На зов подошел плечистый степняк с кривыми ногами. Он был на полголовы выше Мансура, а размер его кривого меча говорил о силе этого воина.

– Это и есть мой младший брат Эрдек, – сказал Мансур. – А биться он будет с твоим младшим братом.

– У меня нет младшего брата.

– Ничего страшного. Я сам тебе его укажу.

– Но это же нечестно! – возразил Каспар.

– Все, что я говорю, – честно.

– Ну и кого же ты назначишь моим младшим братом? Наверное, мессира Маноло?

– Нет, я честный человек, Проныра. Я понимаю, что этот твой мессир – он не воин. Вот орк – воин, и человек-лиса – воин. И тот молодой – тоже воин, у него был хороший старый меч. Теперь таких не делают. Но есть у тебя еще один воин. Такой ма-а-аленький! Пусть он будет твоим младшим братом.

– Ты имеешь в виду гнома Фундинула?! – Каспар был поражен бессовестностью Мансура.

– Никаких гномов я не знаю. Это будет твой младший брат. Если он победит, вы получите обратно своих лошадей и уйдете – слово Мансура! Но если твой младший брат проиграет моему младшему брату, я закопаю вас в этих песках. Обещаю тебе… Ну что, принимаешь это условие?

– Ты не оставляешь мне выбора. Поистине твоя доброта не знает границ. Я принимаю предложение, но мне нужно еще переговорить с моим младшим братом. И у меня есть еще одно небольшое условие…

– Какое еще условие? – недовольно спросил Мансур.

– Перед этим испытанием мои люди должны хорошо поесть. В том числе и человек-лиса. Он из моей команды, и ты должен пообещать, что отпустишь и его тоже, если мой младший брат победит.

– Ну да, я же сказал – слово Мансура.

– Я понял, но ты должен выпустить его из клетки. Ему необходимо быть среди нас в тот момент, когда будет решаться наша судьба. В клетке он может умереть, там очень жарко, а мальчишки отобрали у него всю еду и воду.

– Хорошо, я выпущу его, и пусть он вместе с твоими людьми наблюдает за битвой наших братьев.

Лейла долго молчала, не решаясь перебить мужчин, но, когда возникла пауза, она о чем-то спросила Мансура.

Тот ответил ей, затем перевел для Каспара:

– Твоя жена, Проныра, спросила, о чем мы говорим. А я ответил, что мы готовим праздник. Правильно?

– Правильно, – усмехнулся Каспар. – Праздник.

На этом они разошлись. Мансур пошел давать необходимые указания для организации боя, а Фрай прямиком отправился к яме, жестом показав Лейле, чтобы она ждала его в шатре.

Подойдя к яме, он выяснил, кто из часовых понимает ярити, и отправил его за водой для пленников, сказав, что это приказ Мансура.

Затем склонился над ямой:

– Есть новости. Хорошая и плохая.

– Лучше начать с плохой, – сказал Углук.

– А что скажешь ты, Фундинул?

– Я? – Фундинул почесал макушку. – Я согласен с орком – давайте плохую новость, ваша милость.

– Тебе предстоит сразиться с крепким воином-степняком, братом Мансура.

– С чего вы взяли, ваша милость, что приезжий гном будет драться с каким-то местным здоровяком?

– Если тебе удастся его победить, Мансур обещал всех отпустить.

– И вы ему верите, ваша милость?

– Мансур дал честное слово. А с другой стороны, если тебя убьют в бою, мы ненадолго переживем тебя.

– Даже не знаю, что на это ответить, ваша милость, – сказал гном и снова принялся чесать в затылке.

Сидевшие на дне ямы мессир Маноло, Углук и Бертран напряженно за ним следили. Как-никак он был их единственным шансом на освобождение. Пусть и призрачным, но все же шансом.

– Если мне вернут мой топор, ваша милость, я попробую выстоять против этого степняка.

– Насчет топора я постараюсь договориться.

– Спасибо тебе, Фундинул, что решил побороться за нашу жизнь, – сказал мессир Маноло.

– Да-а, – протянул Углук. – Никогда еще гномы не спасали орков. Если тебе это удастся, ты будешь первым.

Прибежал посланный за водой часовой. Он принес полный кожаный мешок и уважительно протянул Каспару. Тот сразу сбросил его в яму, и узники принялись утолять жажду.

Из большого оранжевого шатра, который являлся резиденцией Мансура, вышла группа воинов. Они быстрым шагом направились к яме, чтобы сообщить Каспару решение предводителя.

Как оказалось, тот приказал провести схватку прямо сейчас – напротив главного шатра.

В яму спустили ствол корявого дерева, который служил здесь лестницей, и по нему стали подниматься пленники.

Пришедшие воины Мансура встали вокруг них, словно опасаясь, что те убегут в пустыню.

– Моему брату нужен его топор, – сказал Каспар, обращаясь к степняку, который исполнял роль сержанта.

Как и следовало ожидать, этот воин не мог принимать подобные решения самостоятельно, поэтому они с Каспаром отправились к Мансуру, который уже поджидал их возле своего шатра.

Видимо, оповещенные о предстоящем бое, со всего стойбища к шатру предводителя начали стекаться зрители.

– Мансур, – с ходу заговорил Каспар, – мой брат был вынужден согласиться на бой, но он в жизни не держал меча. Нужно вернуть ему его топор.

– Какой еще топор? У нас положено вести бой на ясагаях.

– Но ты и так выбрал самого младшего брата в моей семье. Если бы среди нас был младенец, я не сомневаюсь, что ты приказал бы сражаться и ему.

Весь побагровев от гнева, Мансур схватился за рукоять меча и едва не вытащил его, однако, заподозрив Каспара в намеренной дерзости, сдержал себя.

– Спроси своего брата Эрдека, Мансур, – продолжал давить Фрай. – Неужели он будет против, чтобы этот маленький человечек, с которым он собирается сражаться, как с настоящим мужчиной, смог умереть со своим оружием в руках? Я взываю к твоей чести воина, Мансур. Если ты откажешь в такой малости моему младшему брату, никто не поверит, что это был честный бой. Твои воины перестанут тебя уважать!

– Заткнись, шакал! – закричал Мансур, снова хватаясь за меч. – Мои воины за меня жизнь отдадут!

– Они отдадут за тебя жизнь с большим удовольствием, если будут знать, что ты можешь быть честным даже по отношению к своим врагам…

Исчерпав свое красноречие, Каспар замолчал, выжидательно глядя на Мансура. Тот все еще делал вид, что раздумывает, затем подозвал одного из своих воинов и что-то быстро сказал ему на ухо. Тот кивнул и убежал в сторону руин бывшего дворца. Каспар знал, что там у Мансура содержались лошади.

Вскоре воин показался из руин и побежал обратно, неуважительно волоча по песку кожаный чехол, в который Фундинул так любовно укладывал свой топор.