Кортни яростно замотала головой:

– Нет, конечно! – Но потом она пожала плечами: – Хотя если посмотреть, какую роль играете вы и какую играю я… – Она опять пожала плечами и вздохнула. – Я одно хочу сказать: для меня играть – это просто. Вы воспринимаете свою работу очень серьезно, а я расслаблена, и у меня все получается само собой.

София, видимо, задела больное место своей молодой коллеги, в результате чего поднялся настоящий невротический вихрь: Кортни говорила все быстрее и уже начала задыхаться.

– Это не конец света, не могут же все быть лучшими, – тараторила она.

Между тем вокруг камеры, к которой нужно было приладить зеркальце, уже собралась целая толпа. Всему техническому персоналу вдруг очень захотелось помочь оператору, а заодно и послушать интересный разговор двух актрис.

– Давайте заключим небольшое пари, – выдохнув, предложила София. – Мы обе сыграем одну и ту же сцену и посмотрим, у кого получится лучше.

Кортни прыснула со смеху:

– Чего?! Ни в коем случае!

– Не уверены, что выиграете? – спросила София.

Кортни огляделась по сторонам. Многочисленные слушатели ждали ее ответа.

– Разумеется, уверена! – выпалила она. – Ладно, я согласна.

– Ну и отлично.

Техники, перестав притворяться, будто занимаются камерой, молча встали полукругом и приготовились смотреть. Кортни вздохнула, сделав скучающее лицо.

– Ну и что будет за сцена? Из «Бэтмена»?

Толпа усмехнулась.

– Сцена называется «Налей мне ведро воды», – ответила София.

– Это как? – фыркнула Кортни, глядя на зрителей.

Как разделились симпатии, сказать было трудно. София слышала, что Кортни многим грубила, требовала то кокосовой воды, то импортных мармеладных мишек. В общем, вела себя как мелкий сахарозависимый диктатор. Но, возможно, ее все равно любили: кто-то из страха, а кто-то за молодость и красоту.

София сглотнула. Только бы не пришлось пожалеть об этой затее! Только бы хватило выдержки!

– Кран вон там.

Она указала в другой конец павильона. Зрители обернулись.

– Не вижу, – сказала Кортни, прищурившись. – Там ничего нет.

– Это и называется актерской игрой, – ответила София.

– А, поняла. Кран воображаемый. Ведро, значит, тоже?

– Вы быстро схватываете. Да, ваша задача подойти к воображаемому крану, наполнить воображаемое ведро водой, принести его сюда и поставить передо мной.

– И все? Диалога не будет?

– Диалога не будет. Просто наберите воды, – сказала София и почувствовала, что голос дрогнул.

Хоть бы никто другой этого не заметил! Нужно было срочно успокоиться.

– Ну ладно, – согласилась Кортни, закатив глаза, после чего принялась трясти руками, потягиваться и крутить головой. – Разминаюсь, – пояснила она под зрительские смешки и, сделав преувеличенно долгий выдох, подскочила к крану.

Повернула вентиль, подождала немного и вернулась. Кокетливо вышагивая по павильону, как по подиуму, она помахивала ведром и насвистывала мелодию из «Бэтмена». Проходя мимо ассистента оператора, подмигнула ему и вильнула бедрами. Парень, покраснев, сжал в руках экспонометр. Все это было очень мило и забавно. Толпа одобрительно зашумела. Бросив ведро Софии под ноги, Кортни торжествующе подняла руки вверх, как гимнастка, выполнившая трудное упражнение. Зрители засмеялись и зааплодировали.

– Теперь ваша очередь, – сказала Кортни. – Готова поспорить, что проделать это, насвистывая, у вас не получится.

– Здесь вы правы, – ответила София. – Свистеть я действительно не умею. Это одна из величайших трагедий моей жизни, в остальном я стараюсь удержать планку. Только для начала расскажите мне, пожалуйста, про ваше ведро.

– Про ведро?

– Вы только что принесли ведро воды. Какое оно?

Кортни фыркнула:

– Откуда я знаю? Ведро как ведро.

– Пластиковое? Или металлическое?

Кортни со скучающим видом пожала плечами:

– Какая, к черту, разница? Ну, пусть пластиковое.

– Чудесно. А сколько воды оно вмещает?

– Откуда мне знать? Оно же выдуманное! Да и кому это интересно?

– Мне. А выдуманное – это ваша профессия, дорогая.

Толпа всколыхнулась и затихла.

– Шесть галлонов, – буркнула Кортни, начиная сердиться.

– Шесть галлонов. Интересно. Боюсь, я не так хорошо, как вы, разбираюсь в старинных мерах. Такой уж мы, британцы, парадоксальный народ. Расстояние мерим дюймами и футами, а вот объем – литрами и миллилитрами. Ну да ладно. Шесть галлонов – это, по-моему, литров двадцать?

– Двадцать два! – крикнул Дерек из толпы, помахав смартфоном.

– Двадцать два? – София лучезарно улыбнулась. – Спасибо, Дерек. Ну а с дальнейшими подсчетами я легко справлюсь и сама. Насколько мне известно, один литр воды весит один килограмм. Вы ведь любите во всем аккуратность? – Кортни молча кивнула. София продолжила: – Впрочем, как же я не подумала! Вы ведь, наверное, не знаете, что такое килограмм. Попробую объяснить на каком-нибудь примере. Дерек, к вам вчера приходил очаровательный молодой человек. Ваш племянник, кажется?

Гример расплылся в улыбке:

– Да. Джон.

– Сколько Джон весит?

– Думаю, где-то три с половиной стоуна. То есть двадцать килограммов.

– А сколько ему лет?

– Десять.

Толпа приглушенно загудела. Кортни обернулась и нервозно сглотнула. Теперь на ее лице явно читалось беспокойство.

– Десять лет… – повторила София. – Если ведро, которое вы несли, выдерживает вес десятилетнего ребенка, то оно должно быть наподобие тех, куда рыбаки выбрасывают рыбьи потроха. Большое, белое, с тонкой металлической ручкой.

– Ну ладно, – согласилась Кортни, моргнув.

– Значит, с этим мы разобрались. Теперь вы позволите мне позаимствовать ваше ведро?

София указала на пустое место у ног Кортни. Та закатила глаза.

– Угощайтесь.

Взяв воображаемое ведро, София подошла с ним к воображаемому крану и пропела:

– Поворачиваем вправо – краник закрывается, поворачиваем влево – краник открывается.

Кортни в своем этюде сделала все наоборот. Поняв это, она помрачнела. София тем временем открыла воду и стала ждать. Прождала целую минуту. После первых двадцати секунд Корни принялась, осклабившись, постукивать ногой по полу. Зрители как будто бы тоже заскучали. Полезли в карманы за телефонами, начали перешептываться, проверяя свои линзы и осветительные приборы. Зная, что современная публика нетерпелива и с трудом воспринимает классические приемы создания напряжения, София все же продолжала не отрываясь смотреть в несуществующее ведро. И вскоре ее сосредоточенность передалась зрителям. Они замолчали, попрятали гаджеты и стали наблюдать.