Изморозь на губах, резкий толчок в область солнечного сплетения.

– Беги!

– От кого? И куда? Невозможно, пойми, при каждом раскате грома немедленно лезть под кровать.

– Никогда ты этого не делал, но теперь должен. Поворачивайся и беги!

Ноги точно приклеены к полу. Бежать? Да-да, именно! Выскочить из подъезда, домчаться до стоянки, прыгнуть в машину и через час быть уже у Хэнка. Выкурить с ним по сигаретке, позвонить Ксении…

– Беги, слышишь? Не стой, беги!

Медленно разъезжающиеся в разные стороны двери лифта. Темные фигуры с квадратными плечами и безжизненными взглядами одинаково пустых, холодных глаз. Усмешки, синхронно раскалывающие мертвенно-бледные лица – лица зомби из классической голливудской horror-эпопеи.

– Беги же!..

Бежать? Слишком поздно.

* * *

Ксения выключила фен, спрыснула лаком тщательно уложенные волосы… Звонок в дверь. Ник? Вот здорово, четверть восьмого, а он уже дома. Едва не наступив на хвост Матильде, которая, по своему обыкновению, разлеглась посреди коридора, она подбежала к двери, торопливо повернула ключ…

Ник шагнул в прихожую, закрывая лицо руками. По его растопыренным пальцам ручьями текла кровь. Руки от запястий до локтей были покрыты глубокими кровоточащими порезами. А когда он наконец опустил их и посмотрел на Ксению, она увидела, что точно такими же порезами покрыто его лицо.

Она не завизжала и не грохнулась в обморок. Стиснув зубы, взяла его за липкую от крови руку и повела в ванную. Он присел на бортик и сам пустил холодную воду. Зубы у него слегка постукивали. Но глаза оставались ясными, и голова, судя по всему, соображала не хуже, чем всегда.

– Чем тебя? Ножом? – спросила Ксения хрипло.

– Да. Только что. Внизу.

Он говорил отрывисто, делая паузы после каждого слова.

– Кто?

– Трое. Я их не знаю.

– Ник…

– Что?

Реки крови лились с его рук в раковину, и Ксения уже начала понемногу психовать.

– Что надо делать?

Ник закрыл кран, повернулся к зеркалу, минуту или две разглядывал свое окровавленное лицо, после чего громко застонал. Этот страшный стон заставил Ксению вздрогнуть и покрыться холодным потом.

– Ник!

– Извини. – Он тяжело дышал, вцепившись обеими руками в бортик ванной. – Я в порядке. Извини, детка… Больше это не повторится.

– Что делать?

– Мне нужно прилечь. Брось на кровать пару полотенец и помоги мне… У тебя есть нашатырь?

Стараясь ни о чем не думать, Ксения торопливо выполняла все его распоряжения. Полотенца… ватка с раствором аммиака… Дрожащей рукой Ник извлек из кармана мобильник и принялся листать записную книжку.

– Может, вызвать «скорую»? – беспомощно спросила Ксения.

Он успокаивающе улыбнулся:

– Видишь, я уже звоню. Сядь, не суетись. Посиди со мной. Тебя не мутит от вида крови?

– Нет. А тебя?

– Есть немного.

Он снова улыбнулся и приложил палец к губам, призывая ее к молчанию. Секунда… две… три… Наконец тот, чей номер он набрал, ответил на звонок.

– Вахтанг? Это Верещагин. Помнишь, ты говорил, что если мне понадобится твоя помощь… кажется, этот день настал.

Пока он излагал суть проблемы, Ксения собиралась. Джинсы, футболка, на всякий случай свитер, все-таки уже вечер… деньги, мобильный телефон… что еще? Захватить ли куртку для Ника? Там, куда им предстоит отправиться, ему окажут первую помощь и отпустят домой, или как?..

Ник прикрыл трубку ладонью.

– Ксюша, я могу дать твой адрес?

– Господи, а как же иначе?

– Ну, можно спуститься вниз…

– Ты сошел с ума.

– Да? Может, это и к лучшему.

Он закончил разговор. Изрезанная рука с трубкой опустилась на полотенце.

– Ну вот. Сейчас приедет машина. Меня отвезут в больницу, наложат швы… Все будет в порядке.

Ксения присела на край кровати. Похоже, больше делать нечего. Теперь остается только ждать.

– Далеко ехать?

– Открытое шоссе. В районе парка Лосиный остров.

– Это хорошая больница?

Ник отнял от лица полотенце, посмотрел на кровавые разводы.

– Одна из лучших в Москве.

– У тебя там кто, знакомый?

– Да.

– Хирург?

– Заведующий отделением.

– Полезное знакомство.

Пришла Матильда и улеглась Нику на живот. Ксения не знала, мешает ему это или помогает, но поскольку он никакого недовольства не проявлял, решила оставить их в покое. Свернувшись калачиком, толстая кошка завела свою песню. Незаметно для себя Ник задышал в такт ее урчанию, и вскоре нервная дрожь прошла. Мышцы расслабились. Ксении даже показалось, что он задремал.

А через неопределенный промежуток времени, который в действительности мог оказаться равным как двум часам, так и двум минутам, в дверь позвонили, и двое крепких парней в стандартной униформе медработников быстренько подхватили Ника под руки и повели к дверям.

Ксении был задан только один вопрос:

– Сопровождать будете?

Еще раз проверив, на месте ли его паспорт и страховой полис, она молча кивнула и последней вышла из квартиры.

* * *

Дома, когда он переступил порог, весь израненный, истекающий кровью, да и потом, до приезда «скорой», она не уронила ни слезинки – без того было чем заняться. Зато сейчас ее в полном смысле слова прорвало. Слезы льются безостановочно – потоки, струи, каскады слез.

– Ну хватит, хватит, – шепчет Ник, поглаживая ее забинтованной рукой.

Она лежит, свернувшись калачиком, у него под боком, уронив голову ему на грудь. Совсем как Матильда – только Матильда в этом случае мурлычет, а Ксения рыдает.

– Эй, царевна Несмеяна… Ты что, решила утопить меня в своих слезах?

Действительно, на его темно-синей футболке уже образовалось мокрое пятно.

– Да, хорошо… – всхлипывает Ксения. – Я сейчас… уже все…

В просторной двухместной палате, больше напоминающей гостиничный номер, причем не самый дешевый (персональный санузел с ванной, телевизор, кондиционер), уже час как выключен свет, но никто не спит. Нику сразу после наложения швов было велено снять джинсы и забраться под одеяло, а что касается Ксении, то она и не подумала раздеваться, хотя в результате повторных переговоров с незримым Вахтангом удалось добиться официального разрешения на ее ночевку в больнице.