Снова послышались шаги. Кто-то бродил под окнами! Нет, ну сколько можно! Решили помучить ее или разыграть? Лидочка встала с кресла, подошла к окну и решительно раздвинула занавески.

Прямо перед ней стоял мужчина в черном костюме. Лицо его казалось неестественно белым в стремительно сгущающемся мраке, оно словно бы висело в воздухе отдельно от тела. Губы раздвинулись в усмешке, а глаза… Они были мутными, словно бы подернутыми пеленой!

Лидочка зажмурилась от ужаса, а когда открыла глаза, зловещей фигуры под окном не было. Показалось?

Покачиваясь, девушка отошла от окна, не забыв снова задернуть шторы и решив больше не открывать их до утра. А утром, наверное, стоит уехать домой. Хватит с нее этого Кузякина, месяц отработала — пора и честь знать.

Стараясь не думать о плохом, Лидочка разделась и забралась в постель. Ночник не выключила, свет в большой комнате — тоже. Опять взялась за книгу, потому что сон не шел. Однако Стефану Цвейгу никак не удавалось заинтересовать Лидочку: она читала одну фразу раз за разом, не понимая смысла.

А потом свет в соседней комнате замигал и погас.

«Лампочка перегорела?» — подумала Лидочка, но тут свет включился снова. С бешено колотящимся сердцем девушка ждала, что будет дальше, и почти не удивилась, когда сам собой погас ночник. А следом послышались шаркающие, волочащиеся шаги в соседней комнате.

— Раз, два, три, четыре, пять — я иду искать! — отчетливо проговорил старческий голос.

Мимо открытой двери спальни прошел человек, Лидочка не успела его рассмотреть. Сидела ни жива ни мертва, подтянув колени к груди.

«Что происходит? Мамочка, что творится?» — вертелось в голове у бедняжки.

Совсем рядом раздался приглушенный детский смех.

«Под кроватью кто-то есть!»

— Я иду искать! — снова проговорил скрипучий голос.

Снова смех. Так мог смеяться ребенок, который радуется, что удачно спрятался во время игры в прятки, а бабушка при этом делает вид, будто не может найти расшалившегося внука.

Шаги приближались, под кроватью кто-то возился. Лидочке казалось, сердце ее сейчас разорвется от ужаса.

Потом случились сразу две вещи. Из-под кровати высунулась детская ручка. Худая, тонкая, как веточка, прозрачно-белая, она слепо шарила по одеялу, стараясь ухватиться за Лидочкину ногу. А в дверном проеме появилась согнутая старческая фигура. Чуть помедлив на пороге, она двинулась к Лидочке.

Та даже закричать не сумела: горло свело от страха, глазам стало горячо и больно. В следующую минуту девушка потерялся сознание.

Очнулась утром, настенные часы показывали пять. В спальне никого не было, голову по-прежнему стискивал невидимый обруч, она кружилась так, что Лидочка едва сумела встать с кровати. Попила воды, но ее сразу вырвало. Слабость была такая, что девушка еле стояла на ногах.

Оставаться в этом доме она не могла. Ни одной ночи нельзя больше здесь проводить, да и днем опасно. Так быстро, как только сумела, Лидочка собрала свои вещи и написала хозяйке записку, что съезжает.

Теперь оставалось решить вопрос с работой, получить расчет и уехать. В такую рань идти в архив незачем, нет никого, но, не желая оставаться в доме, Лидочка подхватила чемодан и вышла на улицу. Лучше уж в парке посидеть.

Улица была пустынна, многие еще спали. Отойдя от дома на приличное расстояние, девушка увидела, как за ворота одного из домов вышла старуха с ведром. На колонку, видно, отправилась: вода проведена не во все дома. Лидочка вспомнила, что именно она попалась им с Лерой навстречу, когда они шли на кладбище.

Пожилая женщина отреагировала на появление Лидочки своеобразно: застыла, вытаращив глаза, даже ведро свое выронила.

— Доброе утро, — неловко поздоровалась девушка, удивленная такой реакцией.

— Откуда у тебя на голове проклятый венец?

— Что? — Лидочка ощупала голову, хотя знала, что никакого венца там нет.

— И покойников за тобой целая толпа.

Оглядываться Лидочка не стала, но почувствовала, как волосы зашевелились на затылке.

— О чем вы говорите… — Начала она и шагнула к старухе, но та попятилась от нее к воротам.

— Стой! Не нужны мне твои мертвецы! Чего ты их в мой дом тащишь!

Она юркнула за ворота, а Лидочка так и осталась стоять.

Через минуту женщина снова вышла на улицу, уже без ведра.

— Садись вон там, — она указала на скамейку возле ворот. — Рассказывай.

— Что рассказывать? — растерялась Лидочка.

— Я тебя возле кладбища вечером видела. Что ты там натворила?

— Не меня, а нас, — поправила Лидочка. — Мы с Лерой ходили. Одна я бы не…

Она говорила и видела, что лицо старухи вытягивается.

— Что с вами? Вам нехорошо?

— Это тебе нехорошо, дуреха, — проговорила женщина. — Одна ты была. Не было рядом никого. Душа неупокоенная тебя морочила. Лера, говоришь?

— Высокая, волосы черные. Дерзкая такая.

— Хозяйки твоей сестра младшая. Лет двадцать как померла. Или больше. Пианистка была…

При этих словах старухи Лидочка вздрогнула.

— Все думали: великая музыкантша растет! Местные конкурсы выигрывала. Парни ухаживали, но она всех побоку: не по Сеньке шапка, кто вы, а кто я. Поехала в Москву поступать. И не прошла. Сказали знающие люди: тут от таких в глазах рябит, ничего в ней особенного! Она вернулась домой как побитая собачонка. А потом под поезд бросилась.

— Зачем же она ко мне… я-то тут… — залепетала Лидочка.

— У покойников, тем более таких, как она, своей силы нету. Вот они у живых соки и тянут. Заманила тебя на погост и кормится теперь, и другие тоже. — Старуха поглядела Лере за плечо. — Я кое-что вижу, чего другие не видят. Выкладывай давай, что на кладбище делала, — снова велела она.

Лидочка рассказала — и про землянику, и про цветы, и про хворь, и про жуткую прошлую ночь.

— Глупая ты. Совсем у вас, нынешних, ума нет. Ничего с кладбища брать нельзя, и есть ничего, что на кладбищенской земле растет, тоже. Мертвая энергия, тяжелый могильный дух.

«А ведь я чувствовала! Не хотела», — горестно подумала Лидочка.

— Дальше только хуже будет, — неумолимо продолжала старуха. — Есть-пить не сможешь: организм больше не принимает. Являться они теперь будут каждую ночь: на последней стадии всегда так, будешь и слышать, и видеть. Уехать решила? Бесполезно. Не к дому они присосались, а к тебе. Куда ты, туда и они. Пока досуха все силы не выпьют, не отвяжутся. Заберут с собой.

Лидочка заплакала от страха, безысходности и боли: голову сдавливало так, что она готова была лопнуть.

— Не реви. Не все потеряно, вовремя я тебя заметила. Пойди сейчас и купи цветы — неважно какие, но не скупись, денег не жалей, побольше возьми. Купи еще ягод, яблок, сладостей разных…