предполагают финального поединка и развоплощения отвратительной твари, а байки про встречу с застенчивой девицей в маске никогда не завершаются свадьбой и бросанием букета в толпу. Храбрый подросток решил не действовать по шаблону и расправился со своим ужасом раз и навсегда.

Другие истории, касающиеся Удзу Нингё:, большого интереса не представляют: в них повторяется один и тот же стандартный сюжет о посещении таинственного дома, безумии участников экспедиции, их исцелении и повторном безумии. Обычно подобные приключения завершаются появлением благочестивого монаха (куда же без него), молитвами и обрядами, после чего проклятие теряет силу.

Личность волосатого ёкай Хё-сэ остаётся вполне загадочной. Никакой общеяпонской известности он не имеет, и, возможно, перед нами промелькнул какой-то местночтимый дух. Как часто бывает в язычестве, рождение, смерть и возрождение связаны в единый цикл, и не стоит удивляться, что местный извод Румпельштильцхена прославился и помощью молодым матерям в разрешении от бремени, и изуверском преследованием детей. Возможно, Хё-сэ воспринимал малышню как свою законную награду за прежние труды.

Любители кайдана наверняка отметили, что растягивающаяся шея Удзу Нингё: напоминает о Рокурокуби. Этот ёкай, который днём выглядит как обычная женщина, а ночью — как необычная женщина, ибо извивающаяся шея длиной в два метра — это и правда довольно необычно. Никакого родства и взаимосвязи между этими тварями не прослеживается, сходство является чисто формальным. Нельзя исключать, что создатель проклятой куклы вдохновлялся древним образом, создавая своё детище, но это предположение не имеет никаких доказательств и остаётся в области недоказанных научных гипотез.

ТОН КАРАТОН

— Что же, чёрт побери, могло так напугать его?

— Мумия.

— Мумия? Как так?

— Не знаю. Она отвратительна, в ней есть что-то жуткое. Хоть бы он с ней расстался!

— Но зачем же ему эта мумия?

— Видите ли, он человек с причудами. Это его страсть.

А. Конан Дойл.

Номер 249

Как говорилось выше, герои современных тоси дэнсэцу порой совмещают в себе исконно японскую традицию страшного и ужасного с совершенно бесстыдными заимствованиями из западной массовой культуры. Безголовый мотоциклист, который мчится по ночным дорогам в окрестностях Токио, не даст соврать. Наш нынешний герой даст фору безголовому гонщику. Его внешний вид настолько абсурден и нелогичен, что, читая о нём, сложно отделаться от мысли, что перед тобой чья-то насмешка над любителями страшных городских легенд. Однако Тон Каратон так же реален, как мы и вы, ибо надёжные свидетельства не позволяют усомниться в существовании этого чудовища.

Итак, представьте себе: тихий вечер в районе Митака, вы возвращаетесь домой с работы, сворачиваете в знакомый переулок, и тут… За спиной раздаётся негромкое позвякивание велосипедного звонка, скрип колёс и монотонный бубнеж: «Тон, тон, тон Каратон…» Вы оборачиваетесь и видите… мумию! Да-да, вы не ослышались. В современном японском мегаполисе, в XXI веке, следом за вами катит мумия на велосипеде. За спиной забинтованного страшилища висит катана, а из-под грязноватых бинтов поблёскивает красным единственный глаз. Время от времени мумия отпускает руль, размахивает руками над головой и продолжает напевать: «Тон, тон. Тон Каратон!»

В статье о проделках зубастой красавицы Кутисакэ-онна мы упомянули о новейшей шутке этого существа. Девушка в маске подкрадывается сзади, хлопает по плечу свою жертву и довольно развязано спрашивает: «Ты йогурт будешь?» Не клыкастая улыбка сокрушает волю человека к сопротивлению, а великая сила абсурдности происходящего. Кутисакэ-онна может спокойно резать собеседника: по всей вероятности, тот до последнего мига будет пытаться понять, а что же такое с ним случилось. В случае с мумией (которую, кстати, зовут Тон Каратон) происходит следующее. Догнав человека, страшный велосипедист резко тормозит и выхватывает из-за спины свою катану.

— А ну-ка, скажи: «Тон каратон!» — говорит мумия таким голосом, каким старые казаки обращались к новобранцам в Запорожской сечи, спрашивая: «А что, во Христа веруешь?»

— Тон каратон, — ответит человек, с трудом шевеля посиневшими губами.

— Ну, ладно, ступай в свой курень, — отзовётся мумия и спрячет меч. То есть ничего такого Тон Каратон, конечно, не скажет, а просто нажмёт на педали, помчится вперёд и через пару минут растворится в воздухе. Если человек будет достаточно сильно напуган и не сможет связать двух слов, Тон Каратон рубанёт бедолагу своей катаной и покатит дальше. Клинок остр, рубит одноглазое чудище от души, так что шансов на выживание, прямо скажем, немного. Заикание, запинки и прочие мелкие неточности в произношении имени незваного гостя приводят к тому же печальному результату. Зарубив непочтительного собеседника, Тон Каратон опять же исчезнет с места преступления, оставив полицию в недоумении, ибо смерть от удара старинной катаны — это достаточно экзотический случай.

Надо сказать, что никакого скрытого смысла имя нашего героя не несёт, являясь совершеннейшей абракадаброй. Этакий Робин-Бобин Барабек современной Японии. Образ мумии на велосипеде настолько абсурден, что нет нужды в каких-либо расшифровках этого странного имени. Все сходятся на том, что, появляясь в нашем мире, рубака на велосипеде постоянно напевает нехитрый мотивчик «Тон Каратон». Видимо, эта привычка, свойственная пожилым интеллигентным людям, напевающим что-то себе под нос без надежды на одобрение или критику, и послужила основой для имени вздорного велосипедиста.

Рассказывают, что лет пятнадцать назад по окраинам Токио пронёсся слух о том, что в окрестностях завёлся Тон Каратон, который не даёт покоя прохожим и наводит немалый страх на вечерние переулки. Некий клерк решил попытать свою судьбу и заодно проверить правдивость городских легенд. Проблуждав по несколько вечеров по пустынным переулкам, он сумел добиться своего. Тишину прорезали скрип велосипедных колёс и ожидаемое напевание мотивчика «Тон Каратон». Переулок был пуст, и потрясённый сталкер таращился по сторонам, не видя источника звука, но через несколько мгновений всё переменилось! Полупрозрачная фигура на велике появилась из воздуха, быстро обрела материальность и неторопливо подкатила к искателю таинственного. Сараримана прошиб холодный пот, и он здорово пожалел о своём поспешном решении встретиться с неведомым, но бежать было поздно: Тон Каратон стремительно приближался.

— Говори: «Тон Каратон!» — мумия выхватила меч из-за спины, и кончик клинка оказался прямо перед носом злополучного охотника за привидениями. Из-под бинтов, скрывающих лицо чудовища, на клерка пристально уставился багровый глаз.

— Тон Каратон! — выпалил человек.

— Ну-ну…

Тон Каратон убрал меч, поднажал на педали, и велосипед бодро помчался по переулку, издавая заунывный скрип.

— Тон, тон. Тон Каратон! — затянул свой мотивчик велосипедист, растворяясь в вечернем воздухе.

История, которой поспешил поделиться охотник за чудесами, не вызвала особого доверия. Вроде бы все знали, что по окрестностям катается мумия на велосипеде,