Старик поманил девушку — та послушно шагнула поближе.

— Позаботься и о моем сыне. Он ведь остается совершенно один, без семьи, отцовского присмотра…

Ха На оглянулась на великовозрастного сироту. Тот стоял, улыбался и совершенно не выглядел расстроенным предстоящей разлукой и своим грядущим одиночеством.

— Ну… хорошо, — сказала она с сомнением. — Только вы ведь знаете, ваш сынок теперь… ну может, недолго и задержится на нашем берегу-то!

Министр наклонился, сказал ей в ухо:

— А будешь поласковее, никуда он не уйдет. Не уплывет. Поняла… невестушка?

Ха На только моргала. Министр сжал ее плечо, отпустил и обнялся с сыном. Не дал отвесить положенных поклонов. Не стал говорить напутственных слов. Просто повернулся и тяжело поднялся по сходням на корабль.

Двое провожали взглядом отплывающее судно, пока то не скрылось за пеленой тумана и мелкого дождя — остров спешно приводил себя в порядок, заращивая ожоги стремительно идущей в рост свежей зеленью, отмывая закопченные скалы и прибивая к земле пыль и пепел пожарищ.

Сон Ён представил обратный путь в столицу — гораздо быстрее, комфортнее и почетнее, чем на остров, — и на миг ощутил сожаление, что не увидит знакомые улицы, дом, ставший ему родным, сестру, друзей… не пройдет вслед за отцом по королевскому дворцу.

Закончилась одна, очень важная, но все-таки детская часть его жизни. Следующая, как и море сейчас, была словно туманом завешена. Пугала и манила одновременно. Ему еще предстояло познакомиться не только с мульквисинами, не только с новым миром и его законами, но и с самим собой. Новым.

Что за службу с него истребует Священный Хранитель? Он очень надеялся, что сумеет с ней справиться. И на то, что из-за этой службы не придется надолго расставаться с некой маленькой хэнё…

Мелкая меж тем косилась на него ожидающим глазом:

— Тут ходят слухи…

— Что за слухи?

— Мол, назначен временный управитель уезда…

— А, — небрежно отозвался Сон Ён. — И я что-то такое слышал. Ну так что же?

— И что управитель тот — ты! — выпалила Ха На.

Сон Ён улыбнулся еще шире:

— Ну так что же?

И еле увернулся от подпрыгнувшей в попытке дать ему оплеуху хэнё — еще и прыгучая, оказывается! Надо запомнить.

— Мне почему не сказал?!

Сон Ён отступал перед разгневанной девицей — исключительно из миролюбия, а не от опаски.

— Другая бы радовалась, что ее жених — главный человек в уезде, а эта…

— Чему радоваться-то, чему? — воинственно продолжала Ха На. — Я тут переживаю, что встану — а нет тебя, уплыл, только и видели, а ты, оказывается, будешь мне каждый день глаза мозолить… что? Какой еще жених?!

— Такой, — сказал Сон Ён.

— …Вставай, — велел отец. — Пойдем девочку сватать.

— А? Что?

Сон Ён сел на постели, потирая занемевшую шею. Вернувшись домой после… встречи с Канчхори, он рухнул на циновку и проспал сутки мертвым сном без сновидений и даже без движения. И теперь, очумевший, совершенно не понимал: день или ночь, было ли то, что было, или привиделось… и вообще что ему только что сказали.

Обряженный в откуда-то взявшуюся роскошную одежду отец стоял, взирая на него сверху. Произнес веско:

— Мудан пришла. Говорит, старая хэнё недолго протянет, надо спешить.

Сон Ён растер лицо, с силой зажмурился и потряс тяжелой головой: просыпайся, просыпайся! Кряхтя по-стариковски, поднялся, оглядел ободранного себя: этак решат, что по дороге в деревню на него напал тигр!

…Или дракон.

Наскоро вымылся, шипя и пританцовывая от жжения в ранах-ожогах; собрал мокрые волосы в косу, надел поднесенную слугой одежду, отметив мимолетно — и эта новая, шелковая, — но забыв этому удивиться. Надо торопиться, успеть… попрощаться?

И Сон Ён врос в землю.

— Что?

— Что «что»? — переспросил вышедший из дома отец, внимательно разглядывая его.

— Что вы сказали? Посватать?!

— Ну если ты желаешь ждать три года окончания траура… Или девочка тебе и не нужна вовсе? Может, внучка любимой ныряльщицы Чхоннёна тебя недостойна? Тогда оставляем подарки дома и просто идем прощаться…

— Нет-нет, отец, постойте! — Министр издавна привык решать все за своего сына, но редко, крайне редко родительское повеление настолько совпадало с его собственным желанием. Сон Ён нервно рассмеялся: — А… Ха На? Она ведь может быть против…

— С чего бы? — высокомерно вопросил министр.

— В смысле, бабушка же ее при смерти…

Мудан пристукнула своим шаманским посохом.

— Услала девчонку с поручением, она и знать про то не будет до поры! А в траур входить ей мы с подружкой не позволим.

«Подружка» — это старая хэнё, смятенно перевел про себя Сон Ён. Растерянно оглядел двор. Слуги кивали и улыбались ему из-за плеча отца: сочувственно и ободряюще.

— Это… пусть молодой господин не волнуется, — вдруг сказал Ком Чон. — Оно… жениться всегда поначалу страшно. Справитесь.

И, смешавшись от того, насколько громко и ясно прозвучал его голос, закашлялся и спрятался за спиной Мин Хва. Отец неожиданно фыркнул:

— Ну да, с драконами-то драться куда как легче! Иди, не трусь!

И даже подтолкнул вперед замешкавшегося сына.

…После вручения подарков и беседы о здоровье и погоде министр Ким выждал приличествующую паузу, прочистил горло и произнес:

— Говорят, у вас есть внучка-красавица на выданье?

— Да что вы, люди много чего болтают, — неопределенно заметила шаманка, сидевшая по правую руку старой хэнё, со всех сторон обложенной подушками. По левую неподвижно восседал харубан… то есть дедушка Хван Гу.

— А у нас тут, — министр указал обеими руками на Сон Ёна, — сын имеется, желает ее замуж взять.

Чувствуя себя донельзя глупо, молодой человек подумал и деревянно поклонился. Старая хэнё говорить даже не пыталась — то ли совсем была не в состоянии, то ли свою немощь не желала выказывать. Но открытый левый глаз, устремленный на него, посверкивал живо и весело.

— Ну что ж, если ваш сын нам понравится, может, и отдадим ему нашу внучку…

— Так что, тогда по рукам? — подался вперед министр.

Шаманка уперла руки в бедра.

— Э-э-э, нет, дорогой сват! Мы же столько лет девочку растили, уму-разуму учили, а вы люди приезжие вот так за здорово живешь хотите наш цветочек сорвать?

Сон Ён едва не хмыкнул: цветочек? Репейник! Чертополох!

— Мы вас поняли, чего же вы хотите, уважаемая сватья?