Увы, ночь на Тимирязевской прошла спокойно и без единого выстрела. С рассветом Яхонт прислал мне очередное сообщение, что он продолжил двигаться к цели. И высказал пожелание, чтобы я не заставлял его долго себя ждать. Я заверил его, что тоже нахожусь близко от ВВЦ и появлюсь там максимум черед полчаса после того, как туда доставят товар. Уточнив напоследок, что Яхонт не перепутает координаты, я разорвал с ним связь и сразу же вызвал Вектора.

Он, в отличие от наемников, провел ночь на ногах. И, достигнув к утру «Коды», присоединился к дежурившему там Гаеру. Как и прочие наши базы, эта тоже располагалась глубоко под землей и соединялась с поверхностью нешироким колодцем. Поверх его люка также красовался голографический муляж ловушки. Только это была не «Чертова топь», а «Калейдоскоп»: светящийся круг диаметром около двух метров, в котором безостановочно сменяли друг друга многоцветные симметричные узоры. Наша фальшивка была безвредна, как та игрушка, в честь которой эта аномалия получила свое имя. Но забредающие сюда сталкеры об этом, разумеется, не знали. И обходили ее как можно дальше, стараясь даже не смотреть в ее сторону. И немудрено, ведь хватало и короткого любования «Калейдоскопом», чтобы потом всю оставшуюся жизнь и днем, и ночью видеть у себя перед глазами сплошные переливающиеся узоры и ничего кроме них. Поэтому все ослепленные таким образом сталкеры довольно скоро сходили с ума. А те, которые не сходили, предпочитали наложить на себя руки, будучи не в силах выдержать нескончаемую «оптическую» пытку.

У моих оперативников не было нужды покидать «Коду» для того, чтобы вести наружное наблюдение. Вокруг нее хватало замаскированных видеокамер, позволяющих видеть все, что творится возле входа на точку, не только Вектору и Гаеру, но и нам с Башкой. Вдобавок их присутствие наверху, даже скрытное, грозило тем, что на них могли наткнуться рассредоточивающиеся в окрестных руинах «гаранты». Я не мог допустить подобную накладку и потому держал подходы к точке свободными. Чем фактически подыгрывал врагам Яхонта, не мешая им занимать выгодную диспозицию для атаки.

Камеры «Коды» засекли приближение наемников в начале десятого утра. Шел за ними отряд мнимых рыцарей или нет, узнать доподлинно было нельзя. Иногда мы замечали у себя на мониторах среди камней какое-то шевеление, но, взяв этот участок крупным планом, не обнаруживали на нем ничего подозрительного. Хотя вряд ли вчерашние преследователи оставили Яхонта в покое. Скорее, наоборот. Теперь они стали еще осторожнее, ибо почуяли, что путь конвоя вот-вот завершится, и не хотели именно сейчас спугнуть свою удачу. Я – тоже. Так что наверняка в эти минуты мы с «гарантами» испытывали сходные чувства.

Ничто не помешало Яхонту доехать до координатной отметки, какую я ему дал, и остановиться аккурат на ней. Но он, похоже, заподозрил в моей топографической дотошности какой-то подвох и, притормозив за двести метров до финишного рубежа, выслал к нему дозорную группу с миноискателями. Главарь наемников явно беспокоился, как бы на указанном мною месте его не поджидала закопанная в землю бомба. Или, не исключено, что туда угодит запущенная откуда-нибудь ракета. Зачем мне вдруг понадобилось взрывать собственный груз? Да мало ли! Может, в этих контейнерах сокрыто адское оружие, для которого ракета или бомба послужат детонатором и которое потом превратит этот район столицы в зону радиоактивного, химического или бактериологического заражения. Может, нынешний клиент Яхонта – психопат, решивший учинить в Зоне очередной локальный апокалипсис? А может, все это полная ерунда… Но подстраховаться в любом случае не помешает.

Яхонтовцы не могли предугадать, свалится ли на БТР с небес ракета, но по крайней мере мину они в земле не обнаружили. Зато от их глаз не укрылся «Калейдоскоп», мерцающий в сотне шагов от места выгрузки торпед. Дабы не нервировать Яхонта, я не заставлял его подъезжать непосредственно к ловушке, и ее близость не должна была создать для наемников трудности. И верно: заметив «Калейдоскоп», они взялись обсуждать свою находку, но затем махнули на нее рукой: дескать, пускай себе мерцает, все равно на таком расстоянии ее зловещие переливы не страшны. И, посовещавшись еще немного, решили в конце концов доехать до разгрузочной площадки.

Пока яхонтовцы вынимали контейнеры из утробы БТР и складывали их на землю, наши камеры засекли в округе еще несколько подозрительных шевелений. И одно из них было в итоге рассекречено! Это и впрямь оказался сталкер. Его выдала прореха в накидке-хамелеоне, которой он, видимо, зацепился за что-то, пока полз на позицию, и не заметил этого. Дырка была небольшой, но она нарушала целостность и естественность маскировки, позволяя рассмотреть доспехи прячущегося под ней человека. И на тех доспехах красовался орденский герб – Кандальный Узел.

Дождавшись, когда наемники сложат ящики в штабель, Яхонт развернул вездеход так, чтобы ему было удобно вести круговую оборону. После чего им оставалось лишь посматривать по сторонам и ждать заказчика. Наемников было всего пятнадцать. Поэтому они не могли расставить вокруг дозоры, поскольку это разъединило бы отряд и ослабило его оборонительный порядок. Яхонтовцам приходилось уповать лишь на детектор движения, чья антенна беспрерывно вращалась на башне БТР.

Мне было незачем оттягивать развязку этой драмы, но я все же дал «гарантам» четверть часа на то, чтобы они как следует рассредоточились. Они еще вчера разузнали все о своем противнике и потому расползались по позициям медленно и осторожно. Неведомый мне командир охотников не догадывался, что сейчас я практически читаю его мысли. И знаю, в какой момент он отдаст команду к атаке: тогда, когда я скажу свое слово. Обе стороны этого пока незримого противостояния пребывали в огромном напряжении и готовились к моему появлению. Готовились и не знали, что я нахожусь от них на расстоянии более семисот километров. И что стоит лишь мне отдать команду моим людям, как жизни многих собравшихся в это утро на территории ВВЦ людей сразу же оборвутся. Я стал вершителем их судеб, почти вторым Господом Богом. Вот только в отличие от него вымолить у меня милосердие было абсолютно нереально.

– Готовы? – поинтересовался я у затаившихся на «Коде» Вектора и Гаера. И, получив утвердительный ответ, дал отмашку: – Хорошо! Тогда приступайте!

Несмотря на то, что оба оперативника сидели в подземном бункере, сейчас они рисковали ничуть не меньше, чем яхонтовцы. И если кто-либо из моих людей замешкается, им обоим конец. И будет он отнюдь не таким быстрым, какой ожидает многих участников назревающей битвы, а медленным и мучительным. Такой конец всегда уготован нашему брату, когда его раскрывают и он попадает в плен к вражеской разведке…

– Открываю люк! – доложил мне напоследок Гаер и активировал два сенсорных выключателя. Первый из них снимал со входа на точку маскировочную голограмму, а второй открывал крышку колодца, что вел из бункера на поверхность. Все это я мог, в общем-то, проделать и сам, из Чернобыля. Однако было бы крайне досадно, если бы именно сегодня дистанционное управление «Кодой» вдруг отказало. Дабы избежать подобного недоразумения, мне и пришлось отправить туда своих оперативников, образно говоря, поджигать фитиль моей бомбы вручную.

Голограмма «Калейдоскопа» погасла, и закамуфлированный под камень люк стал сдвигаться в сторону. Его откупоривание продлилось несколько секунд, и это были последние спокойные секунды, какими наслаждались «гаранты» и яхонтовцы. А затем началось такое, что даже несмотря на наличие у нас двух десятков видеокамер я едва успевал следить за происходящим…