Остаток дня прошел спокойно. Я принял ванну и хорошенько отоспался, поскольку чем дольше длилось мое ожидание, тем меньше оставалось шансов, что мой сон не будет прерван беспардонным вторжением Хомякова. Пока я отдыхал, Вектор прислал из Москвы подложное сообщение от имени ограбленного покупателя, скрывающегося под псевдонимом Тритон. В послании я извещал самого себя о том, что высланный мной самому себе груз был перехвачен неизвестными сталкерами, маскирующимися под узловиков. Поскольку Барклай отвечал за доставку товара лишь до Курчатника, Тритон не предъявлял продавцу претензий. Наоборот, в связи с возникшими трудностями просил, чтобы тот продлил ему аренду перевалочного склада, где в настоящий момент хранилась вторая, еще не оприходованная покупателем часть груза.

В ответном послании Барклай высказал Тритону сожаление по поводу случившегося. И отметил, что тот поступил мудро, разобрав торпеды и переправив в первой партии их наименее ценные компоненты. После чего поблагодарил покупателя за то, что он не утратил к продавцу доверие, раз попросил продлить аренду склада. Само собой, Барклай не стал отказывать Тритону в его просьбе, позволив ему занимать склад столько, сколько потребуется. И напоследок попросил связываться с ним в дальнейшем по альтернативному каналу, так как этот после сегодняшнего инцидента перестал считаться надежным.

Сведения, какими мы обменялись с Вектором, шли кодированным текстом и не содержали никаких имен, дат и координат. Но код был не настолько сложен, чтобы причастная к ограблению G.O.D.S. не уловила смысл нашей переписки, которую мы также позволили ей перехватить. В последний раз. А спустя пару часов Башка под видом проверки сетевой безопасности перекрыл «гарантам» лазейку, оставленную нами нетронутой с их прошлого вторжения в наше информационное пространство.

– Все, баста! – добавил мамлюк, устранив виртуальную протечку. – Давно пора законопатить щели! А то сколько можно позволять этим хренососам скачивать на халяву нашу порнушку!

«Порнушка», к которой я и Башка все это время усиленно готовились, началась довольно неожиданным образом. Около часу ночи со мной внезапно связался мой второй работающий на Обочине посредник, – некий Вермут, – и сообщил скорбные новости. Оказывается, его собрат Пистон был найден мертвым полчаса назад в своем номере, который он, как и Коваленко, также снимал в «Бульба-Хилтон». И умер Пистон отнюдь не своей смертью – кто-то свернул ему шею. А перед этим, судя по расквашенному носу и кровоподтекам на лице, он подвергся избиению. По всей видимости, недолгому – вряд ли мой посредник обладал стоическим терпением и наверняка быстро выдал под пыткой наши деловые секреты. И все равно убийца предпочел не оставлять проболтавшегося Пистона в живых, боясь, наверное, что тот его потом разоблачит.

Найти убийцу по горячим следам дружинники не смогли, ибо это было бесполезно. В «Бульба-Хилтон» всегда проживало порядка сотни постояльцев. И каждый из них вполне мог побывать в номере у жертвы, выбить у Пистона нужные признания, потом прикончить его и вернуться к себе в комнату, не вызывая ни у кого подозрений. Расследование осложняло и то, что явных врагов, равно как и закадычных друзей, у посредника не было, поэтому его убийство не имело, на первый взгляд, отчетливого мотива. А без мотива можно было брать под подозрение любого знавшего Пистона обитателя Обочины. Даже Топотуна, Коваленко и Кали.

Вермут терялся в догадках, за что вообще мог быть убит его коллега. И Пистон, и сам он работали лишь с мелкими клиентами и не были посвящены в мои секреты, обладавшие реальной ценностью. Однако для меня мотив убийцы, да и его личность, уже не представляли секрета.

Пистона погубили не его посреднические делишки, а то обстоятельство, что ему доводилось бывать в «Ласточке». Об этом свидетельствовали имеющиеся в ЦУПе архивные записи, по которым я узнал, кто из моих людей вхож в штаб-квартиру, а кого сюда не впускают. Вермут, к примеру, был лишен такой привилегии. Он работал на Барклая гораздо дольше, чем покойный посредник, но отметок о его визитах в резиденцию босса охранные отчеты не содержали. Стало быть, при всей полезности Вермута Дровосек доверял ему меньше. Что также подтверждал сигнал тревоги, который он подал Пистону при атаке на мини-форт. Весьма красноречивая деталь: вероятно, Пистон, по мнению его бывшего босса, мог стать для него в критическую минуту более надежной опорой, чем Вермут.

Каким образом Мангуст вышел на моих посредников? Скорее всего, выведал о них у своего приятеля Коваленко. К примеру, попросил Матвея порекомендовать ему «почтальонов» для отправки Барклаю какой-нибудь коммерческой информации. И когда подкованный в таких вопросах Матвей назвал Мангусту имена Пистона и Вермута, мой нынешний главный враг решил наведаться к ним по очереди. И угадал правильного человека с первого раза, что при наличии у Хомякова всего двух кандидатур было не так уж сложно. Но если бы вдруг оказалось, что Пистон не владеет нужными сведениями, Мангуст попытал бы счастья у Вермута. И, выходит, что первый из них, проболтавшись, фактически спас второго от смерти, которой сам, увы, не избежал.

По словам Вермута, Пистону свернули шею, когда он сидел за столом и, по всем признакам, занимался какой-то работой: что-то писал или отправлял кому-то сообщение по просьбе палача. Миникомпа рядом с телом не нашли – наверняка убийца забрал его с собой и затем уничтожил. Я не стал знакомить Вермута со своим предположением, что мини-комп жертвы был украден лишь для отвода глаз. И что на самом деле Пистон пользовался карандашом и бумагой, поскольку любая электронная карта в руках у Мангуста вышла бы из строя за считаные минуты. Перепуганному посреднику знать об этом было необязательно. Я ответил ему, что, возможно, гибель Пистона связана с недавним нападением на «Ласточку» и что вскоре я непременно во всем разберусь. После чего порекомендовал Вермуту особо не светиться и почаще оглядываться и прервал сеанс связи.

Что ж, неплохой ход со стороны Хомякова. Грубоватый, но эффективный. Теперь он точно не заблудится и будет знать, в какое из помещений мини-форта ему телепортироваться, чтобы не столкнуться с охраной. Мне чудилось, будто воздух в моих апартаментах наэлектризовывается все больше и больше, готовясь вот-вот взорваться тысячами молний и извергнуть из себя ни много ни мало самого Атомного Демона. Несмотря на царившую в комнате тишину, нарушаемую лишь умиротворяющим журчанием фонтана, я ощущал себя словно рядом со взведенной бомбой, чей таймер уже отсчитывал последнюю минуту до взрыва. Будь убийца Пистона обычным человеком, он еще не покинул бы пределов Обочины. Но для Мангуста часовое опоздание выглядело довольно значительным. За такое в кругу пьющих друзей принято наливать штрафную, хотя в моем случае сетовать на задержку «друга» было, ясное дело, глупо.

Одноглазый ублюдок, визит коего в «Ласточку» после моей провокации на ВВЦ был давно ожидаем, опять меня перехитрил. Что ни говори, а после трехмесячной практики Мангуст овладел искусством телепортации просто в совершенстве. И если бы его таланты работали за пределами Зоны, Ведомство не пожалело бы денег, чтобы нанять себе на службу такого неуловимого уникума.

Включив негромкую музыку, притушив свет и плеснув себе в бокал виски, я продолжил бродить по апартаментам. Мангуст мог быть в курсе, что мне сообщат о смерти посредника. И потому при появлении гостя мне следовало вести себя соответствующе: делать вид, что я обдумываю последние новости, которые отбили у меня сон и хорошее настроение. Для полноты картины я то и дело матерился сквозь зубы и пинал мебель. В общем, старательно отыгрывал свою роль даже несмотря на отсутствие зрителей.