Человек, похожий на свечной огарок, весело хохотнул и стукнул по столу рукой.

– Элор Болгер к вашим услугам, господин фокусник!

– Вы отлично выглядите, господин Болгер. Если не сложно, плесните мне вина.

– Помнится, мы еще в Ур-Курсуме условились называть друг друга по именам. – Болгер, не похожий на Болгера, раскинул в стороны коротенькие, извивающиеся ручонки. – Или с тех пор что-то изменилось?

– Ну, как видите, изменилось многое, – повел руками по сторонам Кюйт.

– Да бросьте вы, господин фокусник! То, что меняется мир, – это все канитель! Мир менялся всегда, только не так стремительно, как в этот раз. Главное, чтобы мы сами, то, что у нас внутри, – Болгер стукнул себя кулачком в бочкообразную грудь, – оставалось неизменным.

Кюйт как следует присмотрелся, и ему показалось, что сквозь непривычно-странные, уродливо оплывшие формы лица собеседника начали проступать знакомые черты щеголеватого Элора Болгера.

– Вы очень правильно сказали…

– Так все же «ты» или «вы»?

– Ты правильно сказал, Элор, – улыбнулся Кюйт.

– Надо же, – немного озадаченно произнес Болгер. – А улыбка-то у тебя прежняя.

– Ты тоже это заметил? Я решил, что мне показалось…

– Да нет же! Точно! Я вижу твое лицо!.. Оно немного нечеткое. Черты как будто расплываются… Но, будь я проклят, ошибиться невозможно!

Кюйт поднес руку к лицу и вполне отчетливо увидел обычную свою ладонь с пятью пальцами.

Кюйт весело рассмеялся и протянул Болгеру стакан, что все еще сжимал в другой руке.

– Плесни-ка мне что-нибудь.

– Нет проблем.

Болгер взял с завернувшегося узлом стола предмет, похожий на уродливый крендель, который у него в руке быстро начал приобретать форму пузатой бутылки синего стекла с вытянутым горлышком. Элор посмотрел на этикетку, но ничего не смог разобрать. Тогда он выдернул пробку и понюхал содержимое бутылки.

– По-моему, это зенайское черное.

– Годится, – кивнул Кюйт.

Поскольку стакан в руке Кюйта все еще имел несколько неопределенную форму, Болгер наполнял его, ориентируясь по звуку льющегося вина. Когда ему показалось, что стакан наполнен более чем на две трети, он не стал рисковать, заткнул бутылку пробкой и поставил на стол.

– Предлагаю тост! – поднял свой стакан Кюйт.

– Отлично. – Болгер взял со стола кружку, из которой пил до того, как начались метаморфозы. – Я весь внимание.

– За то, что в каждом из нас неизменно!

– Отлично сказано!

Боец и фокусник сдвинули свои сосуды – при этом раздался совершенно характерный звук, – после чего сделали по паре глотков.

Кюйт посмотрел на тех, кто сидел за одним с ними столом. Затем – на тех, кто находился в отдалении. Все было на удивление спокойно. Люди, похожие на уродливых осьминогов, рассевшихся ужинать среди огромных тюков с тряпьем, вели себя совершенно естественно. То есть так, как ведут себя люди на званом вечере. Одни что-то ели, другие – пили. Третьи – произносили речи. Четвертые хлопали друг друга по плечам и смеялись шуткам. А может, и не шутки вовсе были причиной смеха – просто у людей было радостно на душе.

Нигде не было заметно ни малейших признаков тревоги или волнений. Не говоря уж о панике, которой так опасался Кюйт. Люди восприняли случившиеся с ними метаморфозы как веселое приключение. Как массовый поход в комнату смеха, о которой весьма к месту упомянул фокусник.

Икос и Кийа Гренальдо, стоя друг перед другом, плавно поднимали руки вверх и снова опускали. Их легкие, разноцветные одежды сделались похожими на раскрашенные яркими красками облака тумана, окутывающие городского главу и его жену с головы до пят. Так, что фигуры их едва угадывались в радужном мареве.

Тамо Ваар, напоминающий мешок с картошкой, забрался на табурет и оттуда вдохновенно декламировал стихи:

При этом он активно жестикулировал руками, похожими на извивающихся змей, пытающихся его задушить.

Кемон По старательно пыхтел трубкой, дым от которой закручивался причудливыми вензелями, выстраивающимися в ровный ряд над бесформенной головой боцмана.

Город меж тем набирал скорость. Это было заметно по тому, как быстро сносило назад, в сторону кормы, разноцветные «узлы».

– Отличный фокус, господин Кюйт! – выкрикнул кто-то сидевший по другую сторону стола от фокусника.

Люди, находившиеся поблизости, с готовностью закивали, замахали руками, загомонили, выражая свое согласие.

– Спасибо, – улыбнулся в ответ Кюйт.

Сейчас он был искренне рад, что никто вокруг не видит истинного выражения его лица. Потому как улыбка его была не торжествующей, как полагается в подобных случаях, а скорее растерянной.

– Да уж, это фокус так фокус!

– Расскажи кому – не поверят!

– Это более люто, чем трех верблюдов спрятать!

– Как вам это удалось, господин фокусник?

– Простите, но я не могу раскрывать секреты своих трюков, – все с той же смущенной, по счастью, невидимой улыбкой развел руками Кюйт.

– Не ожидал такого? А, Рейво?

– Что? – непонимающе посмотрел на Болгера Кюйт.

Элмор негромко хохотнул.

– Ты ждал иной реакции? Так ведь?

Кюйт усмехнулся и сделал еще глоток из стакана. Зенайское черное было терпким, чуть сладковатым на вкус и приятно, самую малость кружило голову.

– Как, по-твоему, я мог бы заставить несколько сотен людей увидеть мир не таким, как всегда?

– Ну, не знаю, – пожал плечами Болгер. – Ты – фокусник, тебе виднее. Может быть, ты договорился с толстяком Кастро и подсыпал что-то в еду?

– Так, что накрыло всех одновременно?

– Да, верно, – согласился Болгер. – Так не получится… Может быть, массовый гипноз?

– Опять же, слишком много людей. Невозможно держать под контролем внимание всех здесь присутствующих.

– Тогда в чем секрет?

– Все очень просто. – Кюйт еще хлебнул вина. – Это был не фокус.

– Ах, вот оно как, – Болгер в задумчивости почесал ногтем щеку. – Тогда как же ты собираешься сделать все как было?

Все случилось в один миг.

А может, и еще быстрее.

Ясно одно – никто не успел понять, когда и как все произошло.

Город набрал требуемую скорость, и невидимый пузырь четвертого, пятого, а может быть, сорок пятого измерения лопнул.