вывести из себя и преднамеренно устроить скандал… – Сэм полезла в сумочку. – Тогда нужно каким-то образом привлечь их внимание.

Она достала маленький стеклянный шарик. Все взгляды следовали за ее рукой, когда она передавала его мне.

– Разбей, – прошептала она едва слышно. Несколько мгновений я колебался – с детства терпеть не могу что-либо разбивать, – но Сэм была умнее меня и, видимо, знала, что делает.

Я раздавил шарик между ладоней. На пол посыпались осколки стекла. Туда же упали несколько капель моей крови – хотя мои ладони были достаточно мозолистыми после занятий боевыми искусствами и я не слишком сильно порезался. Куда более отчетливо я почувствовал странное пушистое прикосновение между пальцами – наниты. Я поднял руки и широко развел их, чувствуя, как по запястьям стекает кровь; но я вполне мог представить, как крошечные нанороботы разлетаются от них во все стороны, устремляясь к нависшим над нами фасскистерам.

Ближайший к нам фасскистер, видимо, догадывался о том, что может содержаться в стеклянном шарике – фасскистеры не хуже других знают о нанооружии, – и гигантский робот попытался сделать шаг назад. Тело сдвинулось, но ноги остались на месте, бесшумно отделившись от корпуса. С приглушенным звуком тело робота свалилось на бирюзовый ковер. Ноги еще мгновение продолжали стоять, затем упали в разные стороны, словно шесты обрушившейся палатки.

Некоторые фасскистеры попытались убраться подальше, остальные замерли как вкопанные, возможно думая, что с ними ничего не случится, если они не будут двигаться. Но это не имело никакого значения. В течение десяти секунд у всех роботов отвалились ноги, и громадные желтые машины вместе с их водителями неподвижно застыли посреди зала.

Антенны и вибриссы Истины медленно расслабились, и ярость сменилась удовлетворенной улыбкой. Остальные мандазары, все еще находившиеся под действием королевского феромона, продолжали лежать, трепеща, на полу, пока она не сказала:

– Смейтесь.

Зал взорвался смехом, напоминавшим человеческое хихиканье, негромкое, но весьма усердное, сопровождавшееся размахиванием антеннами и щелканьем клешнями. Группа воинов оттащила сломанных роботов из дворца в Дипломатический квартал, где безногих королев оставили на обочине возле фасскистерского посольства. Тем временем Истина вознесла хвалу Сэм и мне, объявив нас любимцами трона.

* * *

В наш первый вечер в Большом зале мы, возможно, и завоевали дружбу Истины, но никоим образом не смягчили напряженность в отношениях между Трояном и фасскистерами. Напротив, стало еще хуже, в особенности из-за того, что фасскистеры начали использовать королевский феромон по всей планете. На деловом совещании с мандазарскими производителями они могли выпустить в воздух немного феромона, «просто чтобы легче было честно договориться». Ходили также слухи, будто феромон распространяли в тавернах и школах, а потом уговаривали одурманенных мандазаров поднять мятеж против королевы.

Не знаю, случалось ли подобное на самом деле, но слухи пошли, и вскоре мандазарские мстители занялись поджогами фасскистерских складов. Фасскистеры в ответ начали защищать свою собственность, прибегая к по-настоящему жестким мерам – нервно-паралитическим ядам, минам-ловушкам, световым бомбам, ослеплявшим каждого мандазара в радиусе их действия, включая невинных прохожих.

Сэм прилагала все усилия, чтобы разрядить обстановку, но все ее попытки заканчивались неудачей. Смутьянов сажали в тюрьмы или изгоняли с планеты, но их место занимали новые.

Естественно, высылка подстрекателей с Трояна влекла за собой и другие проблемы. Не раз случалось так, что, когда у фасскистеров появлялся шанс немного остыть и подумать, они начинали сомневаться в том, является ли их поведение стопроцентно разумным. Вскоре изгнанные фасскистеры приходили в ужас оттого, что поступали «без должного уважения к разумной жизни», и поднимали стон по поводу того, что их наверняка убьет Лига, если они покинут систему Трояна. В конечном счете нашему флоту пришлось оплатить фасскистерам постройку орбитального поселения в окрестностях троянского солнца. Посредником в переговорах частично выступила Сэм – Технократия пыталась удовлетворить как Троян, так и фасскистеров.

Почему Технократия пошла на подобные расходы? Потому что человечество нуждалось в медицинских технологиях мандазаров и робототехнике фасскистеров; мы уже не могли уйти просто так, не разозлив обоих наших торговых партнеров. И несмотря на то что ситуация на Трояне становилась все хуже, мы продолжали считать, что спор можно разрешить с помощью очередной формальной договоренности.

По одной из таких договоренностей я стал супругом королевы Истины. Иногда мне кажется, что для Сэм это было всего лишь шуткой, поводом заявить, что она – единственный человек в двадцать пятом столетии, которому удалось организовать дипломатический брак. К тому же она все время поддразнивала меня – мол, каково обниматься с гигантским омаром? Чего я, впрочем, никогда не делал, а уж о сексе не могло быть и речи.

В отличие от обычных самок брачный период у королев наступает не раз в девять лет, они откладывают по одному яйцу каждые двенадцать недель – когда приходит время, они хватают какого-нибудь воина, делают что положено, а затем забывают о сексе, пока не придет очередь следующего яйца. Иными словами, королевы ведут себя почти столь же платонически, как и самки: когда они занимаются сексом, речь идет исключительно об оплодотворении яиц, а не, гм… в общем, обо всем том, что имеет значение в сексе для людей. Поскольку я принадлежал к иному виду, Истина в подобные периоды обо мне даже не думала.

Тем не менее она снабжала меня служанками для того, чтобы я с ними спал. До сих пор мне ни разу не приходило в голову, что, возможно, она полагала, что мне может захотеться… гм…

* * *

Я еще почти ничего не говорил о других королевах – Стойкости, Чести и Доброте. Каждая из них правила своим собственным огромным континентом, подобно губернаторам провинций, подчинявшихся ее величеству. Нижестоящих королев подобное положение никогда особо не радовало, но они как-то с ним мирились, пока не возникла напряженность в отношениях с фасскистерами, из-за чего вся политическая система начала разваливаться. Когда мир летит в тартарары, у королев срабатывает природный инстинкт, заставляющий подчинять себе всех окружающих. Не имеет значения, есть ли у них на самом деле хоть какие-то идеи насчет того, как разрешить кризис – они просто абсолютно убеждены, что должны взять всю ответственность на себя.