Соловьев протер платком вспотевшее лицо:

– Ладно! Попробуем! Кого предлагаешь послать мишенью на перевал?

– Это уж на твое усмотрение. Здесь ты командир. Правильнее спросить добровольца.

– Потому что в добровольцы пойдут все – и твои, и мои?

– Точно!

– Ну, тогда пошлем Дрозденко. Андрей – малый шустрый, отчаянный. Подобная игра как раз для него.

Соловьев вызвал по рации Каменева, объяснил обстановку. Заместитель командира «Миража», выслушав подполковника, ответил:

– Я все понял! Через 7–10 минут наш человек выйдет на тропу.

– Давай, Игорь, не затягивай с этим и обеспечь максимальную бронезащиту подставного носильщика.

– Само собой!

Отключившись, майор Каменев поочередно осмотрел своих временных подчиненных.

– Что там Соловьев придумал? – нетерпеливо спросил Дементьев.

– Выставить на тропу подставу.

– Вызвать на нее огонь духов, чтобы определить их позиции в лесу?

– Угадал. Носильщик должен пойти пустым, с дополнительной бронезащитой и маскировкой.

– И кого Каменев назначил в подставу?

– Никого. Сказал отправить добровольца. А значит, пойду я!

– Ага?! – воскликнул Дементьев. – Ты командир подгруппы, твое дело командовать, да и ранение получил, а на тропе надо будет маятник качать. Причем чуть ли не в позе рака.

Вперед вышел Дрозденко:

– Короче, господа офицеры. Не хрена антимонию разводить. На перевал пойду я. И не только потому, что хочу со смертью в прятки поиграть, а больше потому, что надоело мне возле этих пещер отираться. Я уж лучше с позиции Чернова вас поддержу. Там, наверху, и воздух чище, и аура другая, более комфортная. Здесь же как на кладбище, давно не видел более дерьмового места. Так что по задаче, майор?

Каменев объяснил Дрозденко, что необходимо сделать. Услышав о дополнительной бронезащите, капитан усмехнулся:

– И где ее взять? С кого-то с вас снять? Но два бронекостюма не натянешь. Может, с духа убитого снять старый бронежилет? Так от него толку, как от пуховика. Из «СВД» снайпер насквозь пробьет. Так что ограничимся тем, что имеем. Из брони. А вот маскхалат надо на сеть заменить, широкую, да на жердях, чтобы снайпер видел не фигуру, а квадрат сети. Тогда шансов поразить цель с первого выстрела у него будет немного. Ну а второго выстрела я ждать не буду. Да и ребята в кишлаке тоже. Жерди-то здесь есть?

– Да вон, на плато, этого добра до черта, – ответил Иванов. – А ты что, хочешь чучелом огородным на тропу выйти?

– Хуже, Леша, раскрытым дельтапланом. Так что если на тропе укрыться не смогу, то спланирую обратно к вам, если на лету, как утку, духи не срежут.

– Мы не дадим!

– Тогда давайте, мужики, быстренько сообразим маскировочный щит.

Работа над маскировкой заняла чуть более десяти минут.

Каменева вызвал Соловьев:

– В чем дело, майор, почему до сих пор нет никого на перевале?

– Маскировку только приготовили.

– Долго!

– Зато надежней, чем обычный халат; да ты сам оценишь.

– Кто выходит на тропу?

– Дрозденко.

– Добро. Поспеши, Игорь! Время начинает играть против нас!

Дрозденко, передав ранец с капсулами майору Каменеву, в 16.20 вышел на тропу, по которой спецназовцы спустились на плато.

Заместитель командира «Миража» сразу же доложил об этом Соловьеву. Тот, посмотрев через оптику на тропу, воскликнул:

– А это что за щит?

– Маскировка! Угадай теперь, где боец?

– Хм, неплохо, не напрасно возились. Кто эту конструкцию придумал?

– Дрозденко.

– Молодец! Ну, теперь ждем действий Джумы. Вам по-прежнему оставаться у пещеры.

Неожиданное зрелище увидели и боевики. Помощник главаря банды воскликнул:

– Джума! Гляди на тропу, что это?

Наджиб навел бинокль на склон перевала.

– Ширмой, шакал, прикрылся. Что ж, грамотно.

– А не играют ли с нами русские? Ведь проще было бы задымить тропу?

– Задымить? Ты глянь, как трава на склоне клонится к западу. На перевале ветер. Он снесет дым. А чтобы играть в подставу, незачем было выставлять целую ширму. Русские могли взять в плен нашего бойца, вколоть ему препарат, парализующий волю и лишающий способности адекватно воспринимать реальность, переодеть и выслать на тропу. Но нет, они своего послали. Значит, пленных не имеют. Хоп! Спецы ждут выстрела снайпера, чтобы тут же накрыть позицию огнем из кишлака, да вот только получат нечто другое. Внимание всем! Ахмед и Керим отходят со мной в глубь поляны. Мехмед, по моей команде бьешь из «РПГ» по вершине холма и тут же бросаешься влево под корни дерева. Ну а ты, Абдулла, – Джума взглянул на снайпера, – стреляешь в ширму. Два выстрела. В левую и правую часть. Посередине спец не пойдет, во весь рост тоже; значит, бьешь по высоте, ниже пояса среднего роста человека. И также отходишь с позиции, но вправо, к канаве. Повторяю, все действия по моей команде. Абдулла и Мехмед, вы поняли меня?

Бандиты без энтузиазма, понимая, что Джума подставляет их под удар русских, но не смея ослушаться, что означало бы неминуемую смерть, ответили:

– Да, командир!

– Ждите команды! Ахмед и Керим, за мной!

Наджиб двинулся в глубь леса. Помощник и стрелок последовали за ним, вскоре выйдя на поляну ближе к западной окраине. На восточном направлении совсем близком слышались очереди. Там продолжался позиционный бой, точнее, перестрелка двух враждующих групп. Выйдя на поляну, Наджиб поднял глаза к небу, помолился. После чего Ахмед сказал:

– Джума, вряд ли русские дадут Абдулле и Мехмеду укрыться.

– Ну почему? Они ждут выстрела снайпера по цели на тропе, а сначала мы уничтожим их огневую точку на холме. Это станет для русских неожиданностью. Неприятной неожиданностью, что неминуемо повлияет на время отдачи приказа на открытие ответного огня по обнаруженным позициям. Так что и у Абдуллы, и у Мехмеда шансы уйти есть. Все зависит от того, как резво они будут действовать. Посему, мой друг, их жизнь в принципе в их же руках – точнее, головах и ногах. Ну а если не уйдут, то, значит, такова воля Всевышнего.

– А что будем делать мы после ответного обстрела?

Наджиб оскалился:

– То, чего русские никак не ожидают. Они обязательно направят в массив разведгруппу, дабы убедиться в нашей гибели, а заодно и покончить с сопротивлением отряда, ведущего позиционный бой. Мы же вернемся на позиции и расстреляем к шайтану эту разведгруппу, выбьем из рядов русских пять-шесть спецов. Если я сказал, что не дам уйти им отсюда, то, значит, не дам. Это наша земля, и чужакам здесь не жить!