задницу и замер потухшей куклой. Через тусклый глаз и нос потянулся красный росчерк… Ладно рефлексировать поздно, выстрел достойный.

Одна из женщин оглянулась на командира и заорала… Далее я наблюдал феерию спектакля «прячем жопы, нас снимают». Противник заметался, утрамбовываясь в укрытия, из-за ширмы вынырнул еще десяток бойцов, готовых рвать и крошить, и также рассосался меж фортификаций. Картинка замерла в статике. Вроде обошлось — понял я. Выстрел не отследили и растерявшись приготовились к позиционному бою. Удачи, черти.

Спустился и застал подопечных в обороне — облепили телегу, угрожая миру арбалетами да шмалабоями. Даже стало интересно, что выцеливают…

— Мне не нравятся рыжие, — сказал я задумчиво, наблюдая как напарники отмирают.

— Чего командир? — рискнул уточнить Замес.

— Отбой, драка отменяется.

— А чего стрелял? — осторожно поинтересовалась мелкая.

— Говорю же, увидел рыжего.

— А-а-а…

Шест выдохнул и по обыкновению свел разговор в практичное русло:

— Лодочка побоку?

— Многовато детей Восхода, — согласился я. — Строят заставу. Так что попробуем на вкус Черныша.

— Скоро начнет смеркаться, — подала голос Фрау.

— Верно. — Я почесал подбородок. — Сдаем назад и ищем пристанище. В идеале, если найдем на пути ко второй ширме.

Нашли. Безвестный магазинчик с уцелевшим торговым залом из бывшей жилой площади. Восходники, если сподобятся отправиться в патруль на поиски обидчика, найдут вряд ли. Я бы и сам не сунулся — развалы смотрелись бесперспективно и опасно. Довеском, по заверению тощего, попахивало застарелым сухостоем. Но входы-выходы при удачном расположении телеги контролируются отменно, так что мы рискнем. Жаль опять не заглотнем горячего… Сделал отметку в памяти о необходимости горелки.

Вечер пролетел в обыденности — немного разговоров, немного нервов, скромная еда. Но отдых на пользу — еще немного сил в копилку смены № 7. Био сточили прямо с фасолью — зеленая пилюля счастья с томатной приправой. Взболтать, но не смешивать… И всякая хрень лезет в голову, стоит только на секунду отдаться тишине и покою. От диагноза хорошо помогала разборка оружия, чему и отдался в пол-уха фиксируя разговоры бойцов. Возможно, Крыса и Шест когда-нибудь таки подерутся… А на кого я поставлю? Знаю, на себя:

— Умерили пыл, — сказал автомату. — Пока не подумал, что это гормональное…

— Сейчас не поняла? — удивилась мелкая.

— Шумные вы, — перевел Замес и Фрау изобразила согласие. Мир этому дому, чума — другому…

Вернулся шепоток и тихие речи, а я собрал АК в исходную. Потемнело, резанула зарница, обрушив контрасты, следом вторая… Чего-то частит поднебесная, долбит зону, нагнетает. Но мы ведь не из пугливых — нас резким светом, да загробным шелестом не спугнуть. Дежурства распределены, груз проверен, а среди мусора уютно пристроены лежаки из подручных материалов. Опять же не помешала бы туристическая пенка…

Серую волну рассвета я встретил неподалеку от входа — в укрытии перекрученного портика. Неясный звук, старавшийся остаться инкогнито, упорно сочился из развалин. Хрен поймешь… Скрип не скрип, легкое трение каменной крошки или еще десяток вариантов. Враждебности не чувствовалось, скорее нудная озабоченность, но по нервам скребло. По итогу плюнул, опустил автомат и вернулся к стоянке.

Осторожными тычками поднял соратников. Замес вскинулся в защиту и проморгавшись, убрал руку от ножа. Если не перегорит, то повысит шансы команды на выживание. Хотя знал одного, всегда пребывавшего на чеку, — разбудили неосторожно, и он на инстинкте вскрыл собутыльнику горло. Это из лирики…

Хмурыми тушками свернули быт, закинулись протеином с глотком воды и ушли на дорогу. Двигались медленнее, из расчета, что Восходники могли выдвинуться в поисковый патруль — не дождавшись нападения, переспали с мыслью об угрозе и по утру решились. Шансы на столкновение невелики — наш маршрут сильно забирал в сторону от позиций Лодочки — но шанс, всегда шанс.

Новые вехи, новые тропы. Детская ракета зеленого цвета с насаженным скелетом, перевернутый бетонный крест, скрепленный витками арматуры, остатки панно «Мир, Труд…», согнутый под нелепым углом кран… Угол именно нелепый, ни одна катастрофа не загнет стойки столь витиевато.

— Смотрю и чет неприятно… — выдала Крыса, задрав голову на композицию. Походила, заглянула в пару отвалов и поежилась.

— Что-то его загнуло, — озвучил Замес. На него внимательно посмотрели. Не давая развиться параноидальной мысли, я приказал возобновить движение. Это сакраментальное «что-то» применительно к сломанному миру меня уже бесит.

Вдали резкой ноткой взвился вой, следом выстрел… и вновь лишь тихий шорох касается слуха. Крыса вопросительно посмотрела, и я дал молчаливое добро на рекогносцировку. Улыбнувшись, мелкая тенью ускользнула в ближайшее здание, в котором еще сохранились этажи. Темпы продвижения чутка сбавили — опять давит неясная тьма в сознании, точно с похмелья и хрен поймешь, толи вчера накосячил, толи обошлось. Вернувшаяся Крыса коротко доложила:

— Сухие, метров двести.

А многовато упырей на метраж. Или же это специфика присутствия орды на районе — хвосты дробятся, рассасываются по дворам и радуют путника.

— Идем, — махнул. — Мелкая, видишь то здание? Твой следующий пост.

— Поняла. — Она собрана и готова.

Мы все собраны… Вооружены и опасны. Метр за метром, квартал за кварталом. А по правую руку, за домами, серой мутью тянется нескончаемый барьер.

Четвертый наблюдательный пункт таки порадовал — Крыса выскочила из подъезда и прежде, чем команда мигнула, тормознула подле телеги. Вернее саданула в борт на тормозном пути, чем привела Шеста в лихое расположение духа. Но оформить мысль он не успел.

— Видела Черныша.

— Паркуемся, — отдал команду. Подтянув СВД, неторопливо прошел к подъездному блоку.

— Рыжих не видела? — догнал шепот Замеса. — А то лучше сразу залечь…

— Так далеко же… — Крыса фыркнула. — Дурак что ли…

Рад за их позитивный настрой. Думаю, от выстрела удержусь — одного инцидента достаточно. А к рыжим, если что, я по большей части равнодушен, если не считать инструктора номер 9. До сих пор коробит…

На позиции устраивался с минуту, отдаляя момент откровения. Сигнал звучал отчетливей, и функция билась в ожидании — надо, надо, надо… Картинка в прицеле развернулась живописная. Ширма, общая разруха, остатки непонятных конструкций. На столбе, что у заезда, повешена огромная смуглая женщина — ее раздели, отрубили левую ногу и зыкнули в петлю. Чуть позади насажены на колья три человека. Рядом чадит подожженная груда барахла, приправленная трупами, — сизые полотна низко стелются вдоль улочки. На самом переходе копаются в мусоре 22 ушлепка, в сторонке показательно замерли две ведьмы — вроде как зерна от говен. На другой стороне ширмы горит поболе, снуют тени…

К Варенику я уже не пойду, не хочу завершить тенденцию. И с ордой встречаться не хочу… Итого, в сухом остатке два перехода, на которых плотно обосновался противник. Как говорится, выбор есть всегда, но