Хижина Александров стояла на окраине Баланоха, от нее до замка было четыре километра. Невин, наблюдавший за реставрацией двух церквей, каждый день отправлялся в замок пешком, но для больных суставов и слабых ног Бессеты такой путь был невозможен. Двести метров она еще могла преодолеть, а в ясные дни, когда артрит не так мучил ее, ей удавалось пройти и километр… Но четыре туда и четыре обратно — это за пределом ее возможностей. Похоже, ей не удастся получить информацию у сына. Тогда, если погода не испортится, придется отправиться в селение и расспросить людей.

У Бессеты не осталось никого, кроме Невина, и никто — ни МакКелтар, ни Церковь, ни сам Господь Бог — не отнимет у нее сына.

— Лошадка, лошадка, хорошая лошадка, — ворковала Гвен.

Упомянутое животное вздернуло губу, оскалило до жути большие зубы, и Гвен поспешно отдернула руку. Зверь прижал уши, хлестнул хвостом и злобно на нее покосился.

Десять минут назад грум вывел из конюшни двух лошадей и поставил их у крыльца. Друстан взял огромного коня за уздечку и, даже не обернувшись, отошел, оставив Гвен наедине со второй… тварью. Гвен понадобилось все ее самообладание, чтобы подойти к лошади, но с тех пор она не продвинулась ни на шаг: застряла в двери конюшни, пытаясь уговорить это порождение ада идти за ней.

Гвен растерянно обернулась через плечо. Друстан был занят разговором с конюхом, стоя в нескольких метрах от нее. Ладно, не хватало еще, чтобы он увидел ее растерянность. Гвен родилась и выросла в городе. Боже, ну откуда ей знать, что делать с тонной мышц, зубов и жесткой шерсти?

Она снова попыталась договориться с жуткой скотиной, сменив уговоры на тихое ласковое бормотание. Скотина нахально задрала хвост и оросила землю горячей струей.

Гвен поспешно убрала ногу с «линии огня», нахмурилась и фыркнула. А ведь была, была надежда, что сегодняшний день будет лучше вчерашней ночи.

Утро было многообещающим. Пять служанок сопроводили Гвен в горячую купальню, и девушка счастливо отмокала в ванной, расслабляя все еще не отошедшее от первого сексуального опыта тело. Потом Нелл принесла ей завтрак и кофе. Завтрак оказался вкусным, крепкая черная жидкость подняла настроение, и Гвен, быстро одевшись, решила найти Друстана и снова попытаться убедить его, что он в опасности. Но Друстан сам ее нашел и сразу же поставил перед фактом: они отправляются в деревню. Верхом.

Гвен с сомнением посмотрела на животное. Она впервые видела живую лошадь и слабо представляла, как можно доверить маленькую себя этой огромной, сильной и вредной твари. Поведение лошади очень напоминало поведение Друстана, и доверяла Гвен ей приблизительно так же.

Животное было удивительно красивым, девушка не могла не обратить внимания на бархатный нос и выразительные глаза, но в комплекте прилагались еще и жесткие копыта, огромные зубы и — ой! — длинный хвост, который больно хлестал Гвен всякий раз, когда она подходила слишком близко.

— Лошадка, лошадка, лошадка, иди сюда, моя хорошая, — бормотала Гвен, опасливо протягивая руку к уздечке.

Хорошая лошадка издала свистящий звук и потянулась мордой к ее руке. Храбрости хватило ровно до тех пор, пока крепкие белые зубы не приблизились к ее пальцам. Гвен сжала кулак и отдернула руку. Лошадь опять прижала уши и отвернулась.

Хлоп! Опять чертов хвост.

Друстан изумленно наблюдал за представлением.

— Ты что, никогда раньше не видела коней? Они не откликаются на «лошадку», они даже не знают, что они лошади. А ты ведешь себя, как глупый охотник в лесу: «Мишка-мишка, выходи, я хочу тебя зажарить».

Гвен раздосадовано обернулась и развела руками.

— Конечно же, я видела лошадей. — Она нахмурилась и тихо уточнила: — В книге. И не смей надо мной смеяться, вспомни себя во время первой встречи с машиной.

— Машиной?

— В моем времени есть… повозки, которым не нужны лошади, чтобы двигаться.

Друстан фыркнул, явно не веря ни единому ее слову.

— Значит, ты никогда не ездила верхом, — сухо отметил он, взлетая в седло.

Гвен невольно залюбовалась этим движением: гибким, сильным, уверенным, мужественным в w-ной степени.

Она внезапно разозлилась.

— Позер.

Друстан лениво улыбнулся.

— Не слышал раньше этого слова, но что-то мне подсказывает, что это был не комплимент.

— Оно означает надменного и самодовольного типа, который хвастается своими умениями.

— Чем могу, тем и хвастаюсь. — Он посмотрел на ее губы, погладил взглядом грудь и отвернулся.

— Я все видела. Не смей на меня так смотреть. Ты помолвлен, — глухо напомнила Гвен, понимая, что ненавидит Аню Эллиот всеми фибрами души.

— Да, но пока я не женат, — буркнул горец себе под нос, разглядывая девушку из-под нахмуренных бровей.

— А вот это жалкая отговорка.

Он пожал плечами.

— Зато типично мужская.

Друстан не собирался обсуждать с ней свои чувства. Именно чувства, а не простое желание так беспокоили его. Он решил хранить целомудрие в оставшиеся до свадьбы недели и не допускал мысли о том, чтобы отменить свадьбу. И все же эта девчонка не шла у него из головы.

Но он силен. Он сможет противостоять ей… и себе. Осталось это доказать. Друстан улыбнулся.

«Что он задумал?» — размышляла Гвен. Она понимала, что Друстан ей не поверил, и слышала его разговор с Дугом до того, как он заметил ее в Грейтхолле. Друстан говорил, что отвезет ее в деревню и посмотрит, не опознают ли ее там.

— Я могу идти пешком, — предложила Гвен.

— Весь день? — Он пожал плечами. — Ну, если тебе не терпится пройти двадцать фарлонгов…

Горец не стал продолжать, развернул коня и пустил его шагом. Гвен последовала за ним, что-то бормоча.

«Ха! — ехидно подумала она. — Он явно решил, будто я не знаю, что такое фарлонг». Но она знала все единицы измерений. Фарлонгом называли расстояние примерно в двести метров, а значит, до деревни около четырех километров пути и вряд ли на прогулку уйдет целый день. Особенно если учитывать инерцию.

Друстан остановил коня и посмотрел ей в глаза. Его взгляд расшифровывался просто: последний шанс. Гвен заслонилась ладонью от солнца и поморщилась в ответ. На нем были кожаные штаны, плотно обтягивающие мощные бедра, полотняная рубашка, перевязь с оружием и кожаные сапоги. Есть что-то невыразимо притягательное в мускулистых мужчинах, затянутых в кожу. Темные волосы Друстана свободно спадали на плечи, а взгляд был ей слишком хорошо знаком — взгляд хищника, подобравшегося перед прыжком на добычу. Гормоны Гвен отвечали на этот взгляд вполне определенным образом. Она запретила себе думать о том, что скрывалось под кожаными штанами. Хватит, она прекрасно все знает. Из личного опыта. Потому что касалась его. Потому что ее невероятно тянуло прикоснуться к нему снова…