Но кто из кабинета министров побывал хотя бы на одном из них?

Кто даст гарантию, что остров Ва-Нуку, проданный не столь давно некоему графу де Ламберу одним из последних, является действительно необитаемым? И кто дал право распоряжаться тремя тысячами островов Полинезии французскому правительству лишь на том основании, что они являются колонией нашей страны?

Скоро, очень скоро туземные племена Полинезии поймут, что их земля, принадлежащая им по праву, продается с молотка разного рода любителям экзотики, которые будут наведываться на купленные острова раз в год, для того чтобы провести там уикенд или часть отпуска, и вознегодуют! Борьба против колониальной зависимости ширится во всем мире и, конечно, коснется населения полинезийских Маркизовых островов. И тогда графы де Ламберы и прочие так называемые владельцы тихоокеанских островов в одночасье лишатся своей собственности, что, несомненно, случится и будет в высшей степени правильно и справедливо».

Прочитав статью, Артур лишь только хмыкнул. Ну и пусть себе пишут, что хотят; главное, что первая часть задуманного плана исполнена, и теперь надлежало приступать к реализации второй, заключающейся в том, чтобы… Впрочем, следует сначала рассказать о том, что было после того, как Артур заимел паспорт.

После получения означенного документа и прощания с закадычным другом Леопольдом Ливенталем, секретарем французского генерального консульства в княжестве Монако, новоиспеченный граф де Ламбер отправился во Флоренцию (или как ее еще называют – Италийские Афины). Во Флоренции он бывал не единожды, ему там весьма нравилось. К тому же в этой части Тосканы его никто не знал, в отличие от Франции, где оставаться было небезопасно, даже имея настоящий паспорт на имя графа де Ламбера. Ведь Париж, Ницца, Ментона, Марсель, Монбельяр, Авиньон и прочие французские города и городишки знали его как маркиза де Сорсо, разыскиваемого полицией.

Во Флоренции он снял небольшой, но довольно миленький домик недалеко от палаццо Веккьо, нанял себе секретаря и весьма хорошенькую экономку, которая время от времени удовлетворяла и чисто мужские прихоти графа, и принялся за первую часть задуманной аферы.

Сначала Артур прошелся по широким аллеям парка Кашины, тянувшимся вдоль пенящейся у берегов реки Арно, и посмотрел на дефилирующую по ним публику. Подышал италийским воздухом. Полюбовался на памятник индийскому принцу в самом конце парка. Этот памятник принц воздвигнул себе сам, еще при жизни, завещав городу свою виллу – правда, с условием, чтобы его похоронили здесь, в специально приготовленном под постаментом памятника склепе, что и было исполнено. Иначе сказать, решил ни при каких обстоятельствах, даже после смерти, не покидать Флоренцию – вот до чего полюбилось индийскому принцу это место!

Так вот, побродив по аллеям парка Cachine, Артур приказал своему секретарю выяснить, продаются ли в частные руки какие-либо необитаемые острова в Тихом или Индийском океане, и если продаются, незамедлительно доложить ему об этом.

– Продаются, – выяснил в скором времени секретарь.

– Где? – поинтересовался Артур.

– В Тихом океане, в Полинезии, – ответил секретарь. – Так называемые Маркизовы острова.

– И в какую цену?

– От восьми тысяч франков, – достал исписанный мелким почерком листочек секретарь и зачитал названия островов и их цену.

Самыми дешевыми были обыкновенные рифы с песчаными пляжами, которые можно было обойти за четверть часа. Самыми дорогими, стоимостью до двухсот тысяч франков – большие острова, бывшие некогда обитаемыми. Артуру понравился остров Ва-Нуку, небольшой, вулканического происхождения и находящийся от ближайшего материка Южная Америка в 7300 километрах. Стоил он сорок тысяч франков, что Артур вполне мог себе позволить. После некоторых юридических проволочек остров Ва-Нуку с двумя небольшими речушками, то есть с наличием пресной воды, бухтой и несколькими великолепными пляжами был куплен. А чуть позже Артур отправился на остров осматривать свои владения. То есть это он для прессы и знакомых отправился на свой остров, а сам инкогнито поехал в Россию к своему другу Савелию Родионову, медвежатнику всея России. Дело у него к нему было, как любили говорить фартовые, на «сто тысяч». А если быть поконкретнее, то на двести миллионов франков…

Городок Тыхы небольшой. Если, конечно, его можно таковым назвать. Коли находился бы он в России, то считался бы рядовым уездным городом губернии Катовицы. Но он находится в Верхней Силезии, посему принадлежит не губернии, а Катовицкому воеводству. Сами Катовицы в двадцати верстах, ежели идти на север.

Вот Катовицы, несомненно, город.

В Тыхах имеется железнодорожная станция, вонючий завод по добыче угля, бумагопрядильная фабрика, площадь перед зданием воеводской администрации, она же рынок или базар, и два отеля, в один из которых, под названием «Коронный», вошла около пополудни весьма прилично одетая миловидная женщина с зонтиком, но совершенно без багажа, с одним только ридикюлем. Потребовав себе самый лучший номер и записавшись в книге приезжих баронессой Амалией фон Гольстен, она прошла в свои апартаменты почти бегом, так что ни управляющий, ни коридорный не заметили, что на ее ногах сандалии, которые обычно носят так называемые босые кармелитки. В номере женщина первым делом прошла в ванную комнату, наличие которой в таком захудалом городишке показалось ей чудом, и более часа смывала с себя дорожную пыль.

Ее багаж вскоре прибыл – два огромных чемодана из хорошей кожи, которые с большим трудом внесли в ее номер два здоровенных носильщика, нанятые ею в качестве таковых на площади. Им она отдала свое последнее серебро – монету в пять крон, оставшуюся после приобретения зонтика и чемоданов от золотого в сто крон, что сунула ей при прощании кармелитка Бригитта. Чемоданы, да и вообще наличие багажа как такового, были вещами, совершенно необходимыми для приезжающих, дабы у служащих гостиниц и отелей не возникали подозрения в благонадежности и, главное, в платежеспособности их новых постояльцев.

Через три четверти часа женщина позвонила из своего номера – наличие в нем телефонного аппарата было еще одним чудом – и поинтересовалась у пана управляющего отелем, не знает ли он в городе самого лучшего мастера дамской обуви.

– Знаю, – охотно ответил пан управляющий. – Это пан Радек. Чудо-мастер, золотые руки.

– А вызвать его к себе можно? Я хорошо заплачу, – прибавила Ольга.

– Вам – все можно, – ответил управляющий. – Когда вы хотите его пригласить?

– Сегодня, к шести вечера. Как вы думаете, это ему будет не обременительно?

– Думаю, что нет, пани баронесса. Считайте, что он уже пришел.

– Благодарю вас.

– Всегда к вашим услугам.

Пан Радек был вторым мастером по дамской обуви, который должен был появиться в номере «баронессы Амалии фон Гольстен» в шесть часов пополудни. Первым, в четыре часа, к ней должен был подойти пан Касперски, владелец сапожной мастерской, как ей сказали, лучшей в городе, которого она пригласила к себе в номер сама, когда покупала в магазинчике чемоданы. Мастерская тоже находилась на площади, как и все, что было лучшего в Тыхах. А пригласила она пана Касперского для того, чтобы заказать себе ботики, такие же, какие были на одной из картинок французского журнала мод. Впрочем, для этой же цели она пригласила и лучшего мастера по изготовлению дамской обуви пана Радека.