– Нравится? – тихо спросил Ник, останавливаясь у нее за спиной.

– Да. Просто не знаю, что сказать.

– Он видел подлинный мир.

Ксения исподтишка взглянула на Хэнка. Сейчас он уже ничем не напоминал вчерашнего сумасшедшего. Более того, она чувствовала, что этот новый Хэнк, этот мрачноватый, элегантный и несомненно интересный мужчина внушает ей чуть ли не робость – и этому легко найти объяснение, в особенности если припомнить их с Ником ночной аттракцион на ковре.

Сам же Хэнк, что здесь, на фоне своих шедевров, что на кухне, во время завтрака с традиционной чашечкой кофе, ни малейшей неловкости в ее присутствии не ощущал. Любезно улыбался, пододвигал ей стул, говорил о том о сем, как будто не она несколько часов тому назад корчилась перед ним совершенно обнаженная, совершенно пьяная да вдобавок нанизанная на член такого же обнаженного, хотя и чуть менее пьяного, мужчины. Темные волосы, слегка вьющиеся на концах, темные сощуренные глаза… Ксения не сомневалась в том, что он пользуется огромным успехом у дам.

– Ну что? – спросил Ник, поправляя ее длинную челку, как будто она была маленькой девочкой, которая только что встала с постели. – Едем домой?

– Да, я уже позвонила маме.

– Я еду с вами, – объявил Хэнк. И посмотрел на Ника. – Проводим ее, а потом… – Глаза его стали еще темнее. – Кажется, у тебя есть кое-какие дела.

Ник спокойно встретил его взгляд.

– Да, но это мои дела, Георгий.

– Ты мой гид по кислотным пространствам. Я заинтересован в твоем благополучии.

– Все будет хорошо.

– Да, но я должен быть уверен, – копируя его интонации, произнес Хэнк. – И потому я еду с тобой.

Они стояли в одинаковых позах – прямая спина, приподнятый подбородок – и мерили друг друга уничтожающими взглядами, как фехтовальщики перед боем. Ксения молча повернулась и вышла, не дожидаясь, пока ее об этом попросят. Есть вещи, которых женщине лучше не знать.

* * *

Хэнк шевельнулся, глянул краем глаза на оставшуюся приоткрытой дверь.

– Верещагин, ты мне друг или нет?

– Я тебе друг, – осторожно отозвался Ник. – Но у меня есть проблема.

– Мы решим твою проблему. Сегодня же.

Тот помолчал.

– Я не беру в долг у друзей.

– Один раз, – улыбнулся Хэнк. – В порядке исключения. Чтобы дать мне возможность попросить кое-что взамен.

– Что именно?

– Ты окажешь мне услугу.

Ник молча взглянул на него.

– Ты познакомишь меня с Томпсоном и Келлер. Ведь ты до сих пор поддерживаешь с ними связь, не так ли? У тебя есть e-mail, у тебя есть номер телефона… – Хэнк улыбнулся шире. – Я прав?

– Да, – после паузы отозвался Ник. – Но учти, одного знакомства мало. Чтобы попасть в группу, нужно пройти полное медицинское обследование. Тесты, анализы и все такое прочее. Среди них есть обязательные, а есть рекомендуемые. От части рекомендуемых ты можешь отказаться, но чем толще в итоге окажется твоя медицинская карточка, тем больше у тебя шансов на успех.

Хэнк разглядывал его, щуря уголки глаз.

– Ты от чего-то отказывался?

Ник тяжело вздохнул.

– Я согласился даже на альгометрию.

– Ого! А это еще зачем?

– Джон обратил внимание на то, что я вздрагиваю, когда мне в вену входит игла.

Прикусив зубами сигарету, Хэнк оглянулся в поисках зажигалки. Ник протянул ему свою. В воздухе заклубился сизый дымок.

– Ладно, – после длительных раздумий нехотя произнес Ник. – Я принимаю твое предложение. У меня нет выбора.

– Наконец-то, брат мой, ты попал в самую точку.

Они обсудили детали. Хэнк считал, что к делу следует приступить незамедлительно.

– Я только сделаю один звонок…

– Думаешь, надо ехать в офис?

– Обязательно. Передача наличных должна состояться в присутствии свидетелей, причем не только с нашей стороны. А для закрепления эффекта она еще напишет нам расписочку…

– Там у них охрана при входе.

– Я же сказал, мне нужно сделать один звонок.

– У нас будет группа поддержки?

– Вроде того. – Хэнк снизошел до объяснений: – Двое ребят из Долгопрудного. Это ветераны «Альфы», вневедомственная охрана их не остановит.

Ник присвистнул:

– Ну и знакомства у тебя!

– Ой, кто бы говорил…

Ксения, с испуганными глазами и сумочкой на коленях, уже сидела в прихожей на кожаном пуфе и готова была по команде сорваться с места. Интересно, подумал Ник, подходя и целуя ее в щеку, как много ей удалось подслушать из нашей с Хэнком приватной беседы? Хотя, быть может, это и к лучшему. Меньше придется объяснять потом.

Проторчав полтора часа в пробке на Садовом кольце, Ник чувствует себя полностью обескровленным. Движение парализовано от Павелецкого до Курского вокзалов, а может, и дальше, до самой Сухаревской площади. Сухаревская… неужели ему теперь до конца жизни предстоит вспоминать об этом с содроганием? Интерьеры в стиле ампир с оглядкой на «современные тенденции» и нелюбимая женщина, с которой прожил полгода. Лязг наручников… визгливые вопли: «Блудливая тварь!.. гаденыш!..» Каменное лицо Бориса (родственник? полезный родственник…), запах шерсти от пыльного ворса ковра… Удастся ли это забыть?

Ровно неделю назад они вошли вчетвером в офис небезызвестной турфирмы на Мясницкой улице (двоих охранников попросту заперли в туалете, чтоб не путались под ногами, предварительно отобрав у них рации, мобильники и что там у них было на вооружении), прошли прямиком в кабинет вице-президента и в двух словах изложили суть дела. Илона вскочила из-за стола, выронив кофейную чашку, и потоки горячей коричневой жидкости залили ее мини-юбку цвета экрю. Говорил только Вадим – очень серьезный человек с неброской внешностью и легким акцентом уроженца стран Балтии. Ник знал, что во внутреннем кармане его пиджака находится записывающее устройство.

Вся операция заняла не больше пятнадцати минут. Во всяком случае, так ему показалось. Все двери, кроме заблокированной в первую же минуту входной двери, были распахнуты настежь. Сотрудники молча сидели за своими столами. Никого из высшего руководства, за исключением самой Илоны, на месте не оказалось (типичный случай везения), так что некому было произносить фразы типа «По какому праву?..» и «Вы ответите за этот произвол по всей строгости закона».

Стоя рядом с Хэнком, одетым, как и все члены его банды, в строгий черный костюм и белую рубаху с галстуком, Ник старался на Илону не смотреть, да и она только в самом начале затравленно взглянула на него один раз, вот и все. Ей было не до того.