Аманда представляла, как они встретятся сейчас, что скажут друг другу. Вот она видит Доусона у могилы доктора Боннера и говорит ему, что их расставание невозможно. Она, зная, что они созданы друг для друга, уже представляла, как будет счастлива, когда он обнимет ее.

Если она решит остаться с Доусоном, то всегда и везде будет следовать за ним. Или он за ней.

Однако чувство долга все же не отпускало Аманду. Она медленно убрала ногу с педали тормоза и вместо того чтобы проехать прямо, вдруг повернула руль. Сдерживая рыдания, Аманда направилась к главному шоссе в сторону дома.

Она начала набирать скорость, все дальше и дальше удаляясь от кладбища, вновь пытаясь убедить себя, что приняла единственно верное решение.

— Прости меня, Доусон, — прошептала Аманда, жалея, что он не слышит ее, жалея, что ей приходится говорить эти слова.

Шорох за спиной вывел Доусона из задумчивости и заставил подняться. Он тут же ее узнал, но от неожиданности не мог произнести ни слова.

— Вы здесь, — констатировала Мэрилин Боннер. — У могилы моего мужа.

— Простите, — извинился Доусон, опустив глаза. — Мне не следовало приходить.

— Но вы все равно пришли, — проговорила Мэрилин. — И совсем недавно были тут. — Доусон ничего не ответил, и она кивком указала на цветы. — Я после церкви всегда захожу сюда. В прошлые выходные цветов не было, к тому же они совсем свежие, а значит, появились здесь совсем недавно. Стало быть… в пятницу?

— Утром, — сглотнув комок в горле, выговорил Доусон. Мэрилин смотрела твердо и решительно.

— Ведь вы какое-то время и раньше присылали сюда цветы? После того как вышли из тюрьмы? Это вы были, да?

Доусон промолчал.

— Так я и думала, — вздохнула Мэрилин и шагнула к камню, оглядывая надпись. Пропуская ее, Доусон отступил в сторону. — Дэвиду сюда многие приносили цветы. Но через пару лет его стали забывать. Осталась только я. Только я приносила цветы. Но вот прошло четыре года после его смерти, и рядом с моими цветами стали появляться еще чьи-то — правда, нерегулярно, но достаточно часто, чтобы возбудить во мне любопытство. Мне было непонятно, кто бы это мог быть. Я спрашивала родителей, друзей, однако никто не признавался. Представьте себе, какое-то время я даже стала подумывать, не было ли у Дэвида, случайно, при жизни другой женщины. — Мэрилин со вздохом покачала головой.

— Только когда цветы перестали появляться, я сообразила, что это ваших рук дело. Мне было известно, что вы вышли из тюрьмы досрочно, а потом где-то через год отсюда уехали. Все эти ваши действия меня просто… вывели из себя. — Мэрилин стояла скрестив руки, казалось, она пытается отгородиться от воспоминаний. — И вот сегодня утром, снова увидев эти цветы, я поняла, что вы здесь. Я не знала точно, появитесь ли вы на кладбище сегодня… но вы появились.

Доусон сунул руки в карманы. Ему вдруг страшно захотелось оказаться где-нибудь подальше от этого места.

— Если вы так хотите, я больше не буду приходить сюда, — пробормотал он. — Даю слово.

Мэрилин взглянула на него.

— Вам не кажется, что ваши посещения могилы Дэвида не совсем нормальны, учитывая, что вы совершили? Учитывая, что мой муж здесь, а не со мной? Что он не видел, как выросли его дети?

— Согласен с вами, — сказал Доусон.

— Конечно, это ненормально, — сказала Мэрилин. — Ваша совесть до сих пор не дает вам покоя.

Ведь поэтому вы все эти годы присылали нам деньги?

Доусон хотел солгать, но не смог.

— Когда вы об этом узнали? — спросил он.

— Тогда же, когда получила первый чек, — ответила Мэрилин. — Всего пару недель до этого вы останавливались возле моего дома, помните? Понять, что к чему, не составило труда. — Она помедлила в нерешительности. — Вы хотели попросить прощения лично? Когда пришли к моему крыльцу в тот день?

— Да.

— В тот день я не пустила вас на порог. И наговорила вам… всякого, многое из которого, наверное, не следовало говорить.

— Вы имели на то полное право.

Губы Мэрилин сложились в некое подобие улыбки.

— Вам было двадцать два. На крыльце я увидела взрослого мужчину. Но чем старше я становлюсь, тем больше укрепляюсь во мнении, что люди не взрослеют по крайней мере лет до тридцати. Мой сын старше, чем были вы в то время, но я до сих пор считаю его ребенком.

— Так у всех.

— Возможно, — чуть заметно пожав плечами, сказала Мэрилин и придвинулась к Доусону поближе. — Деньги, которые вы присылали, нам очень помогли, — проговорила она. — Они нас поддерживали на протяжении многих лет, но теперь мы больше не нуждаемся. Так что не присылайте их больше.

— Я просто хотел…

— Я знаю, чего вы хотели, — перебила Мэрилин. — Но даже все деньги мира не смогут вернуть мне мужа, а моим детям отца, не смогут заглушить чувство утраты, поселившееся в моем сердце после смерти Дэвида. И они не дадут детям отца, которого они не знали.

— Понимаю.

— И потом, никакими деньгами прощение не купишь. Доусон сник.

— Я, пожалуй, пойду, — сказал он и повернулся, чтобы уйти.

— Да, — кивнула Мэрилин, — идите. Но напоследок хочу сказать вам еще кое-что. Доусон обернулся, Мэрилин поймала глазами его взгляд.

— Я понимаю: то, что произошло тогда, было несчастным случаем. Это было ясно с самого начала. Так же, как было ясно, что вы бы сделали все, чтобы изменить прошлое. Ваши последующие действия не оставляют сомнений на сей счет. Кроме того, я сожалею, что так вела с вами, когда вы пришли ко мне. Я была зла, напугана, одинока, я выместила на вас свое отчаяние, но должна сказать, что никогда не видела в ваших поступках злого умысла.

Просто так устроено, что в жизни порой случаются страшные вещи. — Ее слова повисли в воздухе, и, когда она продолжила, ее голос смягчился. — Теперь у меня все в порядке, и дети тоже. Мы выжили. У нас все хорошо.

Доусон повернулся, чтобы уйти, но Мэрилин дождалась, когда он снова повернется к ней лицом.

— Я пришла сюда сказать, что вам больше не нужно мое прощение, — медленно проговорила она. — Хотя я знаю: все, что вы делали, — не для того, чтобы его получить. Вам не столько нужно мое прощение или прощение моей семьи, сколько вы хотите усмирить собственную совесть, которая вас терзает столько времени. Дело в вас. Будь вы моим сыном, я бы посоветовала вам утихомирить ее. Скажите ей, что вы прощены, Доусон. Прошу вас, сделайте это ради меня.

Она пристально посмотрела на него, желая убедиться, что он правильно понял ее, потом развернулась и пошла прочь. Доусон застыл на месте и глядел ей вслед, пока она удалялась, обходя могильные памятники, и наконец не исчезла совсем.

Аманда ехала на автопилоте, не замечая еле ползущую рядом вереницу машин. Семьи в минивэнах и джипах, некоторые из них с лодками, после проведенного на пляже уик-энда заполонили шоссе.