Гипотеза, согласно которой сознание и память создаются и хранятся исключительно в мозге, остается недоказанной. Десятилетиями ученые безуспешно пытались локализовать память и сознание в мозге. Сомнительно, что они когда-нибудь преуспеют в этом. В настоящее время наука не в состоянии объяснить, как именно нейронные сети создают субъективную сущность мыслей и чувств, поскольку до сих пор еще ни одно нейрофизиологическое исследование не выявило хоть сколько-нибудь точного соответствия между специфической нейронной активностью и специфическим содержанием воспоминаний, опыта, чувств или мыслей. Предполагается, что активность конкретных нейронных сетей всегда приводит к одним и тем же мыслям и чувствам. В некоторых исследованиях упоминалась «теория совпадающего содержания», так как считалось, что вид конкретных образов всегда вызывает одно и то же визуальное восприятие с ассоциирующимися с ним мыслями и эмоциями, поскольку это восприятие провоцирует активность в определенных нейронных зрительных сетях. В настоящее время ученые просто говорят о нейронных коррелятах сознания, что означает наличие корреляции (соотношения или связи) между зафиксированной активностью в мозге и опытом сознания, и различные методы визуализации (ЭЭГ, МЭГ, фМРТ или ПЭТ) показали, что конкретный осознанный опыт действительно может активировать многие, иногда довольно далекие друг от друга центры мозга [7].

Но связь ничего не говорит о причине или следствии. Осознанный опыт может быть результатом активности мозга, но и активность мозга может быть результатом сознания. Аналогично, связь ничего не говорит о содержании субъективного опыта. Точное соответствие между измеряемой активностью мозга и субъективным содержанием осознанного опыта кажется весьма маловероятным, так как нейронная активность – не более чем нейронная активность: способ кодирования информации. Свидетельство нейронной активности означает только наличие активных структур. Можно представить себе это явление как радио: кто-нибудь может активизировать радио, включив его, а затем поискать на определенных волнах конкретную станцию, но все это не повлияет на содержание вещания. Другими словами, настройка на ту или иную радиостанцию не оказывает воздействия на контент радиопередачи. Так и включение компьютера, подключение к интернету и поиски какого-либо сайта в сети не определяют наполнение этого сайта.

Активация определенных участков мозга не в состоянии объяснить содержание мыслей и эмоций. Корреляция между активностью конкретных участков мозга и конкретным осознанным опытом не в силах объяснить происхождение сознания или его субъективное содержание. Логический пробел между мозгом и сознанием так и не был преодолен, потому что некое нейронное состояние – не то же самое, что некое состояние сознания. По-видимому, методы научных исследований недостаточно точны для изучения нейронных процессов, лежащих в основе нашего осознанного опыта, или для демонстрации того, каким образом нейроны или нейронные сети могут создавать сущность наших личных мыслей и чувств, потому что, как я уже объяснял, то, что мы можем измерить – всего лишь корреляция между зафиксированной активностью в мозге и опытом в сознании. Пожалуй, справедливо будет заключить, что нынешний уровень знаний не позволяет нам низвести сознание исключительно к активности и процессам в мозге.

Примечательно, что эти взгляды полностью согласуются с идеями философа и нейробиолога Алвы Ноэ, который на основании совершенно разных биологических исследований пишет в своей недавней книге:

Ноэ выдвигает гипотезу, согласно которой не сознание является побочным продуктом мозга, а задача мозга – способствовать динамике взаимодействия мозга, тела и мира.

Нейробиология до сих пор так и не смогла объяснить, каким образом поведение нейронов могло бы определять причину и содержание мыслей и эмоций, и все же большинство ученых продолжают придерживаться представлений о мозговых процессах как основе всех аспектов сознания. Джеффри Сейвер и Джон Рабин в своей статье о нейронном субстрате религиозного опыта приводят пример крайнего проявления подобных взглядов: «Мозг – основа всего человеческого опыта, в том числе научных умозаключений, математической дедукции, нравственных суждений и художественного творчества, а также религиозного состояния души… Из этого правила нет исключений» [9].

Нейропсихиатр Джеффри Шварц пишет: «Философские и научные дискуссии основного направления решительно склоняются к материалистским взглядам, потому что вопросы ограничиваются сферой, в которой материализм неоспорим» [10].

Десятки лет ученые безуспешно пытались локализовать память и сознание в мозге, и, по-видимому, сомнительно, что это им когда-нибудь удастся. Так что, несмотря на стремление большинства современных исследователей придерживаться материалистских и редукционистских объяснений, гипотеза сознания и памяти как производимых и размещающихся исключительно в мозге остается недоказанной.

Мозг состоит из сотни миллиардов нейронов, двадцать миллиардов из которых располагаются в коре головного мозга.

Ежедневно погибают несколько тысяч нейронов, но в течение дней и недель жиры и протеины, составляющие клеточную оболочку нейронов, постоянно претерпевают процесс регенерации [11]. Строение и связность всех структур мозга, от молекул до нейронов, постоянно меняется, в итоге возникает вопрос о долговременной памяти. Нейроны обрабатывают и передают информацию посредством электрических зарядов через свои клеточные мембраны, и у каждого нейрона имеется как минимум тысяча, а иногда – до десяти тысяч синапсов, способных как возбуждать другие нейроны, так и подавлять их возбуждение. Синапсы – соединения между нейронами (см. рис.) [12].

Нейрон с дендритами и синапсам