Зомби кончились резко – поток вылезающих из вагонов тварей просто оборвался. Дворф раскроил голову последнего широким замахом секиры. Брызнувшие из раны мозги серо-зеленой жижей потекли по бесцветной морде моба, заставляя Рагнара громко выругаться – часть плеснувшей гнили попала танку в лицо.

Побоище, подумал я, поднимая уже шестого скелета. За спиной устало выдохнул эльф, опускаясь на землю. Сам похожий на зомби, дворф направился к нам, стараясь оттереть налипшую грязь с лица. Клейкая масса впивалась в бороду, не желая покидать последнее пристанище.

– А ты неплох, – хмыкнула Ариадна, взваливая ружье на плечо.

– Спасибо, – отозвался я, опускаясь на корточки.

Опыта за это избиение вышло совсем немного, зато гримуар впитал несколько сотен душ. Я почти физически ощущал его удовлетворение. Может, это все полет фантазии, разбуженной слишком похожим на земной аналог метро, может, медленно схожу с ума – но с каждой новой душой зловещая книжка оживала.

Мана добралась до нужной отметки и я, уже не размахивая руками, как заправский актер, призвал нового воина. Едва очистившийся от останков дворф разразился новой порцией витиеватой брани – его забрызгало кусками.

– Макс, прекращай, дай мне отойти, – буркнул он, отходя за спину Малиэля. – Славный бой вышел, лихо ты скелетонами своими крутил! – хохотнул он, забрасывая секиру за спину.

Я кивнул, закрывая глаза. Сознание тут же раскололось на части. Кружащие по полю боя скелеты послушно вверили свою судьбу в мои руки. А я с наслаждением испытывал грани допустимого.

Повесив оружие на пояса, прислужники подхватывали тела и послушно растаскивали вал, укладывая ровные ряды поверженных гномов. Большинство тел было расчленено, внутренние органы частично отсутствовали, но я не спешил делать выводов.

Из нескольких сотен тел я наверняка соберу пять сердец. Не стоило забывать о своей настоящей миссии. Как бы здорово ни было рубить толпы мобов в приятной компании ролевиков, настоящие дела так же требуют внимания.

Я тяжело вздохнул, возвращаясь в собственное тело. Поднявшись на ноги, отряхнул ладони и выдернул Зов Бездны из ножен. – Э… – гулко протянул дворф. – Макс, ты что делаешь? Я молча склонился над первым телом. Что скелеты не могут определить наличие органов – я убедился на прошлом алтаре. Так что придется поработать самому. Широкий замах зажатым в обеих руках клинком, с легкостью расползлась гнилой тканью грудь первого карлика. Я сунул руку в образовавшуюся дыру и тут же приказал повторить проведенную операцию на остальных телах. Скелеты бросили изображать из себя грузчиков и, как мне показалось, с удовольствием взялись за оружие. По вестибюлю зазвучали непрерывной мелодией с треском разрывающиеся грудные клетки дважды мертвых гномов. Под этот аккомпанемент я нащупал нужный мне орган и, сильным рывком выдрав часть ребер, с досадой вздохнул. – Это что-то классовое? – сглотнула Ариадна, бледнея на глазах. Отложив Зов Бездны в ножны, я перешел к следующему трупу и, ухватившись за широкую рану, распахавшую короткое тело гнома, рванул края на себя. Плоть расползалась под пальцами, растираясь в липкую кашицу. – Хреново, – выдал я, обнаружив, что и это сердце мне непригодно. – Мне нужны сердца. – Зачем? – подала голос девчонка, не переставая наблюдать, как я перехожу от тела к телу, повторяя одну и ту же операцию. – Фу, прекрати, Макс, это отвратительно! – Это еще что, – хмыкнул я, – пару дней назад я делал тоже с телами десятилетних мальчиков и девочек – так что взрослые гномы это даже не противно, – я бросил бесполезное занятие, отряхивая окровавленные пальцы. – Все эти гномы либо в принципе не годятся, либо я не знаю. – Зачем тебе их сердца? – подал слабый голос Малиэль. – Мор, Бог Смерти, выдал мне персональный квест. Нужны сердца, – пожал я плечами. – Персональный квест, именное оружие, – пробасил Рагнар. – Сдается мне, ты не простой игрок, Макс? Я кивнул, поднимая нового скелета. – Я просто один из первых темных родом из Тароса. Точнее, первый, кто не пошел на реролл. – У вас отдельная ветка квестов? – хмыкнул эльф. – Ничего удивительного, друиды тоже в каждом городе поразному развиваются. И квесты у всех чуть ли не индивидуальные. – У воинов только раса влияет, – мне показалось или Рагнар уязвлен? Я отряхнул в очередной раз руки, подходя к команде. Устало прислонившись спиной к стене тоннеля, сполз на грязный пол. Голод оживился, срочно требуя съесть что-нибудь особенно деликатесное. Выудив кусок свинины, принялся бездумно жевать, глядя в пустоту. – Ты и мясо сырое ешь, – отшатнулась Ариадна. Я сконцентрировал взгляд на бледном лице девчонки и кашлянул в кулак. – Извини, хочешь, поделюсь? – я протянул кусок со следами зубов, с которого капала кровь. Черноволосая побелела еще сильнее и, закрыв рот ладошкой, поспешно отвернулась. Рагнар захохотал, смех отразился в сводах тоннеля, разлетаясь ужасающим эхо. Дворф выудил из рюкзака бутерброд с жареной курицей и, весело подмигнув мне, отдал Малиэлю. Эльф с удовольствием вонзил острые мелкие зубы в угощение, а воин уже распечатал бурдюк с вином. По вестибюлю растекся приятный виноградный аромат. После нескольких мощных глотков Рагнар довольно крякнул, вытер усы тыльной стороной ладони и протянул мне напиток. С благодарным кивком приняв кожаный мех, сделал маленький глоток – только перебить безвкусное мясо, отдающее металлом во рту. – А как вы навыки качаете классовые? – спросил я, когда очередной кусок скользнул по пищеводу. – Как и все, – пожал плечами дворф, запрокидывая мех. – Это я догадываюсь, – усмехнулся я. – Я вот души собираю, а у вас как? Танк пожал плечами. – Суть у всех одна – только названия разные. У меня «Тренированность», у Ариадны – «Меткость», наш ушастый друид качает «Единение». – Что за «Единение», с кем? – С природой, – скромно улыбнулся эльф. – Но у хилов немного другая математика. Я опыт получаю не за отнятые жизни в бою, а за полезность. То есть, Рагнар начинает бой, я отлечиваю ему сотню хп, получаю каплю опыта в класс. Набрасываю бафф – капает еще чуть-чуть. – Это же годами можно качаться на одном мобе, – хмыкнул я. – Стой да лечи танка. – Не совсем, любой бой рано или поздно кончится. Есть же усталость, а кушать во время боя не позволит механика игры. Когда голод нападет – никаких бутыльков не хватит. – Но рекорд, кажется пару суток был, – хмыкнул эльф. – Пару суток?

– Два танка сошлись на Арене, – улыбнулся, поглаживая большим пальцем усы, Рагнар. – Как сейчас помню, ставки были жестокие. Кого-то прямо от букмекера отправили на могилку. Два дня лупили танки друг друга, пока не свалились от усталости – сразу на могилку. Оба. Я пожевал губами, оборачиваясь к начавшим истончаться трупам. Поднялись, расправляя плечи еще два скелета. Почти полная пачка – и без пузырьков вполне справляюсь. – Кто-то обещал богатый лут, – напомнил, кивая на лежащих ровными рядками зомби. – Да тут-то какой лут? Тряпки по медяку за сотню, – махнул рукой дворф. – Ладно, поднимай последних скелетов, да пойдем дальше. Я выхлебал бутылек и картинно взмахнул рукой. Маленькая армия послушно выстроилась в две шеренги, ожидая приказов. Решив побаловаться, заставил их вскинуть сабли, создавая почетный коридор. Хохотнувший Рагнар хлопнул меня по плечу, первым устремляясь вперед. Мы двинулись следом. Скелеты мгновенно перестроились и, гремя костями и скрежещущей броней, взяли нас в кольцо. Я брел, вглядываясь в заброшенные вагоны. Отвалились вычурные украшения, рассыпались в пыль мелкие детали. Под ногами хрустел, превращаясь в ржавую пыль, металл. Рельсы вынырнули из-под замершего парового монстра, нашедшего свое последнее пристанище на станции жилых корпусов. В голове замелькали газетные вырезки, напоминая о прошедших в двадцать первом веке терактах. Тысячи взорванных смертниками вагонов, сотни тысяч погибших и раненых. Но даже покореженные огнем, шрапнелью и смазанные кровью погибших пассажиров, вагоны моей современности оставались в куда лучшем состоянии, чем позабытые металлические звери, замершие позади нас. – Да, умели раньше строить, – хмыкнул Рагнар. – Чтобы вы знали, эти вагоны строили дворфы. Заказав нам такие махины, гномы едва не разорились – мои предки вычистили сокровищницы горбоносых почти полностью. – Твои предки? – хмыкнула Ариадна. – Ты хоть в клан дворфов вступал когда-нибудь? – Мне не нужно быть вхожим в конкретную семью, чтобы радоваться успехам моего народа, – важно сообщил воин, зло чеканя шаг. – В наше время это называлось «патриотизм», девочка. – В ваше время? – зацепился я, возвращаясь к реальности. – Да, Макс, я старый дед, говорил же, – хохотнул Рагнар. – Мне почти сто два года. – Ничего себе! – выдохнул я. – И что же ты нашел в игре? Воин крякнул. – Жизнь, Макс. Вам молодым еще не понятно, каково это – стареть. И не так было бы страшно, если бы мозги разжижались. Так нет же – с современной медициной я дожил до того, что органы уже отказывают, а рассудок на месте и не спешит покидать лет пятьдесят как облысевшую голову. К тому же я давно заметил, когда нацелен в будущее, когда есть занятие по душе, заставляющее шевелить мозгами, нейроны только укрепляются. – Так а чего новое тело не сделать? – А откуда у меня, обычного бригадира, такие деньги, парень? Ты не в курсе, сколько оно стоит? – Ну, ты… вы… – Забудьте, мы здесь все – в игре, в образе, у каждого своя роль. Моя – влюбленный в собственный народ дворф Рагнар, отчаянно желающий ворваться в очередную толпу врагов и биться до последней капли крови. – Возможно, ты прав, – кивнул я. Шедшая за мной Ариадна тяжело вздохнула. – Рагнар, а много тебе на тело не хватает? – А что, хочешь доплатить? – хмыкнул воин. – Ты, конечно, из богатой семьи, Ариадна, но давай каждый будет решать свои проблемы сам? Ты пока еще жизни не нюхала, не понимаешь, что только так и правильно, только так справедливо – каждый получает ровно то, что заслужил. И если я не заработал себе на новое тело – я смирюсь со смертью, мы все смертны. – Даже оцифрованные, – вставил слово Малиэль, двигаясь за нами зеленой тенью. – Даже оцифрованные, – кивнул Рагнар. – Я не говорю, что твое стремление плохо, девочка, но нельзя всем отвесить по мешку счастья. Человечество движется вперед только до тех пор, пока пашет, как проклятое. Пока на своем горбу тащит крест на гору. Так что, оплатив мне новое тело, ты сделаешь маленькое доброе дело, и одно большое плохое. – Почему? – нахмурилась Ариадна. – Потому что все, что не добыто собственным трудом – не ценится. Счастье – оно только тогда счастье, когда ты завоевал его кровью и потом, когда осознаешь, что да, заслужил. А когда падает с неба – это всего лишь удача, которой ты обязательно распорядишься глупо. И чем больше человеку дается легко, без усилий, тем больше он расслабляется. Труд сделал из обезьяны человека, но отупеть до бездумного дебила – проще, чем стать светилом науки. – Катиться с горы проще, чем в нее идти, – прокомментировал эльф. – Даже в Неверкоме это отражено. Боги снисходят только к тем, с кого полагается больший спрос.