– А что с третьим, кстати? – спросил Эмиль. – Где Йохан?

– Я… приковала его наручниками у него дома. Надеюсь, он в безопасности.

– Как и люди вокруг него?

Мы оба замолчали. Я не знала, что на это ответить, а Эмиль понял, что перегнул палку.

– Ладно, прости.

– Ничего.

Повисла долгая напряжённая пауза.

– Тебе надо поговорить с Грет по душам, – сказала я.

– Ты думаешь, я не пытался?

– Значит, нужно попытаться ещё.

Из меня был не очень хороший советчик в семейных отношениях, но я всё же хотела подтолкнуть его к правильному решению.

– Ты не знаешь, что творится у неё внутри. Никто нам не скажет, что происходит в душе другого человека, и какое дерьмо он носит в голове. Я изо всех сил пытаюсь понять Йохана, потому что люблю его, а ты не можешь поговорить с дочерью?!

Только через пару секунд я поняла, что призналась в любви. Призналась не Йохану, а постороннему человеку, который вряд ли мог поверить в эту любовь. Эмиль промолчал, словно просил, чтобы я продолжила.

– Эти люди… они и правда торнадо, Эмиль. Сумасшедшие люди, которые оставляют после себя хаос. Но всё, что им нужно – это человек, который возьмёт их за руку и спасёт. Я попробую спасти Йохана, а ты, – я показала пальцем, – спасай собственную дочь.

– Спасибо, Лей. Я тебя услышал. Надеюсь, я ещё не получил статус самого плохого отца.

Самый плохой отец не будет целый день тратить на то, чтобы искать свою дочь по всему Берлину. Самый плохой отец не будет пытаться вытащить близкого человека из дерьма или спасать от полиции. Он разве что будет изводить собственную семью. Как это делал отец Рут или мой. На меня снова накатили воспоминания, которые я попыталась прогнать. Нет. Только не сейчас.

– Поверь мне, будь ты самым плохим отцом, – хмыкнула я, – это твой труп нашли бы сегодня утром.

Эмиль, судя по улыбке, шутку оценил. Но в его уставших глазах промелькнул страх.

Уже ближе к закату мы снова оказались в сердце Нойкёльна, проезжая по узким улочкам между частных домов. У одного из них Эмиль и припарковал машину. Он ещё раз набрал Грет и, услышав на том конце лишь длинные гудки, вышел из машины и подошёл к входной двери дома. Нам открыл рыжий кудрявый парень. Он был в одних трусах и явно смутился, когда увидел на пороге огромного мужика и девушку.

– Скотт, – дружелюбно улыбнулся Эмиль, – привет.

– Герр Вигман? – дрожащим голосом сказал парень, прикрывая трусы ладонью. Наверное, мы очень не вовремя к нему наведались.

– Скотт, ты Грет не видел?

– Грет? – переспросил он, и я едва не засмеялась от его картавости, «Гхет» звучало довольно забавно.

– Да, так зовут мою дочь, помнишь? – мне показалось, что ещё чуть-чуть и Эмиль ворвётся внутрь и сам проверит, есть ли там Грет.

– Ну-у-у, – переминаясь с ноги на ногу, протянул парень. – Она… она у меня в гараже. Вместе с подругой.

– Всё ясно, – ответил Эмиль, – спасибо.

– Но… только не говорите ей, что это я их сдал.

– Скотт, – Эмиль развёл руками и улыбнулся, – мы же не полиция, в конце концов. Что значит «сдал»? Помог её близкому человеку.

Парень неуверенно кивнул и закрыл дверь. Эмиль быстрым шагом направился к гаражу. Я бежала за ним, сжимая в руках куртку Рут.

– Господи, надеюсь, они ещё там, – бросил он на ходу.

Не могла с ним не согласиться.

У гаража он остановился и, приложив ухо к двери, прислушался. С той стороны раздавался какой-то шум, слышались приглушённые крики. Недолго думая, Эмиль постучал в дверь.

– Открывайте! – крикнул он. – Открывайте! Мы знаем, что вы там!

19

ОШИБКИ ПРОШЛОГО

Я проснулся от громкой мелодии, прозвеневшей под ухом. Решив, что это будильник, я собрался его выключить, но увидел на экране мобильника фамилию «Рихтер».

Сука.

Приподнявшись с кровати, перебарывая головную боль и протирая глаза, я приложил телефон к уху и как можно уверенней сказал:

– Алло?

– Лоренц! – крикнул Ральф Рихтер, явно уже давно находившийся на ногах. – Помнишь, что ты обещал?!

Конечно же, блядь, не помню. Я каждый раз ему что-то обещаю. И не всегда выполняю.

– Вы о… пропавшем ребёнке? Я вчера навёл справки о его…

– Каком нахуй ребёнке, Лоренц?! Я о психе! Грёбаном Морице! Помнится, ты обещал, что Хейк и Вилли справятся с поставленной задачей!

– Ну, так они расследуют это дело, – я схватился за голову, пытаясь привести мысли в порядок.

– Расследуют?! Сегодня ночью нашли труп Итана Хоффмана!

– Кого? – тупо переспросил я.

На том конце провода Рихтер тяжело вздохнул. А потом заговорил уже более спокойным голосом.

– Отца сбежавшей девочки, Лоренц. За которую псих в баре заступился. Почему я об этом деле знаю больше чем ты?!

Я вспомнил вчерашнее ночное дежурство и двух девушек в камере – эту чёртову байкершу и её рыжую подругу. Ночью их обеих забрали по домам. А теперь отец рыжей мёртв?

– Я всё выясню, – ответил я, желая поскорее сбросить с себя орущего Рихтера.

– Ещё бы! Быстро поезжай туда!

Кое-как поднявшись с кровати, я наспех умылся и надел форму. В висящем на шкафу зеркале отражался не я. Там был совершенно другой Лоренц – уверенный в себе комиссар полиции Нойкёльна, а не тот неудачник, каким я считаю себя последние несколько лет. Если у супергероев есть костюм, благодаря которому они превращаются в неуязвимых, то у меня такой – полицейская форма. Хотя я всей душой ненавижу полицию. Наверное, только поэтому здесь и работаю.

Съев по пути из подъезда шоколадный батончик, чтобы хоть как-то позавтракать, я поехал к дому Хоффманов.

Солнце медленно поднималось из-за горизонта. Пообщавшись с потерявшей рассудок женщиной – матерью Рут, я вышел на крыльцо и закурил. На улице изуродованное тело главы семейства запаковывали в чёрный пакет. Неплохо над ним поработали сегодняшней ночью. Рихтер прав – от психов неизвестно чего ожидать. Сегодня они просто потерявшиеся люди, пытающиеся найти, ради чего жить, а завтра уже маньяки, превращающие людей в то, что я сейчас видел перед собой. Я сделал затяжку и заглянул в дом, где криминалисты снимали отпечатки пальцев с мебели, а эти два полудурка – Классен и Дрекслер – что-то обсуждали между собой. Идиоты! Не могут просто поймать чертового Морица!

Вся эта история начинала действовать мне на нервы. Знал бы я пару дней назад, что она превратится в кровавый триллер, никогда бы не поручил это дело двум раздолбаям. А, впрочем, я сам найду Морица. Найду и прибью этого психа. Чего бы мне это ни стоило. Затушив брошенный на землю окурок подошвой ботинка, я прошёл к машине и поехал в психиатрическую клинику. В место, где всё и началось.

Это была отжившая лучшие годы лечебница, которая кое-как охранялась и явно нуждалась в капитальном ремонте. Удивительно, как из неё не сбежали остальные пациенты. В вестибюле меня встретил Джерт – директор, который начал водить меня по лабиринтам клиники. И Джерт, и лечащий врач Морица, и обслуживающий персонал явно были не рады повторному приезду человека из полиции. Начни копать, и найдётся столько материала, что эту контору можно будет прикрыть хоть завтра.

Спустя час я оказался в кабинете Рокси Леманн – молодой медсестры, которая явно была не предназначена для этой работы. Когда я зашёл в тесный кабинет, то был уже измотанный, уставший и злой, и решил, что именно она даст ответы на все мои вопросы. Рокси подняла взгляд от бумаг.

– Доброе утро, – милым голосом сказала она, – чем могу помочь?

Не спрашивая разрешения, я подвинул стул и сел напротив, сложив руки на груди.

– Я по поводу вашего бывшего пациента, Йохана Морица, – серьёзно сказал я, посмотрев исподлобья. – Понимаю, что вас и без того замучали вопросами другие полицейские, начальство… Так что давайте быстро, честно и откровенно. Как Мориц сбежал?

После