— Прелестно, — скривился Элар, и я загрустила.

— Ну, хочешь, — предложила, поглаживая его по голове, — вместе к нему сходим, и я сама скажу, что мне такая защита вообще ни разу не упала? Хочешь?

* * *

— Ну, хочешь, — предложила, поглаживая его по голове, — вместе к нему сходим, и я сама скажу, что мне такая защита вообще ни разу не упала? Хочешь?

Элар плутовато улыбнулся и, сощурив глаза, вернул мне моё же:

— Можно я потом отвечу на твой вопрос?

Я демонстративно надула губы.

— А «потом» — это когда?

— Может, когда ты меня поцелуешь, чтобы я окончательно поверил в твои слова об общем знаменателе и полном согласии между нами.

Под сердцем шевельнулся смущённый испуг, принуждая меня сдать назад, но я его задавила решительно и беспощадно. А потом произнесла вслух:

— Вообще-то, это не я была тем, кто остался спать на кухне. А я, между прочим, ждала. Очень. И вправду хотела… И… На меня точно твои феромоны не действуют?

Элар кончиками пальцев начертил невидимую черту на моей шее, небрежным жестом раздвинул полу халата, погладил грудь под шёлковой сорочкой и удивился:

— Разве ты не поняла?

Я зарылась пальцами в мягкие пшеничные пряди и, подавшись вперёд, прижалась носом к вихрастой макушке, чувствуя невероятную лёгкость из-за того, что теперь у меня, кажется, есть все права на эту ласку.

— Что я должна была понять?

Эл подтолкнул головой мою руку и зажмурился от удовольствия.

— То, как работает магия рядом с огнецами. Я объяснял же. Помнишь? Рядом с вами она разрушается, полностью. Проклятья, привороты, более сложные формулы — всё абсолютно. Ну, может, разве маголёты работают, да и то лишь потому, что из магии в них только ключ…

Я фыркнула, не сдержав рвущийся наружу смех. Всё-таки Элар горазд вешать лапшу на уши!

— Эй, умник, — перебила я. — Не забыл, что я вчера с тобой была на якобы рыбалке и даже ловила маленьких черепашек? Помнишь?

— О, да… — Он потёрся носом о моё декольте. — Помню. Я же говорил, моя магия тебя приняла. И я тоже, если тебя интересует этот вопрос.

Взглянул на меня снизу вверх, и я с головой окунулась в горячий шоколад. Ох…

— Интересует. — Удивительное дело, но голос меня не подвёл. — Это значит, что ты можешь рядом со мной магичить, да?

— Да. — Элар кивнул. — И ещё любить тебя. — Моё сердце сначала замерло, а потом заколотилось-заколотилось, затрепыхалось, как пойманная в силки птичка. — Жарко и долго. После того, как разберусь с помощью Камня. А почему ты спросила про феромоны?

— Уже неважно, — соврала я и решила пока приберечь рассказ о любви с первого взгляда. Оставлю его на чёрный день. — Можно я тебя, наконец, поцелую?

— Да легко!

Мы долго, неспешно целовались, потом в четыре руки готовили завтрак. Элар слизывал вишнёвое варенье с моих пальцев, а я дегустировал крепость кофе, заигрывая с его языком.

Затем он ушёл, а я наскоро убрав в квартире, побежала к коллегам по кооперативу, чтобы узнать последние новости и хоть немного поработать — со Дня Посейдона же пальцем о палец не ударила!

Особых новостей не было, если не считать тот факт, что Владка вчера полностью обновила свой гардероб и подписалась работать моделью в доме мод, принадлежащем той самой портнихе, с которой её Элар познакомил. Мир по этому поводу в очередной раз впал в депрессию.

— Ты бы не психовал, — посоветовала я, — а устроился туда же. И за зазнобой своей присмотришь, и заработаешь заодно. А с кооперативом мы тут и без вас справимся, если что.

Мир задумчиво почесал кончик носа, забыв возмутиться насчёт зазнобы, а я, пользуясь этим, убежала на кухню к Чесе — открытки делать. За время моего внепланового отпуска продали их немало.

Заработавшись, я совсем забыла о времени, а напрасно.

Часа в четыре пополудни меня окликнула Чеся:

— Сливка, спустись вниз, пожалуйста.

Я подумала, что у неё снова какой-то по-особенному доставучий турист из разряда тех, которые «а нет ли у вас точно такого же, но с перламутровыми пуговичками», и, радуясь возможности размяться, побежала вниз.

Но у открытого окна, из которого Чеся продавала свои камни и мои открытки стоял не заезжий турист, а вполне себе местный дюк.

— Привет! — улыбнулся он мне и, поманил пальцем, чтобы я наклонилась, ну, я без задней мысли и выглянула из окошка, как тот Петушок из сказки, соблазнённый коварной лисой.

Коварным лисом, если быть до конца честной, которому только этого и нужно было, чтобы схватить глупую меня своими наглыми лапами и, не спрашивая позволения, поцеловать.

Весьма неожиданно, но вполне прилично.

— А я за тобой, — сообщил Элар. — Ты скоро?

— А?

От шока я, кажется, немножко подзабыла язык.

— Ты же хотела к сестре слетать. Мальчишек моих навестим. Потом можем поужинать в нижнем городе. Я тебя за воротами подожду, возле маголёта. Да?

Я оторопело кивнула и, высунувшись из окна, следила за Эларом, пока он не скрылся за поворотом. А потом уже рискнула обернуться к Чесе. Она выглядела как человек, которому только что сказали о том, что Деда Мороза нет и одновременно сообщили, откуда именно берутся дети.

***

Объясняться с Чесей я не стала, хотя она, если судить по любопытному блеску тёмных глаз, не прочь была бы поболтать.

— Пожалуйста, — без особой надежды на успех попросила я, — можешь пока никому ни о чём не говорить?

— Обижаешь! — притворно надулась Чеслава, и я поняла, что ещё до того, как я покину Славную улицу о том, что у меня роман со злюком будут знать совершенно все. Начиная от всех членов нашего кооператива и заканчивая последним птенцом воробьиного семейства, живущего на обзорной башне, за водосточной трубой.

— Спасибо, друг, — искрясь от раздражения, проворчала я.

Элар ждал меня там, где мы уговорились. Довольно улыбающийся, расслабленный, не чувствующий за собой никакой вины. Без предисловий я ткнула его кулаком в плечо и потребовала ответа:

— Зачем ты это сделал?

— Сделал что?

Он даже улыбаться не перестал. Наоборот, губы его дрожали, словно он с трудом сдерживал смех, а невозможные ямочки на щеках приковали к себе взгляды всех присутствующих при этой сцене туристок.

— Поцеловал меня! — прошипела я и занесла руку для второго удара, но Элар без труда перехватил моё запястье, погладил улыбающимися губами костяшки и, пожав плечами, заявил:

— Не знаю. Захотелось.

— За… ох… — Я задохнулась от возмущения, а этому мерзавцу хоть бы хны! Стоит, улыбается. Довольный, как слон. — Обязательно нужно было делать это при Чеславе? Теперь же все узнают!