В определенное время началась подготовка к выходу.

Левченко подошел к комбату:

– Слушай, Карим, я понимаю, местность перед заставами сложная, господствующие высоты, на которые спокойно выходят духи и имеют возможность беспокоить погранцов. Но почему мы должны зачищать тыловой кишлак? Что в нем опасного?

Маджитов объяснил:

– Все дело, Миша, в том, что кишлак этот является перевалочной базой. Туда обходами из Афгана доставляется опий-сырец. Оттуда он уходит дальше, в глубину страны. Там местные умельцы делают из него героин, который продают за огромные бабки. Отсюда, Миша, цепочка тянется до Москвы и дальше на Запад. Солидные бабки, серьезное дело. Сырец из Афгана доставляется караванами, охрана каждого из них, естественно, хорошо вооружена.

– Так значит, мы выходим на караваны?

– Мы идем в кишлак. Туда должен прибыть караван, но ты сам не хуже меня знаешь, что «должен» еще не означает «обязан». Духи серьезно маскируют перемещения ценного груза. Короче, повезет – возьмем караван, нет – обозначим себя зачисткой. После этого духи в тот кишлак с наркотой не сунутся. Будут искать другую перевалочную базу. Засвеченной боевики пользоваться не станут. Вот почему мы должны навестить этот кишлак. Теперь понятно?

– Да. Но непонятно другое. Если нашим известно, что кишлак используется как перевалочная база наркоторговцев, то зачем засвечивать его? Ведь можно тихо подтянуть туда спецназ, дождаться каравана и уничтожить его. Больше эффекта было бы.

– Значит, Миша, кто-то в Душанбе не заинтересован в том, чтобы караваны громили на границе.

– Тогда на хрена нам идти в кишлак?

– Обозначить борьбу с наркоторговлей надо.

– Твою мать, везде одно и то же! Бабки правят миром.

– Нет, Миша, миром правят люди, у которых очень много бабок. Но это нас не касается. Задача поставлена, и нам ее выполнять. Поведешь, как и раньше, передовой дозор.

– Благодарю за доверие.

– Не стоит благодарности. Ради товарища пойдешь на все! Готовься, Миша, приказ на выдвижение может поступить в любую минуту.

– Слушаюсь, ваше высокоблагородие.

– Да, Миша, скажи своим, чтобы трофейные «Васильки» в рейд взяли. Они могут пригодиться.

– Да, конечно! – Левченко козырнул и направился готовить подчиненных к выходу.

По приказу передовой дозор начал выдвижение к кишлаку. Идти предстояло по открытой местности, по равнине, без особого напряжения. Из опыта боевых действий было известно, что в таких районах, которые хорошо просматриваются и, соответственно, простреливаются, боевики засад не выставляли.

Дозор дошел до извилистой горной реки и переправился на противоположный берег. Река оказалась быстрой, но мелкой. После форсирования бойцы поднялись на возвышенность и пошли вдоль русла, внимательно изучая местность. Здесь, где изменился рельеф, духи могли выставить сюрпризы в виде растяжек, а также организовать скрытые позиции. Но все прошло гладко. Боевики не проявились.

Дозор подошел к кишлаку, залег. Левченко посмотрел на селение в бинокль и ничего подозрительного не заметил. Прибыла основная группа.

Комбат прилег рядом с Левченко и спросил:

– Что тут у нас, Миша?

– Все спокойно. Никакого каравана и в помине нет. В кишлаке тишина.

– Да, – повторил майор Маджитов. – С виду они всегда вполне мирные, а внутри… – Он не договорил и приказал: – Устанавливай восьмидесятидвухмиллиметровые минометы, а мы возьмем кишлак в полукольцо.

Левченко поинтересовался:

– Будем стрелять по селению?

– Нет, – ответил комбат. – Ударим по высотам. Посмотрим, как на это отреагируют мирные чабаны. Дальше будем действовать по обстановке.

Группа окружила селение, оставив свободными высоты, по которым ударили трофейные минометы.

Прогремели взрывы. Кишлак молчал. Как только ветер снес в сторону пыль и гарь, на окраину селения вышел пожилой таджик с белым полотенцем на шесте. Он размахивал им, показывая, что в селении нет боевиков, и прося прекратить огонь. Впрочем, стрелять больше никто и не собирался.

Выставив на высотах посты боевого охранения, группа вошла в кишлак. Комбат подошел к пожилому таджику и поговорил с ним. Потом он отдал приказ проверить дворы на предмет наличия чужих людей, оружия, запаса наркотиков.

Зачистка прошла без проблем. Трофеев взяли мало, несколько автоматов, охотничьи карабины и ружья, пару килограммов серого порошка. Его солдаты обнаружили в брошенном, покосившемся доме. Естественно, местный аксакал понятия не имел, откуда в заброшенном доме оказалась наркота. Порошок сожгли, ружья и карабины вернули, автоматы забрали.

Аксакал пригласил офицеров к себе домой и угостил сушеной бараниной. Электричества, а значит, и холодильников в селении не было, и мясо сушили во дворах на солнце. После баранины женщины, прятавшие лица под платками, подали чай.

Комбат сообщил на заставу результаты зачистки, точнее, отсутствие таковых. Оружие не в счет. Его было полно в каждом таджикском селении. Увидеть ребенка лет десяти с автоматом можно было запросто.

После переговоров комбат собрал офицеров и заявил:

– Здесь наша работа закончена. Как стемнеет, пойдем обратно.

– На заставу? – спросил Левченко.

– Нет. – Маджитов улыбнулся. – На базу, в Восе.

Все обрадовались.

– Это дело! Хоть отдохнем как люди, помоемся, побреемся, переоденемся, отъедимся, а то без харчей воевать плохо.

Как и было решено, с наступлением темноты сводная группа двинулась в путь. Пошли в том же порядке. Поверху пустили фланговый дозор.

Бойцы отходили по горной реке. Переходя ее, Левченко подвернул ногу. Из-за этого в дозор он не попал, а ковылял сзади основной группы. Идти приходилось по ледяной воде, это в начале декабря!

Конечно, можно было выбрать и другой маршрут. Но именно по ущелью и руслу реки к кишлаку выходили караваны. Комбат еще надеялся, что удастся зацепить один из них. Посему группа шла по реке в готовности встретить охраняемый караван. Но все обошлось без происшествий.

Забрав технику, оставленную у двенадцатой заставы, сводная группа форсированным маршем направилась к поселку Восе. Домой, на базу, бойцы вернулись днем. Пыльные, грязные, похожие на душманов, офицеры и солдаты спрыгнули с танков и БМП.

Ольга повисла на шее Левченко.

– Живой! Я ждала тебя!

Михаилу стало не по себе. Подобного он не ожидал.

– Не надо, Оля, народ кругом.

– Ну и пусть все видят. Главное, ты вернулся живой.

– Да брось, что со мной могло быть?

– Но вы ведь на войне были!

– Какая война, Оля? Так, погуляли по горам, постреляли и назад приехали. Тут-то у вас как?