Джаред еще спал, когда в четверть шестого зазвонил его телефон. Перевернувшись на кровати, он достал мобильник. И чего это отцу вздумалось звонить, удивился он.

Вот только звонил не отец, а его товарищ по гольфу, Роджер. Он просил Джареда приехать и забрать отца из гольф-клуба. Потому что отец набрался и не может вести машину.

«Да неужели? — проговорил про себя Джаред. — Отец? Набрался?»

Впрочем, вслух этого Джаред не произнес, хоть ему и очень хотелось. Пообещав быть на месте минут через двадцать, он встал с постели, натянул надеванные шорты и футболку, а на ноги надел вьетнамки. Потом взял со стола ключи и бумажник и, позевывая, спустился по лестнице. О том, чтобы позвонить Мелоди, уже не было речи.

Прятать пикап на дороге перед домом Така и пробираться через лес, как прошлым вечером, Эби не стал. Наоборот, заехав на ухабистую подъездную дорогу, он, как руководитель группы спецназа во время выполнения боевого задания, прибавил скорость и резко, так что из-под колес полетел гравии, затормозил перед самым домом. Из машины он вышел с оружием, опередив Теда, который выбрался из пикапа с удивительным для его состояния проворством, хотя своим видом мог испугать кого хочешь: синяки под глазами уже приобрели пурпурно-черный оттенок. Лицом парень походил на енота.

Как и подозревал Эби, вокруг не было ни души. Ни в доме, ни в гараже никаких признаков Доусона не наблюдалось. Однако шустрый этот мерзавец, его кузен. Жаль, что все эти годы он с ним не якшался, не то бы нашел ему хорошее применение, пусть даже Теда от этого хватил бы удар.

Тед тоже не высказал удивления, обнаружив, что Доусон улизнул, однако гнев его от этого не уменьшился. Эби наблюдал, как играют у Теда на скулах желваки, как он пальцем поглаживает спусковой крючок «глока». Кипя от злости, он какое-то время постоял на дороге, ведущей к дому, затем Тед решительно подошел к дому Така и распахнул дверь ногой.

Эби прислонился к пикапу, решив переждать, дать возможность брату выпустить пар. Из дома донеслись извергаемые Тедом ругательства и грохот — это он громил мебель. Вот из окна вылетел стул, разбив на тысячи осколков стекло. Наконец в дверях появился Тед и в бешенстве зашагал к старому гаражу.

Там стоял классический «стингрей». Прошлым вечером его в гараже не было — очередное доказательство тому, что Доусон здесь появлялся, но уже уехал. Дошло ли это до Теда, Эби не мог сказать. Впрочем, это было не важно. Следовало дождаться, пока Тед успокоится. Чем скорее он выпустит пар, тем скорее жизнь вернется в прежнее русло. Эби требовалось, чтобы Тед поменьше думал о том, что хочется ему, и больше о том, что говорит ему Эби.

Схватив с верстака монтировку, Тед размахнулся и со всей дури с воплем обрушил ее на лобовое стекло «стингрея», после чего начал молотить ею по багажнику. Он колотил монтировкой по фарам, сбил зеркала, но это было лишь начало.

Не больше пятнадцати минут потребовалось Теду, чтобы чем ни попадя разнести машину на части. Ненависть к Доусону была столь велика, что вскоре двигатель, шины, обивка и приборная доска — все было раскурочено, разрезано на мелкие части.

Жаль, подумал Эби. Машинка была загляденье, настоящая классика. Однако машина чужая, и Теду от этого легче, а значит, решил Эби, это на пользу.

Закончив свое дело, Тед наконец направился к Эби. Шаг его оказался тверже, чем ожидал Эби, хотя дышал Тед тяжело, а его взгляд по-прежнему оставался диким. «Как бы он не прицелился да не пальнул в меня, просто так, со зла», — подумал Эби.

Однако недаром Эби стал главой семьи — испугать его было не так просто, даже когда брат его становился действительно страшен. Он продолжал стоять, непринужденно прислонившись к машине, перед приближавшимся к нему Тедом. Видя, что Тед уже совсем близко, Эби ковырнул в зубах, после чего внимательно осмотрел палец.

— Ну что, закончил?

* * *

Доусон стоял у причала за гостиницей в Нью-Берне между слипами с яхтами. Приехав сюда прямо с кладбища, он все оставшееся до вечера время, пока не начало садиться солнце, провел здесь.

За последние четыре дня это было уже его четвертое пристанище. После выходных он чувствовал себя изнуренным физически и эмоционально. Как ни пытался, он не мог представить себе, как жить дальше. Завтра, послезавтра, а также дальнейшие бесконечные череды недель и лет. Они казались бессмысленными. До этого в его жизни были некие своеобразные цели, которые теперь исчезли. Аманда, а теперь еще и Мэрилин Боннер отпустили его навсегда. Так умер. Что ему теперь делать? Уехать? Остаться на прежнем месте? Работать там же? Или попробовать что-то новое? Какова теперь его цель, когда прежние жизненные ориентиры утрачены?

Доусон знал, что ответов на свои вопросы здесь не найдет, и, поднявшись, поплелся обратно в гостиницу. Его самолет вылетал в понедельник рано утром. Доусону надо было встать до рассвета, чтобы вернуть арендованную машину и зарегистрироваться на рейс. В Новом Орлеане он окажется до полудня, а там еще немного, и он дома.

Добравшись до своего номера, он прямо в одежде повалился на кровать. Впервые ощущая себя в жизни абсолютно дезориентированным, он ничего не мог, кроме как вспоминать прикосновения губ Аманды к его губам. «Ей может потребоваться время», — писал Так. И прежде чем провалиться в сон, Доусон уцепился за эту надежду: хоть бы Так был прав.

Остановившись на красный свет, Джаред посмотрел на отца в зеркало заднего вида. Вот уж набрался так набрался, думал Джаред. Когда он приехал в гольф-клуб несколькими минутами раньше, отец стоял, привалившись к одной из колонн. Туманный и рассеянный взгляд.

Дыхание, которым можно было воспламенить газовый гриль в саду за домом. Наверное, поэтому он все время молчал — старался скрыть, насколько он пьян на самом деле.

Джаред к такому уже давно привык. Пьянство отца его не столько раздражало, сколько удручало. У мамы сразу портилось настроение, хотя она и пыталась вести себя как ни в чем не бывало, пока муж шатался по дому в стельку пьяным. Злиться на отца — только зря энергию тратить, он того не стоил, но мама, Джаред прекрасно знал, внутри буквально кипела от гнева. Она изо всех сил старалась держаться цивилизованно, но где бы в конце концов отец не пристраивался, она неизменно уходила от него в другую комнату, будто это у супругов нормальное дело.

Вот и сегодня ничего хорошего не жди, правда, расхлебывать все это придется Линн, если она явится домой прежде, чем отец отключится. Что до него, Джареда, то он уже позвонил Мелоди, и они договорились пойти купаться.

Наконец загорелся зеленый свет. Рисуя в воображении образ Мелоди в бикини, Джаред нажал на газ и не заметил, что через перекресток на полной скорости уже ехала машина.

С оглушительным треском она врезалась в автомобиль Джареда. Во все стороны полетели осколки и обрывки металла. Часть искореженной дверной рамы выгнулась внутрь, надавив ему на грудь. И в тот же самый момент вылетела подушка безопасности. Пристегнутый ремнями, Джаред дернулся всем телом. Его машина, крутясь вокруг своей оси, неслась через перекресток, голова Джареда моталась из стороны в сторону. «Я погиб», — мелькнуло у него в голове, но чтобы произнести хоть что-то, ему не хватало воздуха.